Станислав Михайлов - Жемчужина

Едва ли они не знали, что произойдет дальше.

Они пришли, чтобы принести себя в жертву.

Десятки родников схлестнулись в реки и ударили почти одновременно.

Гул донесся до самых отдаленных стран, до крайних земель обитания человека.

Согнулись деревья, а где-то были вырваны с корнем.

Покачнулась, дрогнув, сама земля.

С вершины Крепости Костей обломился давно шатавшийся зуб.

Звук несколько раз облетел горизонты, но нечуткие уши людей слышали его лишь трижды. Трижды трубный звук. Священное число жрецов Звездного огня, символ Жемчужины.

А на месте городов Башен вскипел расплавленный камень.

Воздух быстро остудил его. Огромные ямы со временем наполнились водой. Вода же и смыла яд в реки и моря, люди смогли вновь приходить сюда, в бывшие страны Башен, чтобы заселить опустевшую землю. Вышли сургири из пещер и каверн подкаменных, спустились дикари с гор высоких, приплыли мудрые женщины из-за морей далеких, и наступил новый день.

Небесное чудовище, несущее Звездный огонь, пришло в срок. Но раскрылась пасть Вестника, выпустив из утробы боевые корабли, как завещали предки.

Подобно Многорукому, устремились они на бой с чудовищем, натравленным на людей древними богами тьмы — звездами. Содрогнулось оно от веры людской, веры в силу предков, в завещанных ими защитников, и бежало прочь, не коснувшись Жемчужины.

Так было.

Запиши это, сын мой, и передай сыновьям своим. И да отринут они ересь, и да вознесут хвалы и молитвы единственному богу, живому воплощению ушедших предков — Солнцу.»

— Пол? — донеслось до меня из темноты. — Пол, ты не спишь?

Я пошарил рукой по направлению Катиного голоса и коснулся ее обнаженного бедра.

Спина затекла от непривычного лежания на твердом. Твердом… Другой рукой я ощупал пространство слева от себя. Какая-то ткань, а под нею… Подтянул материю к себе, смял, еще подтянул, чтобы понять, что же там… Похлопал ладонью, постучал костяшками пальцев. Похоже на камень. Вроде, камень, но не холодный. Вот тебе и проснулись…

— Катя, где мы?

— Не знаю. Давно не спишь?

— Не очень…

— Тут тряпка какая-то, прям на камне. У меня вся спина затекла…

— У меня тоже. Катя, что происходит?

— Пока не знаю. Пол, не волнуйся, разберемся.

Ее голос звучал непривычно. Здесь эхо? Оглядеться бы, да темно. Придется ощупью.

— Разве я могу волноваться рядом с самим лидер-инспектором? Конечно, разберемся.

— Шут.

— Я серьезно.

— Лидер-инспектор тоже человек.

— И даже женщина.

— И даже.

— В первобытных обществах, между прочим, главенствовали самцы, так что, если считать, что мы в пещере, вперед должен лезть я.

Катя фыркнула.

— Главные вперед не лезут. Так что, правильно, полезешь ты. Только осторожнее, Пол, мало ли что…

— Держи меня за пятку, — сострил я и тут же почувствовал крепкий браслет из Катиных пальцев на своей лодыжке. — Катя, я пошутил!

— Разумно. Ползи.

Водя руками по камню, я начал разведку. Катя не отпускала меня, передвигаясь следом. Смотрелись бы мы, конечно, ржачно, если бы кто-нибудь включил свет… Двое голых на четвереньках ползают по полу, причем один вцепился другому в пятку, как мать Ахилла, погрузившая младенца в воды Стикса, чтобы сделать сыночка неуязвимым.

Катя уловила мою мысль:

— Пятки буду менять, быстроногий.

— Благодарю, богиня, но так мне не догнать черепаху. Позволь все же встать с карачек, быстрее пойдет…

— Не позволю.

Я вздохнул и, в выставив руку вперед, коснулся вертикальной преграды.

— Вроде, до одной стены добрался, пошел вдоль…

— Доблестен ты, Ахиллес, на бессмертных похожий… — из темноты в районе моего таза донесся смешок.

— Я серьезно. Катя, я не помню «Илиады» наизусть, помилосердствуй!

— Полно лукавить: меня провести иль склонить не сумеешь! — в довершение к словам донесся шлепок, и мою ягодицу словно обожгло.

— Ай! — вырвалось у меня. Я зашипел, обернувшись: — Что за игрища? Нас куда-то затащили, пока мы спали, в какую-то камеру, надо быстро разобраться и думать, что дальше.

— Прости, Пол, не смогла удержаться. Щупай свою стену дальше.

И мы поползли дальше.

Катин голос… Что-то с ним все же не так. Не могу понять, что. Ощущение… Так бывает во сне. Когда видишь знакомого человека, допустим, Надира Камали, нашего приятеля, командира группы спасателей, общаешься с ним, что-то вместе делаете… А потом просыпаешься и понимаешь, что Надир из твоего сна был голубоглазым блондином. И, вообще, лицом на него не похож ни капельки. Но во сне-то ты точно знал, что это он, не кто иной…

— А давай встанем уже? Буду опираться о стену, а ты за меня держись?

— Ладно. Только медленно…

Поздно. Я уже распрямился и влетел головой во что-то твердое.

— Ты что-то сказал?

Много чего. Но вслух вырвалось только одно слово, и то негромко.

— Нет, ничего. Тут потолок, похоже.

Катя прыснула. Поняла, зараза. Ну невозможно жить с женщиной, которая чувствует, что чувствуешь ты, понимает, о чем ты думаешь. Невозможно… если не научиться прятать одни мысли под другими. Эту последнюю мысль я спрятал.

— Тут кто-то слишком торопится, похоже, — Катя с трудом сдерживала смех, но озабоченность тоже звучала: — Не сильно ушибся?

И снова у меня это странное чувство… Когда такое уже было? Было ведь…

— Не, нормально. Максимум, шишка будет. Потолок полукруглый, дальше от стены он выше.

— Хорошо.

Я почувствовал ее пальцы на своей талии. Да, так пойдем намного быстрее.

— Потанцуем? — что-то она слишком веселится. Это меня разозлило.

— Кать, мы в какой-то заднице, понимаешь? Кончай уже хохмить! Сосредоточься.

Она чуть обняла меня и прижалась сзади. И в этом ощущении от моей спины тоже что-то было не совсем так… И это я тоже рефлекторно спрятал в глубине сознания.

— Пол, успокойся. Знаешь, с тех пор, как у меня в голове поселились три женщины, я поверила в бессмертие души.

— Две.

— Почему?

— Одна там жила с самого начала.

— Ну, да, две. Неважно. Стало три, и все три — твои, между прочим.

— Тройная ответственность, — понимающе кивнул я, но она в темноте не увидела.

— Рада, что ты это понимаешь, — то ли шутя, то ли всерьез шепнула она и отодвинулась.

Мы пошли дальше вдоль стены, и буквально через два шага моя рука коснулась ткани. За ней была пустота.

— Тут выход, похоже.

— Что же… Веди меня из пещеры, мой повелитель.

— Ты заговорила как Надир.

— Ты же вспоминал Надира.

— Я вспоминал его про себя. Не вслух.

— Правда? — в ее голосе послышалось сомнение. — Прости, Пол, я часто путаю, что ты говоришь, что думаешь.

Мы прошли под тканью, отодвинув ее, и камень под ногами закончился. Мои босые ступни ощутили что-то очень похожее на песок, но песок плотный, в который не проваливаешься. Он оказался прохладным.