Фредерик Пол - Врата. За синим горизонтом событий

— Почему ты мне ничего об этом не говорил? — спросил я.

Он почесал ногу в домашней туфле другой ногой. «Это была только вероятность, Робин, и небольшая, порядка 0.05. Условие достаточное, но не необходимое. Просто до настоящего времени у нас не было данных».

Я мог бы поговорить об этом с Альбертом на пути в Бразилиа. Но я летел коммерческим рейсом — самолет компании недостаточно быстр для таких расстояний, — а я люблю смотреть на Альберта, разговаривая с ним, поэтому время полета я провел в разговорах с Мортоном. И, конечно, с Харриет, которая должна была каждый час, когда я не сплю, давать краткие отчеты о состоянии Эсси.

Даже на сверхзвуковой скорости полет в десять тысяч километров занимает немало времени, и я занялся делами. Мортон получил возможность говорить и старался отговорить меня от встречи с Боувером. «Вы должны серьезно к нему относиться, — завывал он в микрофоне у меня в ухе. — Боувера представляют Анджело, Карпентер и Гатман, а это влиятельные люди, и у них очень хорошие юридические программы».

— Лучше тебя?

Колебания. «Ну… я надеюсь, что нет, Робин».

— Ответь мне, Мортон. Если у Боувера с самого начала не было особых надежд, почему за дело взялись такие влиятельные люди?

Хоть я его не видел, но знал, что сейчас у Мортона отчасти обиженное, отчасти оправдывающееся выражение. Выражение вы-не-юристы-не-в-состоянии-понять. «Оно не так уже безнадежно, Робин. И мы до сих пор вели себя не лучшим образом. Дело принимает более крупные размеры, чем мы первоначально оценивали. Я думаю, они считают, что сумеют найти немало слабых мест в нашей позиции. Думаю также, что они рассчитывают на очень крупный гонорар. Я советовал бы вам самому нащупать слабые места в позиции Боувера и не относиться к нему легкомысленно, Робин. Ваш приятель сенатор Прагглер в комитете надзора. Повидайтесь сначала с ним».

— Я с ним повидаюсь, но не сначала, — ответил я Мортону и отключил его: мы начали снижаться. Я видел огромную башню административного здания Корпорации Врат: оно совершенно закрывало глупое блюдце палаты представителей. В озере отражались яркие жестяные крыши Свободного города. Я прибыл без всякого запаса времени. Меньше чем через час у меня назначено свидание с вдовцом (или мужем, как посмотреть) Триш Боувер, и мне не хотелось заставлять его ждать.

И не пришлось. Я уже сидел за столиком на открытом воздухе в ресторане дворца Бразилиа, когда он подошел. Тощий. Высокий. Лысеющий. Он нервно сел, как будто очень торопился или куда-то опаздывал. Но когда я пригласил его поесть, он целых десять минут изучал меню и кончил тем, что заказал почти все. Свежий пальмовый салат, маленькие пресноводные моллюски с озера, к которому уходят удивительно красивые ряды апельсиновых деревьев. «Это мой любимый отель в Бразилиа, — мягко и гостеприимно сообщил я ему, когда она начал поливать пальмовый салат соусом. — Старый. Но хороший. Вы, вероятно, все тут уже видели?»

— Я восемь лет прожил здесь, мистер Броудхед.

— Понятно. — Я понятия не имел, где живет этот сукин сын, для меня это было лишь имя помехи. Я попытался отыскать общий интерес. — По пути сюда я получил последние изображения с Пищевой фабрики. У группы Хертеров-Холлов все хорошо, они нашли там удивительные вещи. Знаете ли вы, что мы идентифицировали четверых Мертвецов как старателей с Врат?

— Да, мистер Броудхед, я что-то об этом видел на ПВ. Очень интересно.

— Больше того, Боувер. Это может изменить весь мир — не говоря уже о том, что сделать нас ужасно богатыми. — Он кивнул, набив рот салатом. Не очень мне удавалось разговорить его. — Ну, хорошо, — сказал я, — давайте перейдем к делу. Я хочу, чтобы вы отказались от иска.

Он пожевал и проглотил. Нацепив на вилку следующую устрицу, он сказал: «Я это знаю, мистер Броудхед», — и набил рот.

Я отпил вина с сельтерской водой, сказал, сохраняя полный контроль над голосом и манерами: «Мистер Боувер, мне кажется, вы не совсем понимаете, как обстоят дела. Я не хочу вас обидеть. Просто вам не все факты знакомы. Мы оба многое потеряем, если ваш иск сохранит силу. — Я начал разбирать случай, тщательно и осторожно, точно, как советовал Мортон; вмешательство Корпорации Врат, сфера интересов всего человечества, необходимость исполнять судебный запрет, который нельзя сообщить Хертерам-Холлам раньше чем за месяц, а в это время там будут делать, что сочтут нужным, возможность мирной сделки. — Я хочу вам сказать, — продолжал я, — что дело слишком важное. Его нельзя поделить между нами. С нами не станут нянчиться. Конфискуют у обоих».

Он не переставал жевать, слушал. Потом, когда жевать больше было нечего, отпил из своей чашечки и сказал: «Нам нечего обсуждать, мистер Броудхед».

— Конечно, есть что!

— Только если мы оба так считаем, — заметил он, — а я так не считаю. Вы кое в чем ошибаетесь. Речь больше не идет о судебном процессе. Речь идет о решении.

— Решение будет обжаловано…

— Да, конечно. Но на все требуется время. Я не хочу договариваться с вами. Триш заплатила за все это. Поскольку она сама не может защищать свои права, придется делать это мне.

— Но это нам обоим дорого обойдется!

— Возможно. Так говорит и мой адвокат. Он возражал против этой встречи.

— Почему же вы пришли?

Он взглянул на остатки ланча, потом на фонтаны во дворе. Три старателя с Врат сидели на краю блестящего пруда вместе со слегка пьяной стюардессой с «Варига» и бросали крошки печенья золотым рыбкам. Им повезло. «Для меня это приятная перемена, мистер Броудхед», — сказал он.

Из окна своего номера в новой Башне Дворца я видел блестящий на солнце купол собора. Это лучше, чем смотреть на мою юридическую программу на большом служебном мониторе, потому что Мортон грыз меня: «Вы поставили под угрозу все дело, Робин. Мне кажется, вы не понимаете, насколько это важно».

— То же самое я сказал Боуверу.

— Нет, правда, Робин. Не просто «Робин Броудхед, инк.», не просто Корпорация «Врата». Дело входит в компетенцию правительств. И не только подписавших конвенцию о Вратах. Это дело будет рассматриваться в Организации Объединенных Наций.

— Да ну, Мортон! Неужели это возможно?

— Конечно, Робин. Дело, важное для всего человечества. И ваш друг Боувер не улучшает положение. Он требует наложения запрета на ваши личные действия и действия Корпорации, чтобы правильно проводить исследование.

Сукин сын. Он знал это, поедая ланч, за который я заплатил. «Что значит „правильно“? Что я неправильного сделал?»

— Список, Робин? — Он начал загибать пальцы. — Во-первых, вы превысили свои полномочия, предоставив Хертерам-Холлам слишком большую свободу действий, результатом чего явилась, во-вторых, их экспедиция на Небо хичи со всеми вытекающими отсюда последствиями, и, таким образом, в-третьих, вы поставили под угрозу национальные интересы. Больше того, интересы всего человечества .