Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

— А‑а‑а‑а! — Из кустов напротив вылетает низкорослый дикарь с копьём в руке и, выставив его перед собой, устремляется ко мне.

Видимо, он хотел защитить своего босса и рванулся ему на выручку, но ствол «калашникова» уже направлен на него. Короткая очередь в несколько патронов вышибает ему мозги, и я отхожу вслед за своими парнями. Красиво сработали, на быстроту, хотя и не идеально, охрану почти всю перебили, а двое всё же ушли и находятся где‑то неподалеку. Теперь наверняка за нами вслед пойдут и будут своим товарищам метки оставлять, которые в погоню за нашим отрядом двинутся. Это ничего, ещё посмотрим, каковы они в деле. Так ли в бою хороши, как дружинники в Дебальцеве говорили, или это у страха глаза велики.

— Отход!

Мы мчим по лесу и, несмотря на то что с нами пленники, а вокруг бурелом, продвигаемся очень быстро. Наш отряд — сплошь профессионалы, и для нас лес — это дом родной. Вдруг замечаю, что вместе с нами бежит один из рабов, которые тянули повозку проповедников, сухопарый и стройный парень с неровно обрезанными короткими русыми волосами и неизменным рабским клеймом на лбу. Бежать ему неудобно, на ногах — вместо нормальной обуви какие‑то обмотки, но он не сдаётся и не отстаёт, замечает мой удивлённый взгляд и весело улыбается. Ладно, в кайф ему побегать за ради собственной свободы, пусть бежит. Если отстанет, его проблемы, а выдержит нашу скорость, значит, стоит на него внимание обратить.

Бежали мы до самой темноты, а направление выбрали на городок Змиев. За несколько часов преодолели около двадцати километров, форсировали два ручья и одну почти пересохшую речку, и я скомандовал привал. Наши бойцы рухнули на редкую лесную травку, и каждый в этот миг хотел только одного — отдышаться и дать отдохнуть ногам.

— Привал три часа, после этого возобновляем движение, — полушёпотом сказал я, но в ночной тишине меня услышали все. — Пленников сюда тяните.

Рядом со мной присел Астахов, а бойцы подтянули двух проповедников, которые сейчас выглядели очень жалко — потные, грязные и вонючие, а от балахонов одни клочки остались. Что можно было сказать о пленниках с первого взгляда, под отсветами маленького и бездымного костерка, который возле нас сноровисто развел Кумсвязист? Один, тот, что постарше, пожилой мужичок с реденькими волосиками на голове и большой бородавкой на носу, видимо очень важный человек в иерархии своего клана. И даже сейчас, находясь в плену, он глядит на нас как на людей второго сорта, с какой‑то брезгливостью и превосходством. Другой проповедник, совсем ещё молокосос, смазливый парнишка не старше шестнадцати лет с необычными, чуть раскосыми глазами. Он злится, грызет зубами кляп во рту, а взглядом за малым молнии не метает. Яростный сучонок!

— С кого начнём? — спросил Астахов.

— Давай с молодого.

Пареньку вынули кляп, и мы ожидали, что сейчас он на крик изойдёт. Но раскосый юноша посмотрел на своего старшего товарища, а тот только прикрыл глаза, как если бы одобрял что‑то. Мальчишка взглянул на кусочек тёмного звёздного неба, который был виден сквозь большие кроны лесных деревьев, и спокойно, как‑то буднично и отрешённо произнёс:

— Во имя твоё, мой Бог! Во славу твою, Сын Зари, тот, кого называют Люцифер!

Того, что произошло после этих слов, никто из нас не ожидал. Молоденький проповедник захрипел, и из его рта пошла кровь. Бросились к нему, но он резко мотнул головой и что‑то выплюнул нам с Астаховым под ноги.

— Ничего себе, — произнёс капитан, — он себе язык откусил. Саня, ты когда‑нибудь такое видел?

— Нет, — глядя на окровавленный кусочек мяса под ногами, покачал я головой.

