Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

С объявления войны речь Симакова только начинается, а самое важное и интересное будет после этого. Именно в этот день Симаков решил донести до всех граждан Конфедерации, что он уже не президент, а самый настоящий пожизненный диктатор. Конечно, все, кому это было интересно, и так всё знали и понимали, но официально делали круглые глаза и утверждали, что мы — демократы и республиканцы. И наконец свершилось. Весь либерализм, плюрализм и прочие «измы» побоку, и начинается новая эра, которая, возможно, приведёт нас к созданию империи.

Надо сказать, момент Симаковым был выбран удачно. Впрочем, как и всегда. Новость об очередном нападении вражеских диверсантов напугала все слои населения нашей страны. Кого‑то самим фактом, а кого‑то тем, что ТЭЦ у нас одна, и, потеряв её, мы откатывались в своём развитии на ступень назад. В такой ситуации и при таком беспокойстве среди граждан Конфедерации можно протолкнуть любой закон, а уж объявить себя пожизненным диктатором — так и вообще плёвое дело. Кроме того, личность лидера устраивала практически всех, харизматичный, волевой, авторитетный и не беспредельщик.

Конечно, всегда найдутся люди, которые будут недовольны таким положением дел, и кто‑то скажет, что признание диктатуры и авторитаризма — это потеря свободы и возврат к дремучему средневековью, а по мне, так наоборот — это движение вперёд, а наша свобода состоит в том, что правительство может оказать своему народу такое количество услуг, которому позавидуют все остальные. Мир лежит в развалинах, и стесняться некого. Воры должны сидеть в тюрьме, а извращенцы на деревянных колах, враг уничтожается, граждане государства не голодают и могут рассчитывать на защиту закона, а уж кто там у власти и как он себя называет — это дело десятое. Тем более что и до того демократией у нас не пахло, собирались территориальные лидеры и между собой избирали самого сильного. Всё как у хищников в природе, а теперь это узаконилось, да и только.

Пока я размышлял, Симаков свою речь окончил, и понеслось… Один за другим стали выступать представители различных партий и переливать из пустого в порожнее стандартный набор слов. Все одобряют, все поддерживают, все согласны, и Симаков — наш рулевой. Ещё немного, и дошло бы до «Славься! Славься! Ты наш царь, превеликий государь!». Умеет диктатор людей пригибать, этого не отнять, спектакль идёт как по нотам, и сбоев быть не должно, актёры все опытные и роли свои знают отлично.

Не менее часа мы слушали радиотрансляцию и всю ту чепуху, что несли самые богатые купцы и промышленники Конфедерации, и в конце концов полковнику это надоело. Выключив радио, он отошёл от окна своего кабинета, где простоял всё это время, сел во главе стола, оглядел нас и смешливым тоном с улыбкой произнёс:

— Поздравляю вас с наступлением новой эпохи, господа офицеры!

— Ура! Ура! Ура! — дружно и тоже улыбаясь негромко ответили мы своему начальнику.

Ерёменко откинулся на спинку кресла и спросил:

— Ну что, перейдём к решению наших вопросов? — Мы покивали, приняли серьёзный деловой вид, и он продолжил: — Итак, на внутреннем фронте наша помощь диктатору пока не требуется, дебальцевские дела под свой контроль опять забрала администрация Симакова, а посему сконцентрируемся на нашей основной работе, то есть на дальней разведке. Денис, — обратился он к своему брату, среднего роста крепкому мужчине с гладко выбритой головой, — что по твоей части, по шпионской?

— В государстве тишина, всё верно, — усмехнулся Денис. — С мелкими смутьянами мой отряд сам справляется, а крупных, — он посмотрел на нас с Астаховым, — всех изничтожили. Что касаемо заграницы, то всё, что знаю, передал в последней аналитической записке, но в ней нет ничего нового, только положение дел в Халифате, Трабзоне, Горском Содружестве и Донском Царстве. Так что, по сути, она дублирует доклад ГБ, и особых расхождений между нашими бумагами нет.

— Проблемы, просьбы?

— Проблем нет, просьбы, жалобы и заявления отсутствуют. Единственное, у меня людей мало, но это только моя забота.

— Понятно. — Полковник посмотрел на Астахова. — Что у тебя, Андрей?

— Идей не имею, пожеланий нет, через месяц полностью восстановлю свой отряд и буду готов к работе, — коротко и чётко ответил капитан.

— Ладно. — Ерёменко повернулся ко мне и ухмыльнулся: — Теперь Мечник, у которого идей всегда больше, чем он потянуть может. Излагай, Саня, что планируешь?

Усмехнувшись на слова полковника, я сказал:

— Что есть, того не отнять, идей у меня много. Первая — это поход через Чёрное море к Румынии, выход к устью Дуная, высадка небольшого десанта и проведение полноценных разведывательных рейдов к Измаилу и Тулче. Предложение исходит от керченского купца Керимова, и, с его разрешения, эта тема раскрывается только для нашего отдела. С его стороны — баржи, от нас — бойцы. Полное обоснование всей операции и решения по разведке я представил ещё три дня назад.

— Читал, — ответил Ерёменко, — и передал нашему куратору. Идея ему понравилась, но масштаб больно мелок.

— Так ведь это только первый этап, разведывательный, а за ним следом второй, боевой. Если всё гладко пойдёт, то всем хорошо будет — и нам, и Керимову, и государству.

— То есть ты предлагаешь после разведрейда совершить на Тулчу настоящий налёт?

— Так точно, именно налёт. Пришли, побили местных, взяли корабли, заправили их, что не на ходу — берём на буксир и, пока осенние шторма не накрыли, отходим к родным берегам. При этом вся работа осуществляется только силами нашего отдела, без привлечения флота, гвардии, армии и госбезопасности. Сами себе задачу поставили, сами её отработали, и всё, что добыли, оставили себе. Мы — дальняя разведка, а значит, нам нужна своя эскадра и свой отряд морской пехоты. Всё же море рядом, а что за ним творится, знаем с пятого на десятое.

Денис и Астахов при этих моих словах переглянулись, еле заметно друг другу кивнули, но полковник увидел это и обратился уже к ним:

— Что думаете, опричники, есть смысл этот план в дело пускать или обождём?

— Поддержу Мечника, — сказал Астахов. — План здравый. Разведка. Обработка информации. Решение. Высадка. Работа. Лично мне эта тема интересна.

— Ты? — Командир кивает брату.

— Согласен. И если от меня что потребуется, то помощь окажу.

— Раз так, то план идёт в более полную разработку. Мечник, что ещё надумал, ведь у тебя в любом случае этот план не один.

— Вторая идея — это поход двумя группами на восток. Прибыли это мероприятие не сулит, будет чистой разведкой. Один отряд, под предводительством Игнача, от Невинномысска пойдёт через Александровское, Новоселицкое и Будённовск на Петропавловскую и Арзгир. Есть интерес посмотреть, что возле Чограйского водохранилища творится, а то слух прошёл, что там неподалеку чуть ли не копи золотые нашлись. Вряд ли это так. Однако кто‑то упорно распускает среди повольников об этом слух. А значит, мы должны знать, что там сейчас на самом деле творится и кому это нужно. Другой отряд, во главе с Лидой Белой, от Пятигорска через Георгиевск, Степное, Каясулу, Ачикулак и Нефтекумск, пройдя Северный Дагестан и Ногайскую степь, выйдет к Каспию. В тех краях с людьми странные вещи происходят, очень умные собачки появились. Необычно это и подозрительно.