Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

Потом произошло то, чего я не ожидал. На взлетку выехал танк Т‑90, который на большой скорости врезался в переднюю стойку шасси самолета. Картинка после этого была красивая, горящие обломки на поле и клубы черной гари, поднимающиеся к чистому синему небу. Тут же зазвучал закадровый голос диктора, извещающий страну о том, что больше новостей не будет, так как в телестудии осталось только три человека и все они больны. Гибель президента страны, который пытался улететь в неизвестном направлении, кажется, на один из безлюдных островов Тихого океана или на Шпицберген, все телезрители, кто еще жив, видели. А где находится премьер‑министр или хоть какая‑то властная структура государства, лично он, диктор‑дублер Российского телевидения Костя Кулешов не знает, и знать не желает.

Такая вот видеоподборка, благодаря которой потомки выживших в чумном апокалипсисе, могут посмотреть на катаклизм, подкосивший великую цивилизацию прошлого без всяких прикрас и сделать для себя некоторые выводы. Лично я, их сделал. Люди того периода жили в плену многочисленных иллюзий и придуманных страхов, и считали, что их мир незыблем. Они пугали себя фильмами про апокалипсис, и почти никто всерьез не задумывался о том, что это может стать реальностью. Обыватели кушали попкорн, балдели от комедий с закадровым смехом, думали о кредитах, бухали, кололись наркотой, нюхали кокаин, и мечтали о какой‑то там гламурной жизни. А когда пришел час реального испытания, не жалея, бросить все нажитое и поступить правильно, то есть уйти из города в леса или горные теснины, смогли очень немногие. Люди, в подавляющем своем большинстве, утратили волю к жизни, иллюзии стали воспринимать как реальность, всей душой впитали в себя искусственные модели поведения, а тряпки и барахло стали ценить больше жизни, и за это поплатились.

Власть не смогла сдержать болезнь, медицина была бессильна, правоохранительные органы превратились для заразившихся людей в злейших врагов, и все наносное ушло. Стали не важны бумажные деньги несуществующих государств, банковские облигации и акции огромных корпораций. Ни к чему людям оказались золото, серебро, платина и бриллианты. И символы престижа, телефоны со стразами, платья и костюмы от модных кутюрье и кредитные карточки с большими суммами денег, не помогли своим владельцам выжить в новом для них мире. Произошел откат в прошлое, и вновь наверх поднимались не те, у кого папа с мамой имеют большие связи, а настоящие лидеры нового времени.

Конечно, я многое утрирую и упрощаю, и стараюсь не делать акцента на ордах неоварваров с больной психикой, сатанистах и прочей мрази. Считаю, что подобные общества это последствия апокалипсиса, которые будут нам аукаться еще очень долго, даже не десятилетия, а века. Это все тоже, рано или поздно, отойдет в прошлое, и я считаю, что будущее за нами, за такими государствами как Кубанская Конфедерация, Всероссийский диктат, Калининградская республика или Гатчинский Военный Округ. Мы должны подняться над дикостью и вновь возродить цивилизацию, с поправками на новые жизненные реалии. Затем, пройдет много лет и, скорее всего, мы станем такими же, как и наши предки, из времен, так называемого Золотого Века, но это произойдет очень не скоро, и пока, враги внешние и внутренние, не дадут нам забыть в каком мире мы живем.

Впрочем, чего это меня на философию потянуло? Сплошная тоска. Собрался посмотреть продолжение видеонарезки из прошлого, значит, этим и займусь, пока время свободное имеется.

И только я хотел подвести курсор мышки к треугольнику «Play» на проигрывателе, как включилась лежащая на коврике рядом с кроватью укэвэшка и голосом командира фрегата произнесла:

— Мечник на связь!

— Слушаю, — взяв в руки радиостанцию, ответил я. — Что случилось? Очередные радиопереговоры англичан поймали?

— Нет. На шестнадцатом международном канале идет сигнал бедствия. Стандартное «мэйдэй», наверное, какой‑то прибор запись крутит.

— Далеко?

— Радисты говорят, что сигнал очень четкий, значит, это совсем рядом, в пределах десяти‑пятнадцати миль, а на радарах все чисто, не единой отметки. Приказания будут?

— Да. Соблюдайте радиомолчание, ловите пеленг этой станции и поднимайте артиллеристов, мало ли что.

— Понял.

Кум отключился. Желание смотреть сюжеты апокалиптического содержание пропало и, отключив ноутбук, я направился на обход корабля. За этим делом скоротал два часа. Побывал на мостике и послушал сигнал бедствия. Прошелся по кубрикам абордажиров. Заглянул в кают‑компанию, где плотненько перекусил, а там, часам к двум дня, погода настроилась, шторм утих, как на заказ, развиднелось и потеплело, а настойчивое механическое «мэйдэй» из эфира пропало, да так странно еще, на полуслове оборвалось.

Времени у нас в запасе много и, вооружившись, я взял две группы бойцов и отправился на берег. По словам командира БЧ‑4 Кума, пеленг на тех, кто просил о помощи, указывал точно на Зютеланд. Поселение, которое располагалось к северо‑западу от приютившего нас Флиссенгена. И чем черт не шутит, прогуляемся вдоль берега, глядишь, кого‑то и найдем, а нет, так и не надо, пробежимся по песочку и разомнемся, отдохнем на природе и обратно на «Ветрогон» вернемся.

Воины растянулись тройками вдоль пляжа и начали движение в сторону Зютеланда. Впереди бежал Лихой, самый лучший наш следопыт. Прогулка была в радость, засиделись уже на корабле и, меся ботинками песок, я смотрел на мусор, который был выброшен на сушу. Огромные стволы лиственных и хвойных деревьев, водоросли, масса старых полусгнивших досок, вездесущий полиэтилен и непотопляемые смятые пластиковые бутылки, которые, кто знает, может быть, носятся по волнам уже лет сорок и никак не потонут. Да и ладно, мусор есть мусор, порой нас привлекало нечто иное, кучки мертвых рыбешек, дельфин с разбитой головой и пара небольших тюленей. Поистине, природа может быть жестокой.

Мы шли вдоль берега и рассматривали все это нагромождение плавучего материала, который своей корявостью и дикими формами, не давал замылиться взгляду и, отвлекал от всех забот и проблем, и наш поиск напоминал променад, хотя бдительности воины не теряли. Все было спокойно. Но когда мы отмахали от Флиссенгена чуть больше четырех километров, бегущий по пляжу Лихой подал голос. Разумный пес что‑то обнаружил, и с двумя тройками воинов, под прикрытием остальных бойцов, занявших круговую оборону по берегу и пляжу, я направился к нему. Здесь все то же самое, что и вокруг, разбитые в щепки стволы деревьев, кусок древней рыболовецкой сетки и пластик. Лихой стоял на одном месте, над большой грудой бурых водорослей, и быстро раскидав это нагромождение из морской травы, мы обнаружили под ней мертвого человека.