— Ну что, нам такой пленник теперь ни к чему, а только обуза?

— По‑любому.

Капитан провёл ребром правой ладони по горлу и обратился к одному из своих бойцов, который держал молодого сектанта:

— Валёк, кончайте его.

— Понял, — пробурчал боец и поволок фанатика в темноту.

После этого Астахов наклонился к старшему пленнику и спросил:

— Если кляп вынем, тоже себе язык откусишь?

— Этот не откусит, слишком труслив, — в разговор вклинился молодой и сильный голос.

Я оглянулся и увидел того самого раба, который вместе с нами от дороги бежал. С виду он держится бодро, и взгляд хороший, прямой и усталостью не замутнённый.

— Ты кто? — спросил я его.

— Повольник из Тулы, Сеня Бойко. Шёл на юг, к морям тёплым, да к этим козлам, — он с ненавистью посмотрел на проповедника и сплюнул на землю, — в плен попал. С тех пор четыре месяца при этом уродце бородавчатом в рабах состоял и, словно скотина какая, тарантас его таскал.

— Как его зовут? — Кивок на сектанта.

— Балан, пятый иерарх Люцифера в Звёздном клане.

— Значит, говоришь, что членовредительством он заниматься не будет?

— Нет, это чмо своей крови боится. На чужую смотреть любит, торчит от этого, а вида своей не переносит.

— Хорошо. — Я выдернул торчащий из рта Балана кляп и спросил его: — Пообщаемся?

— Вы все умрёте! — выкрикнул пленник и дёрнулся всем своим телом.

— Это точно, бессмертия пока не придумано. Говорить будешь?

— Нет. — Балан попытался принять гордый и неприступный вид, но со связанными руками получалось это у него плохо.

— Как знаешь. — Мой нож сам собой оказался в правой руке, и спустя полминуты проповедник уже был готов к сотрудничеству.

Я отошёл в сторонку, а допрос повёл Астахов, всё же он из СБ и лучше знает, что и как надо спрашивать, а у меня в этом деле интерес немного другой, хотя и работаю на государство, но в то же время сам по себе. Капитан со всем усердием начал первичный опрос пленника, и за три часа, что мы находились на привале, Балан вывалил на наши головы столько всякой разной информации, что можно было парочку книг по этой теме написать. Ха! Если до седой и дряхлой старости доживу, напишу мемуары, благо есть что вспомнить, и один только этот иерарх чего стоит.

Перво‑наперво проповедник подтвердил, что снайперы, которых мы видели в лагере под Мерефой, действительно готовятся для устранения лидеров густонаселённых анклавов, в том числе и нашего. Кроме того, он рассказал обо всех известных ему военных планах их кланового сообщества, которое окончательно сформировалось шесть лет назад на основе бандитских группировок из Харькова. Старожилов, помнящих те времена, в их среде уже почти не осталось, а основу всех кланов составляли либо выдвиженцы Звёздных, либо молодежь, с детства воспитанная на том, что именно Люцифер есть настоящий Бог, а центральный клан проводники его воли.

Что интересно, сам Балан, двадцать лет назад бывший Всеволодом Дерябко и вступивший в ряды антикультовой секты «Судный День», ставшей основой для создания племени Внуков Зари, так же как и верхушка всего Звёздного клана, ни в каких богов или демонов не верил. Однако в том, что их воины рано или поздно захватят весь мир, нисколько не сомневался. Такие вот метаморфозы сознания у человечка в башке: верит в одно, говорит другое, а поступает так, как выгодней. Впрочем, что творится у проповедника в мозгах, его личное дело, а вот то, что у нас в Конфедерации находятся шпионы, работающие на Внуков Зари, — очень серьёзно и заставляет в очередной раз задуматься о том, что не такие уж и дикари эти сектанты. Конечно, жаль, что к нам в руки попал не третий иерарх центрального клана, отвечающий за разведку, а всего лишь пятый, осуществляющий контроль за тренировочными лагерями, но что есть, тому и рады.