Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

— У кого какие предложения?

Первым высказался Гуров:

— Надо домой поворачивать. Понятно же, что в Харькове нам теперь делать нечего. Уж с кем, с кем, а с сектантами разговора не будет, сталкивался я уже с такими фанатиками, которые из людей биороботов делают.

— Инженер прав, — поддержал его Татаринцев, — надо назад возвращаться и обо всём в СБ доложить. Да и царю Ивану о таких врагах знать надо, а то у него уже Миллерово обезлюдело, а никто и не чешется.

Все трое посмотрели на меня, и я ответил:

— Сегодня ночью отправляем зашифрованное сообщение в СБ. Полный доклад о здешней беде и происходящих в Харькове событиях. Моё мнение таково: бойцы Астахова и мои гвардейцы идут в дальний поиск. Караван остаётся здесь, а инженеры, Татаринцев и Миронов ждут нашего возвращения. У нас есть задача провести разведку в Харьковской области, и мы её выполним. Двое суток на сбор более полной информации и поиск проводников, а затем пешим ходом выдвижение на север.

— Поддерживаю. — Астахов поднял руку.

Остальным, то есть Татаринцеву и Гурову, оставалось только согласиться. Они права решающего голоса всё равно не имели и никакой ответственности за караван не несли, так что вскоре мы направимся в рейд, а они останутся в Дебальцеве и отдохнут на скорой летней ярмарке.

— Да уж, хороши бы мы были, если бы сюда с караваном без разведки попёрлись.

— Это точно. — Настроение у меня было паршивым, и разговаривать желания не было.

Почти четыре недели бойцы капитана Астахова и мои гвардейцы пробирались к Харькову, не шли, а именно пробирались, так как дозорные группы сектантов повстречались нам сразу же за развалинами города Артёмовска. Они патрулировали границы своих территорий группами по десять бойцов, и не столкнулись мы с ними только благодаря удаче. После ночёвки собирались выдвигаться в путь, но один из моих парней, пулемётчик Лист, замешкался, и пришлось ждать, пока он свой рюкзак перепакует. Только встали, попрыгали, как на тропе, которую я определил для дальнейшего движения, появился противник.

В ту самую первую встречу мы наблюдали за проходящими мимо нас вражескими воинами. И не понимали, как эти худосочные людишки с размалёванными мордами, одетые в грубую кожаную одежду и вооружённые примитивным оружием, могли уже который год подряд терроризировать несколько крупных городов, имеющих свою почти регулярную армию. Не было в них ничего сверхъестественного и необычного. Да, по лесам хорошо ходят, да, ловкие, да, фанатики, но всё же дикари.

Тогда у некоторых наших воинов мелькнула идея атаковать этих неоварваров, перебить основную группу и взять парочку пленных. Однако я решил не торопиться. И тихо, не привлекая к себе внимания и не оставляя следов, отряд двинулся дальше, в сторону вражеского центра. Хотелось посмотреть, что там творится и правдива ли Анна Ельцова, с которой мы общались во время нашего нахождения в Дебальцево. А всё потому, что, с одной стороны, было видно, что она не лжёт и верит в то, что говорит. Но с другой, некоторые моменты в её рассказах внушали определённые сомнения, а учитывая её постоянные головные боли и некоторый непорядок с разумом, полностью мы ей не доверяли. Кроме того, один свидетель — это не показатель, а местные жители и вояки из дружины в большинстве своём сектантов и в глаза не видели.

В общем, в тот день пропустили мы патрульных дикарей мимо, не стали в бой ввязываться, и, исходя из того, что мы позже увидели и узнали, поступили очень верно. Славянск, Изюм, Балаклия, Змиев и Мерефа — мы шли мимо разрушенных городов и везде видели приготовления сектантов к войне. В каждом населённом пункте под охраной молодых парней — сотни рабов, отмеченных знаками перевёрнутого креста на лбу, разбирали завалы и вели поиск металла, а также всего того, что хоть как‑то могло напоминать оружие. Всё собранное они тянули в лагеря, небольшие городки из шатров на окраине развалин, где скидывали добычу возле немалых по размерам кузниц, стоящих на одном и том же месте уже не первый год. Там кузнецы, вольные работники из клана, перебирали этот хлам и перековывали в мечи, сабли, наконечники стрел, дротики и метательные диски, чем‑то напоминающие японские сюрикены, но большие по диаметру и всего с тремя шипами.

Все в этих краях обстояло так, как нам рассказывала Анна Ельцова и дебальцевский градоначальник Приходько. За исключением одного. Они говорили, что Внуки Зари не держат домашний скот и собак, а мы видели несколько ферм, где мычали коровы, слышали лай псов в лагерях, а на дорогах пару раз мелькали всадники. Значит, и они в чём‑то ошибаются. Впрочем, сведения, предоставленные Анной, устарели на три с лишним года, и вполне возможно, что сектанты изменили своё отношение к живности. Всё же война такое дело, что на одной добыче и охоте долго не протянешь, и продовольственная составляющая — это краеугольный камень любой армейской системы, хоть нашей, хоть дикарской, без разницы.

Мы продолжали продвигаться в глубь Харьковской области, вели наблюдение, и чем дальше забредали, тем больше менялся наш настрой. Поначалу мы посмеивались над местными сектантами, которые собирались захватить весь мир. Потом начали задумываться. А позже, когда набрели на один из лагерей по подготовке молодых воинов клана, стали относиться к этому походу уже не как к прогулке по землям дикарей, а как к полноценному боевому походу по территории врага.

Тренировочный лагерь Внуков Зари представлял собой обнесённое ржавой колючей проволокой строение на окраине городка Мерефа, и здесь, под руководством нескольких старых и опытных бойцов самой бандитской наружности, полторы сотни парней, все как один с татуировкой красного ромба на обеих щеках, готовились к войне. С утра и до самой поздней ночи они бегали по оборудованному рядом с лагерем полигону, стреляли из луков, метали дротики и кинжалы, изучали военное дело и готовились стать настоящими солдатами своего сатанинского клана. Причём упор в их занятиях делался на проведение диверсий, налёты на населённые пункты и осаду городов. Очень характерный набор для будущего воина, многое нам объясняющий о планах сектантов и их тактике в предстоящих войнах.

А что меня зацепило особо, это то, что юные фанатики не испытывали ни малейшей усталости оттого, чем занимались сутки напролёт. По крайней мере, я не видел ни одного, кто бы выказал свою слабость, а на их лицах были только два чувства — внимание при изучении своего будущего ремесла и восторг во время психологической накачки.

— Кто вы?! — кричал инструктор, здоровенный однорукий детина лет сорока, с бритым черепом и теми же клановыми отметками на щеках.