Мария Фомальгаут - Реалити-шоу «Властелин мира» (сборник)

Глава восьмая (краткое содержание)

Главный герой и главный злодей на крыше небоскрёба. Финальная битва. Злодей погибает, падает с крыши. Герой спасает мир от пришельцев. Я ещё не придумал, как.

(выброшено в корзину для бумаг)

Не глава и не восьмая

Вот чёрт…

Ещё мало нам своих проблем, ещё этот автор лезет к месту и не к месту. Вот только что мы сидели на пресс-конференции, обсуждали, что делать с многострадальным нашим Гольфстримом, и на тебе, уже стоим на крыше какой-то высотки, я, между прочим, вообще высоты боюсь, если кто не знал…

Мы не успели ничего сказать друг другу. Мало нам было автора с его выдумками, так теперь ещё и с Олегом не к месту и не ко времени случился припадок. Припадки у Олега вообще становились всё чаще, видно, пришелец крепко покопался у него в голове. Правда, Олег уверял, что пришельцу досталось больше. Много больше.

– Олежка, ты чего?

Наклоняюсь над ним, смотрю в остекленевшие глаза, вот терпеть не могу, когда он вот так начинает задыхаться, и глаза навыкате, и рожа синяя, и чёрт его пойми, то ли он умирает, то ли просто дёргается в агонии между тем и этим миром.

Только этого мне не хватало. Всего этого. Нам всем. Жили, работали, мечтали о чём-то, и на тебе. Да не жили и не работали. Вечно что-то валилось на наши головы. Пришельцы, вырванные из привычного мира и умирающие на неприютной земле. Неприютная земля, сама умирающая. Олежка со своими припадками, вот сердце у него остановится, что я его жене скажу… Ничего, вроде как отдышался, отошёл…

– Ты живой, нет?

– Живой, вроде…

– Ты давай, оживай, что я жене твоей скажу…

– Да скажи ты ей, пусть не печалится, пусть с другим обвенчается… А если серьёзно, дело-то дрянь.

– А что так?

– А так… я сейчас автора нашего увидел… гения нашего непризнанного…

– Автограф попросить не догадался?

– Да ну тебя, я с тобой серьёзно… Он знаешь сейчас, что делает?

– А что?

– У камина сидит… в своём доме…

– Дом завёл, молодец…

– И это… газеты старые жжёт…

– Сдал бы в макулатуру, бабки бы…

– Да погоди ты. И мы там. Среди газет.

Не понимаю, как это можем быть мы там среди газет, тут же спохватываюсь. Мерзёхонько холодеют руки.

– Вот, блин… Эй, ты чего?

Олежка меня как будто уже не слышит. Не видит. Не понимает. Отступает назад, пятится, пятится к краю крыши.

– Олежка, ты чего?

Не слышит. Пятится туда, за край, вот, блин, отчаянный, я вообще с середины крыши сдвинуться боюсь…

– Ты осторожнее, сзади-то нет ни хрена!

– Знаю… автор… скотина… ни одна глава не написана, а концовку дописал, сволочь…

– Какую… какую концовку?

– Лицо злодея… исказилось гримасой ужаса… сердце героя дрогнуло… Они сцепились на краю крыши, в миллиметре от края… ты погибнешь, закричал злодей, и в этот момент он оступился, и…

Я слушал его, я понимал, что нужно что-то делать. С нашим миром. С нами со всеми. Разорвать этот порочный круг, разорвать проклятый план, по которому движемся мы все…

Подхожу к краю крыши, почему так дрожат колени…

– Ты чего, а? – Олег даже приходит в себя, ага, испугался…

Прыгаю. И хочется ухватиться за что-то, постойте, я передумал, ма-амочка, не на-адо…

Город летит навстречу…

Сознание вернулось не сразу.

Оно вообще не хотело возвращаться. Я выцарапывал его откуда-то из ниоткуда, тонул, поднимался, снова шёл ко дну.

Наконец я увидел себя, как будто со стороны. Себя, лежащего в снегу. Кое-как поднялся – лежать на снегу в лёгкой одежде было холодновато.

Не сразу понял, куда я попал, не сразу понял, что получилось. Но – получилось. Огляделся. Ещё отметил про себя, что в реальном мире в созвездии Большой Медведицы семь звёзд, а у нас их было восемь.

Интуитивно я почувствовал, что дом автора совсем рядом. Мне чертовски повезло, второй раз за несколько минут, ведь я мог оказаться и в другой стране, и на другом континенте, и на другой стороне земли.

Бегу к дому по первому снегу, кое-как прикрывшему землю. Может, успею до того, как он бросит в огонь…

Может, успею спасти нас. И не только нас. Потому что я уже вижу на втором этаже дома сына автора, вижу, как он стучит по клавишам…

Здраствуйти дарагая ридакцея! Пасылаю вам синапсес сваиво гиниальава рамана! Придлагаю издать ива теражом в 100 милионаф икзимплярав.

Действующии лица

Главный гирой, бистрашный воин Артомакс…

2013 г.

Напоминаем, что при температуре + 25 °С возникает прямая опасность перегрева организма. А при температуре, превышающей + 30 °С возникает опасность растаять.

Чтобы избежать этого, рекомендуем в сильную жару надевать светлую одежду, не выходить на улицу без головного убора. Также настоятельно рекомендуем смачивать тело водой – вода способствует охлаждению организма.

Кроме того, вы можете использовать кондиционеры, они помогут охладить воздух. Не советуем пользоваться вентиляторами. То, что вентиляторы помогают справиться с жарой, это не более чем миф.

Если же вы всё-таки получили перегрев и начали таять, необходимо немедленно обратиться в ближайшее медицинское учреждение. Ни в коем случае не прикасайтесь сами к месту таяния – тем самым вы только усугубите ситуацию.

Напоминаем, что к врачу необходимо обратиться срочно, как можно быстрее. Имейте в виду, таяние более сорока процентов тела восстановлению не подлежит.

Всё это касается того случая, когда вы зачем-то вышли на улицу. Поэтому, главная рекомендация: по возможности в сильную жару не покидайте музей восковых фигур.

2013 г.

Ночью приходит страх.

Я его не жду. А он меня не спрашивает, жду я его или нет, он приходит, он просачивается сквозь какие-то прорехи в полуночи. Он крадётся к моему дому, пробирается через темноту лесной чащи.

Я ещё не верю, что он придёт. Ещё надеюсь на что-то, смотрю в темноту ночи. Может, показалось. Может, померещилось. Может, это ветка стучит в окно. Ну да, ветка, вот она, если посмотреть на неё в упор, а если не в упор, а вот так, краешком глаза, мерещится тёмный силуэт.

Вечером ставлю на подоконник икону. В жизни бы не подумал, что буду ставить на подоконник икону, только смеялся над всякими бабками, как они крестятся, Го-о-осподи-спа-си-и-по-ми-луй-и-всё-та-ко-е… а вот пришлось, поставил на окно икону святого-не-знаю-кого, обереги и защити, прости, если что не так, если там кого обидел, или где у кого взял что и не вернул, я не со зла…

А он приходит.

Страх.

Плевать он хотел на все иконы, вместе взятые. Он вообще не знает, что такое икона, в его тёмном мире нет икон. Там, по ту сторону тьмы. Там вообще ничего нет, там только страх.

Он приходит. Пока ещё теплятся последние блики дня, я ещё не вижу его – то ли ветка стучит в окно, то ли дождь, то ли осенний листок упал. Но день отступает, сдаёт позиции, я остаюсь наедине с темнотой ночи, наедине с ним.