Федор Кандыба - Горячая земля

Во время войны Щупак был партизаном. Он прошел не одну тысячу километров по немецким тылам, взрывая мосты, пуская под откос поезда с боеприпасами и заставляя взлетать в воздух штабы.

Удача не оставляла его, он выпутывался из самых отчаянных положений.

После войны Щупака начала томить жажда необычайного. Он говорил, что его высокому мастерству подрывника нет надлежащего применения, а все, что он делает, — детские игрушки, которыми впору заниматься школьникам, а не бывшим партизанам.

Поездку на Остров Черного Камня он воспринял как редкую удачу.

Далекий север, вечные льды, таинственная и коварная Арктика! Полярное сияние, пурга, белые медведи, киты! Страшные морозы! Но отважным полярникам все нипочем. Они проникнут, несмотря на все преграды, в глубь земли, откроют свободный выход скопившемуся там теплу и с его помощью обуздают суровую природу. Это как раз такое дело, о каком мечтал Щупак.

Большой грузовой пароход «Победа», на котором Щупак поехал на Остров Черного Камня вместе с шахтерами, монтажниками, электриками и другими рабочими, вышел из Мариуполя весной, когда льды еще прочно закрывали проход через Северный морской путь.

Путешествие через теплые, южные моря чрезвычайно понравилось Щупаку. Он ни в какую погоду не хотел уходить с палубы и смотрел на берега чужих стран, не обращая внимания на бури, дожди и палящий тропический зной.

Щупак считал своим долгом выкупаться и перепробовать все фрукты и местные лакомства в каждом порту, где останавливалась «Победа». Вместе с ним сходила обычно на берег попутчица Щупака, синеглазая, несколько медлительная девушка, в прошлом трактористка, теперь шофер, — Люба Струкова.

Она ехала на Остров Черного Камня из Днепропетровска вместе со своим грузовиком, только что сошедшим с конвейера автомобильного завода.

Любе почти не приходилось бывать за пределами своего района. Днепропетровск был самым большим городом, который она видела до недавних пор. В Днепропетровске она работала на автозаводе и кончила курсы шоферов-механиков.

Щупак, который недаром считался бывалым парнем, внушал ей безграничное почтение. Этого она, правда, старалась не показывать, чтобы Щупак не зазнался.

Но он догадывался о чувствах девушки и всячески козырял перед Любой, проявляя свою лихость.

И вот, наконец, пароход «Победа» подошел к Острову Черного Камня.

Его мрачные берега и горы, покрытые снегом, наполнили сердце Щупака острой радостью, какой он не испытывал при виде самых роскошных пальм юга. Именно здесь, среди вечных льдов, человек может лучше всего показать, чего он стоит!

— Вот то, о чем я мечтал всю жизнь! — горделиво сказал он Любе, стоявшей рядом с ним на палубе.

В глазах девушки особого восхищения не отразилось. Лицо ее выглядело скорее огорченным, чем радостным, но Щупак не сомневался, что она целиком разделяет его мнение, а если и молчит, то только по свойственной ей застенчивости.

Тем временем, миновав проход между скалами, «Победа» вошла в синюю спокойную бухту. Щупак недоумевал: где же бары, покрытые клокочущей пеной, где кунгасы, бешено прыгающие на стремительных воинах, почему не видно хотя бы мертвой зыби?

Бухта была гладкая, как зеркало. В глубине прозрачной воды виднелись светлые камни и снующие между ними рыбы.

В порту у причалов стояли пароходы. Краны и лебедки быстро выгружали тюки, ящики, бочки, машины, рельсы, огромные зубчатые колеса и стальные валы. Все это взвивалось вверх на тонких талях, на миг повисало в воздухе и плавно опускалось на платформы подъезжавших грузовиков.

Несколько пароходов дожидались разгрузки, стоя на рейде. Издавая низкие протяжные гудки, обозначавшие, что ее долгий путь окончен, «Победа» заняла место среди них.

Странно было видеть на этом небольшом заполярном острове внутри кольца диких гор большой, прекрасно оборудованный порт.

Щупак даже вздохнул от удивления. А он-то приготовился к испытаниям и невзгодам! В бухте значительно теплее, чем в открытом море. Снег виднеется только на северном склоне горных вершин.

Все это совсем непохоже на дикую ледяную Арктику.

Щупак почувствовал разочарование…

«Победа» подошла к причалу.

Быстро опустились трапы, и пестрый поток пассажиров повалил на берег совсем как где-нибудь в Одессе. Сразу начали работать краны и лебедки.

Люба села в кабину своего грузовика, взмыла с ним в воздух и плавно опустилась на набережную.

Затем грузовик Любы заполнился узлами, чемоданами и другими вещами приезжих. Через несколько минут он укатил в глубь острова.

Щупак спустился на пристань и очутился в толпе пассажиров. Один за другим подходили небольшие красные автобусы. Щупак втащил в один из них свой потрепанный чемодан и занял место у окна.

Автобус миновал линию складов, вытянувшихся вдоль пристани, и быстро побежал по гладкой, похожей на матовое стекло дороге. Щупаку объяснили, что дорога сделана из плавленого камня.

По обеим сторонам все тянулась нежная зелень тундры и высились рассыпанные небольшими кучками скалы.

Вдали поднимались амфитеатром склоны гор — зеленые, серые, коричневые, черные. Вершины их, покрытые снегом, горели и искрились под солнцем.

Дорога извивалась, перебегала с холма на холм и все дальше уходила в глубь острова.

По обеим сторонам дороги журчали ручьи. Виднелось много цветов. В воздухе носились стаи птиц. Все это напомнило Щупаку высокогорную Сванетию, где он побывал, участвуя в походе альпинистов по Кавказу.

«Какая ласковая, мирная природа, — подумал Щупак. — Совсем непохоже, что придется ходить на работу на лыжах с автоматом для защиты от белых медведей, как я говорил Любе».

Поворот дороги — и автобус выехал на холм. За ним начинался рабочий поселок.

Ровные улицы, белые деревянные дома, привезенные на остров в разобранном виде. Перед домами палисадники, на окнах занавески, кое-где даже краснеет герань: сразу видно, люди приехали надолго и расположились на оседлую жизнь.

В палисадниках пасутся козы.

Нет, дикой Арктики здесь, при всем желании, увидеть не удастся!..

Ряды деревянных домов чередовались с остовами больших каменных и железобетонных зданий. На них виднелись фигуры строителей: бетонщики укладывали бетон, каменщики возводили стены. Строились общественные учреждения будущего города.

В воздухе носилась серая строительная пыль. Запах у нее был такой же самый, как и в Донбассе.

Улицы поднимались все выше и выше к ущельям, где шумели водопады и начинались гнездовья птиц. Автобус то и дело останавливался около домиков, на которые указывал провожатый, и пассажиры входили в них со своими вещами.

Наконец перед длинным одноэтажным домом с черепичной крышей и двумя верандами сошел и Щупак.