Клиффорд Саймак - Доставка удостоенных

- Можете прервать свой кошачий концерт, - гаркнул Генерал. - Мы здесь. Из-за чего столько шума?

- Мы нашли двери, - заорал Пастор.

- Ну, черт вас дери, мы тоже! - рявкнул Генерал. - Все нашли двери!

- Если вы на минутку умолкнете, мы покажем, что у нас тут. Это иные двери.

Лэнсинг, подойдя к Мэри, увидел на дальней стене комнаты ряд круглых огней - не слепящий свет фонарика и не пляшущие отсветы костра, а мягкое сияние солнца. Все огни находились примерно на уровне глаз.

Мэри обеими руками вцепилась в его правое плечо.

- Эдуард, - произнесла она дрожащим голосом, - мы нашли иные миры.

- Иные миры? - тупо переспросил он.

- Там двери, а это дверные глазки. Погляди в глазок, и увидишь мир.

Они подталкивала его вперед, а он, все еще не в силах поверить, медленно подошел к одному из светлых кругов и остановился.

- Посмотри, - трепеща, сказала Мэри. - Посмотри и да узришь. Это мой любимый мир. Он нравится мне больше прочих.

Лэнсинг пошел еще ближе и заглянул в глазок.

- Я зову его миром цветущих яблонь, миром синей птицы, - сказала Мэри за его спиной.

И тут он увидел мир.

Перед глазами Лэнсинга раскинулось спокойное, ласковое пространство, покрытое густой, чуть ли светящейся от свежести зеленой травой. Посредине луга бежал сверкающий ручей, а трава пестрела голубыми и желтыми цветами. Желтые напоминали колеблющиеся на ветру нарциссы, а голубые, чуть пониже желтых и потому полускрытые среди травы, взирали на него, как множество испуганных глаз. На вершине холма в отдалении росла рощица низеньких розовых деревьев, скрытых от взгляда сплошным ковром своих удивительно розовых цветов.

- Это дикие яблони, - донесся до него голос Мэри. - Розовым цветут дикие яблони.

Этот мир был напоен ощущением свежести, словно ему было не более минуты от роду - омытый весенним дождем, высушенный и расчесанный ласковым ветерком, отполированный до блеска нежными солнечными лучами мир.

И больше ничего - только покрытый миллионами цветов зеленый луг, сверкающий на лугу ручей и розовое сияние цветущих яблонь на вершине холма. "Этот мир прост и незамысловат, но ничего иного от него и не требуется, - подумал Лэнсинг, - этого больше чем достаточно".

Отвернувшись от глазка, Лэнсинг взглянул на Мэри.

- Это чудесно.

- Я тоже так думаю, - подхватил Пастор. Впервые со времени знакомства с ним Лэнсинг увидел, что уголки рта этого человека не изогнулись книзу в гримасе неудовольствия. Его вечно тревожное озадаченное лицо наконец-то разгладилось и осветилось покоем.

- Вот в некоторых других, - содрогнувшись, произнес Пастор, - вот там... А сей...

Теперь Лэнсинг обратил свое внимание на дверь, в которой был сделан глазок, и увидел, что она несколько больше обычных дверей и сделана из чего-то наподобие прочного металла. Петли были сделаны так, чтобы дверь открывалась наружу, в иной мир, и прочно застрахована от случайного открывания мощными засовами, неколебимо покоившимися на своих местах. Удерживались засовы укрепленными в стене дополнительными болтами.

- Это лишь один из миров, - сказал Лэнсинг. - А каковы другие?

- На этот они непохожи, - ответила Мэри. - Пойди да посмотри.

Лэнсинг заглянул в следующий глазок. Там открывался арктический пейзаж: обширное снежное поле, вихрь яростной вьюги. Сквозь кратковременные разрывы в метельной пелене ослепительно проблескивал вознесшийся к небу ледник. Хотя холод сюда и не добирался, но Лэнсинг невольно поежился. Ни единого признака жизни - лишь снежные вихри да сверкание льда.

В третьем глазке он увидел голую каменистую поверхность, местами скрытую под глубоким слоем зыбучего песка. Разбросанные по скале камешки вели себя, как живые - перекатывались и подпрыгивали, увлекаемые вперед силой несущего песок ветра. В нескольких шагах от взора все заволакивала тускло-желтая пелена летящего песка, словно в этом мире не было не только горизонта, но и расстояний.

- Смотри-смотри, - подзадорила переходившая вместе с ним с места на место Мэри.

В следующем глазке был виден дикий, буйствующий жизнью мир - страна влажных джунглей, кишевший плавающими, ползающими и копошащимися жаждущими крови хищниками. На мгновение Лэнсингу даже показалось, что в этой путанице нет отдельных тварей, а лишь яростное, лихорадочное шевеление. Затем он мало-помалу начал различать в этой суете жрущих и пожираемых, сытых и алчущих, охотников и добычу. Такой буйной жизни ему не приходилось видеть ни разу в жизни: деформированные тела, исполинские челюсти, мельтешащие конечности, блестящие клыки, острые когти, сверкающие глаза.

Ощутив боль в сердце и подступающую к горлу тошноту, Лэнсинг отвернулся от окошка, утер взмокший лоб, будто стирал с лица замаравшие его ненависть и отвращение.

- Я не могла смотреть. Бросила туда лишь мимолетный взгляд.

Лэнсинг ощутил, что покрывается гусиной кожей, а его самого тянет съежиться, стать крохотным и незаметным.

- Забудь об этом, - сказала Мэри. - Будто ничего и не видел. Это я виновата: надо было предупредить.

- А что в остальных? Так же скверно?

- Нет, этот - хуже всех.

- Вы только поглядите! - воскликнул Генерал. - Ни разу в жизни не видел ничего подобного. - И отошел в сторону, чтобы Лэнсинг мог заглянуть в глазок. Местность была очень неровной, не было ни одной плоской площадки, и лишь через несколько секунд до Лэнсинга дошло, почему: вся поверхность земли - если только таковая имелась - была покрыта стоящими вплотную одна к другой пирамидками высотой примерно до пояса. Определить, являли собой эти пирамиды поверхность грунта, или зачем-то поставлены здесь каким-то деятелем, было совершенно невозможно. Вершины пирамид были заострены, и всякий пришелец, попытавшийся прорваться сквозь их строй, имел блестящую возможность усесться на кол.

- Должен признать, - заявил Генерал, - что это самые великолепные заграждения из всех, какие я видел. Перебраться через них будет трудновато даже на танке.

- Так вы думаете, что это фортификационные сооружения? - уточнила Мэри.

- Не исключено, но не пойму, зачем они тут. Здесь нет никакой твердыни, которую следовало бы оборонять.

И это действительно было так: поле пирамид простиралось до самого горизонта; там не было ничего, кроме них.

- По-моему, мы так никогда и не узнаем, что же это такое на самом деле, - сказал Лэнсинг.

- Узнать можно, - подал голос стоявший позади Пастор. - Надо отодвинуть засовы, открыть дверь и зайти в...

- Нет, - решительно оборвал его Генерал, - вот как раз этого мы и не можем себе позволить. Эти двери могут оказаться ловушками. Откроешь дверь, сделаешь шаг через порог, и обнаружишь, что нет больше ни двери, ни порога, а ты уже там, откуда нет возврата.