Федор Кандыба - Горячая земля

Диаметр малого ствола такой же, как у тоннелей московского метрополитена: шесть метров. Он в пять раз меньше диаметра основного ствола.

Вдоль вертикальной части шахты между большим и малым стволами расположены защитные залы — подземные рудничные дворы, примерно по два на каждый километр. Они служат убежищами для людей, машинными отделениями и станциями для лифтов.

Красному шнурку предстоит пройти немалый путь, пока шахта превратится в подземный котел.

«Интересно, в каком сейчас положении шнурок», подумала Марина, собирая бумаги для доклада.

Она не торопилась, зная, что Дружинин начинает и заканчивает свой рабочий день радиопутешествием на Остров Черного Камня.

Сегодня Дружинин приехал в управление в половине седьмого утра, когда уборщицы начали мести полы.

Дружинин спешил: на Острове Черного Камня был уже вечер, и он хотел знать, чем заканчивает работу вечерняя смена.

Яркое утреннее солнце заливало кабинет. Дружинин задернул шторы и, оставшись в полумраке, включил установку.

Щелкнули переключатели, замигали разноцветные огоньки приборов.

Теплым, чуть розоватым светом засветился экран, и на нем возникло несколько озабоченное, но веселое и еще более румяное, чем раньше, лицо Ключникова.

Он сидел у открытого окна. За окном виднелись очертания гор. Снежные вершины их горели в лучах клонившегося к закату солнца.

Отблески солнца сияли огоньками и на очках Ключникова, делая его похожим на фантастическое существо со светящимися глазами. В остальном это был тот же Ключников, только несколько похудевший и посвежевший. Он выглядел теперь более мужественным и казался более широким в плечах.

Он уже ждал вызова Дружинина.

— Можешь нас поздравить, — сказал он с торжествующим видом: — два часа назад началась проходка третьей тысячи метров. В семь часов вечера глубина шахты достигла двух тысяч четырех метров. Температура породы — двести четырнадцать градусов. Охладительные и вентиляционные установки работают нормально, проходка идет дальше.

— Температура в забое? — коротко спросил Дружинин, делая заметки на листе бумаги.

— Тридцать один градус по Цельсию. Почти столько же, сколько здесь сегодня было на солнце.

— Значит, наши строители не мерзнут в Арктике?

— С чего же это они станут мерзнуть? — Ключников засмеялся, — Купаются… В бухте пляж устроили. Сегодня один парнишка-чукча чуть не утонул: кто-то его учил плавать, да, видно, не выучил. Я его спрашиваю: «Что тебя заставляет в такую холодную воду лезть?» Говорит: «Я решил закаляться. Человек должен быть закаленным, все равно буду купаться, пока вода не замерзнет!..»

— А на жару в шахте не очень жалуются? — озабоченно спросил Дружинин.

— Бывает… Но не очень. Понимают, что весь фокус в жаре. Работа идет хорошо. Хочешь посмотреть шахту, Алексей Алексеевич?

— Обязательно.

— Переключайся. Я включусь вслед за тобой.

Дружинин повернул рукоятки. Голос Ключникова сменился глухим шумом, похожим на рокот морских волн. Быстро нарастая, он превратился в оглушительный гул. В нем слышался скрежет и лязг металла, гудение мощных моторов, стук сыпавшегося камня, частые удары пневматических молотков, далекие, приглушенные взрывы, пронзительные свистки, гудки подъемных кранов, сигнальные звонки и сотни иных звуков огромной стройки.

На экране появились очертания остатков диких скал, окружавших раньше пещеру.

Среди огромных глыб и куч разбитого камня виднелись рабочие. Они заканчивали расчистку площадки для электрической станции.

Сновали взад и вперед грузовые автомобили, тяжело двигались экскаваторы и подъемные краны, перетаскивавшие огромные камни.

Вот и отверстие пещеры в форме большого эллипса. Над ним по-прежнему дымится голубоватый туман, ярко освещенный тысячами сильных ламп, горящих в шахте.

Солнце уже ушло за горы, свет из шахты вырывается вверх сияющим снопом, а вокруг сияют огни надземных достроек, окруживших шахту…

Еще одно легкое движение руки Дружинина — и грохот затих. На экране появилась голубоватая дымка молочного оттенка. В ней быстро замелькали огни и переплетения толстых труб: перед Дружининым возник спуск в шахту.

Следующий поворот рукояток перенес Дружинина в забой. Он увидел мощные электрические буры, окруженные той же голубоватой дымкой. Электробуры врезались в горячий камень на глубине двух с лишним километров под землей.

Одетые в толстые асбестовые костюмы рабочие были похожи на водолазов. Шахтеры рубили породу отбойными молотками, механики возились около машин, электрики тянули электрические кабели, слесари устанавливали трубы вентиляции и охладительной системы.

Механические лопаты подхватывали дробленый камень и ссыпали его в ковши транспортера, непрерывная Цепь которых поднималась наверх и исчезала в голубой дымке большого ствола.

Грохот наверху мог теперь показаться тихой мелодией по сравнению с пронзительным воем, который испускал камень.

Металл, который вгрызался в толщу камня, казалось, хотел перекричать и заглушить все звуки своим грохотом, лязгом и скрежетом.

Это был голос шахты на Острове Черного Камня, свой, совершенно особый и неповторимый. Вряд ли кто согласился бы долго слушать его по доброй воле, но Дружинину он казался сладким, как музыка.

Сейчас этот голос был полон огромной силы и напряжения. Ключников был прав: действительно, работа шла очень быстро.

…Насладившись зрелищем и удостоверившись, что там все в порядке, Дружинин снова перевел рукоятки.

Перед ним появилось на экране широкое улыбающееся лицо коменданта острова — Задорожного, который строго наблюдал за порядком в поселках, выросших на склонах гор вокруг шахты.

Задорожный рассказал, как идет сборка домов и как расселяются в них прибывающие рабочие.

Поселок геологов и шахтеров состоял уже из четырех улиц. Второй такой же поселок строителей раскинулся около зданий управления строительства, лаборатории, больницы, клуба и школы.

Дружинин поинтересовался, обеспечены ли строители свежими продуктами. Задорожный притащил к аппарату главного повара.

Повар рассказал, чем кормят жителей острова в столовых. Из его доклада явствовало, что на острове нет никакого недостатка в свежей пище.

Кроме разнообразной провизии, которую привозили в изобилии с континента, на острове было немало и своей, местной. Любители-рыболовы и охотники приносили столько рыбы и яиц с птичьих базаров, что одним этим можно было при желании прокормить вдвое больше народа, чем было на острове…

Затем Дружинин разговаривал с инженерами, производителями работ, десятниками.