Пол Андерсон - Звездный лис

— У всех вас университетские степени, — спокойно сказал Гамильтон. — Вы образованные люди, ученые и технические специалисты. Мне говорили, что вы представляете верх интеллекта Солнечной системы. Если это действительно так, то да поможет нам Бог!

Ответа не последовало.

— Я полагаю, вы знаете, что наша экспедиция опасна, — продолжал Гамильтон. — Я также знаю, что вам говорили о судьбе первой экспедиции на Троэс. Она не вернулась. Мне кажется, что на нас ложится определенная ответственность: мы должны действовать как сплоченный отряд, чтобы выжить и победить то, что погубило первую экспедицию. Похоже, вы этой ответственности. не ощущаете. — Гамильтон нахмурился.

— По-видимому, вы, ученые, также думаете, что я всего лишь пилот. Я только извозчик, чтобы доставить вас на Троэс и привезти обратно? Если вы так считаете, советую вам вновь прочесть Устав экспедиции — надеюсь, вы умеете читать? Я отвечаю за безопасность всего корабля, включая ваши жизни. Да поможет мне Бог! Это означает, что я здесь хозяин. С того момента, как вы прошли через люк корабля на Земле, до вашего выхода из него снова на Земле я здесь единственный хозяин. Я не дам и плевка за того, кто забудет об этом и попытается ослушаться меня. Достаточно уже того, что здесь произошла ссора, а их не должно быть. Вы проведете сутки в тюремном помещении без пищи. Может, это научит вас лучшим манерам.

— Но я не… — прошептал Хидаки.

— Вот именно, — отрезал Гамильтон. — И я хочу, чтобы каждый человек на борту считал предотвращение таких конфликтов своим долгом. Если ваши жизни, жизни ваших товарищей ничего не значат, может, тогда вас научат пустые желудки.

— Но я пытался… — закричал Эвери.

— И не сумели. Вы будете подвергнуты аресту за некомпетентность, мистер Эвери. Это ваша обязанность — устранять подобные конфликты. А теперь — марш!

Они повиновались. Никто не сказал ни слова.

Немного позже Хидаки прошептал в темноте тюремного помещения:

— Это плохо. Что он о себе возомнил? Что он всемогущий бог?

— Он капитан, — пожал плечами Лоренцен. Благодаря своему темпераменту он уже успокоился.

— Если он будет продолжать в том же духе, его все возненавидят.

— Мне кажется, он хорошо взвешивает свои поступки. Быть может, этого он и добивается.

Еще позже, лежа в темноте на жесткой узкой койке, Лоренцен размышлял, почему все идет так плохо. Эвери разговаривал со всеми, консультировал, старался, чтобы страх и ненависть каждого не обернулись против остальных. Но ему не удалось. Некомпетентность! Может, это и есть проклятие, тяготеющее над экспедицией Лагранжа?

Небо было невероятным. Двойная звезда в центре огромного скопления пылала двойным костром. Лагранж-1 казался таким же ярким, как Солнце, хотя на самом деле был вдвое тусклее. Его синевато-желтый диск окружал ореол короны и зодиакального света. Когда этот свет пропускали через фильтры, по краю диска были видны огромные протуберанцы. Лагранж-2, втрое меньше Солнца по угловому диаметру, но равный ему по яркости, был насыщенного ярко-красного цвета, как кусок раскаленного угля, висящий в небе. Когда свет обеих звезд проникал через иллюминаторы в затемненную каюту, лица людей принимали неземную окраску и казались изменившимися.

Звезды были такими яркими, что некоторые из них можно было видеть и через дымку света двойной звезды Лагранжа. С противоположной, затемненной стороны корабля небо было черным бархатом, усеянным звездами — огромными немигающими бриллиантами, горящими, собравшимися в мириады. Их скопление сверкало так ярко, как никогда не бывает на земном небе. Было грустно думать, что их свет, видимый сейчас на Земле, покинул звезды, когда люди жили еще в пещерах, а свет, который исходит от них сейчас, будет виден на Земле в необозримом будущем, когда там, возможно, не останется ни одного человека.

«Хадсон» кружил над планетой в четырех тысячах километров над ее поверхностью. Спутник Троэса Илиум выглядел вчетверо больше Пуны, наблюдаемой с Земли. Его диск мерцал от тонкой атмосферы, и резкие пятна мертвых морей испещряли его поверхность. Маленький, старый мир, где нет места для колонистов, но он будет богатым источником минералов для людей на Троэсе.

Эта планета огромным шаром висела в иллюминаторах, заполняя около половины небосвода. Видна была атмосфера вокруг нее, облака и бури, день и ночь. Ледяные шапки, покрывающие треть ее поверхности, ослепительно блестели. Голубые океаны, на которых непрекращающиеся волны поднимали миллионы увенчанных пеной волн, фокусировали свет одного из солнц в слепящие точки. Видны были острова и один большой материк. Его южный и северный концы были покрыты льдом, лед простирался на запад и на восток вокруг всей планеты. Зеленая полоса у экватора по мере приближения к полюсам темнела и становилась коричневой. В нее, как серебряные нити, вплетались реки, блестели озера. Высокогорный хребет — смесь яркого света и теней — проходил через весь континент.

С полдюжины людей висели в невесомости в корабельной обсерватории и молчали. Мигающий свет двух солнц отражался в металле инструментов. Предполагалось, что они будут сопоставлять результаты своих наблюдений, но никто не хотел говорить — наблюдаемая картина внушала благоговейный трепет.

— Ну, — произнес наконец Гамильтон, — что вы обнаружили?

— В сущности… — Лоренцен сглотнул. Таблетки от космической болезни несколько помогли, но он все еще чувствовал слабость и мечтал о возвращении веса, о свежем воздухе. — В сущности, мы только еще раз подтвердили наблюдения астрономической экспедиции к Геркулесу. Масса планеты, расстояние до нее, температура, атмосфера… Да, зелень внизу, несомненно, имеет полосу поглощения хлорофилла.

— А признаки жизни?

— О да, но очень немного. Видны не только растения, но и животные… довольно большие стада. Я получил хорошие фотографии.

— Лоренцен покачал головой. — Однако ни следа «Да Гама». Мы ведем наблюдения уже в течение двух планетарных дней и, несомненно, заметили бы их посадочные шлюпки или остатки покинутого лагеря. Но ничего нет.

— Может, они приземлились на Сестре, а тут попали в беду?

— Кристофер Умфандума, биолог-африканец, указал на безжизненный лик Илиума.

— Нет, — ответил Гамильтон. — Правила подобных экспедиций требуют, чтобы корабль сначала приземлялся на той планете, которая является целью его экспедиции. Если по каким-то причинам они вынуждены покинуть планету, то оставляют условный знак, хорошо видный из космоса. Мы, конечно, и Сестру проверим, но я убежден, что катастрофа произошла на старшей. Сестра слишком типична, она похожа на Марс. В таком месте ничего не может случиться с хорошо подготовленными космонавтами.