Роман Равдин - Человек без оболочки

Конкретно? Предлагаю заключить тайный союз и продолжать наши работы в тесном контакте. Ни боссы, ни кто другой не должны знать о нашем союзе.

— Вы говорите так, словно нас никто не может подслушать…

— Вот, видите, — засмеялся Вельзевул, — вот видите, вы и забыли, что находитесь в "потустороннем мире"!..

Перестав смеяться, Вельзевул весь подобрался, одутловатое лицо его посуровело. Он приподнял подбородок и поглядел на собеседника как-то вроде сверху, сквозь полуприкрытые тяжелые веки.

— Нет уж. Чего нет, того нет! — произнес он ледяным тоном. — Ни подслушать, ни увидеть нас никто из "того мира" не может. Для них мы попросту не существуем. Звуки нашей речи не сотрясают воздуха. Тела наши покоятся сейчас в гробах. И мое, и ваше, и мисс Тойнби, и еще кой-кого…

Кстати, поэтому-то мы и не можем осязать друг друга. Если выразиться "по-земному", мы разговариваем мысленно. Чтобы подслушать нас, надо сесть к пульту и включиться в нашу биоэлектронную систему. А этого никто, кроме меня, сделать не сумеет. Да и небезопасно для посторонних вообще приближаться к моей тайне.

— Если и вы — в гробу, то кто же управляет всей этой сатанинской системой?

— Программа. Моя программа. Я же могу в любой момент вмешаться.

В моем гробу — командный пункт, волевое управление. Развивая идеи телепатии, я однажды пришел к мысли, что если устранить помехи для биоволн, то человеческий мозг сможет вступать в непосредственную связь с себе подобными, значит, людям в процессе труда будет не обязательно встречаться друг с другом. А раз так, то им незачем терять время на передвижение своего тела. Обмен информацией может происходить заочно, а если еще перейти на волевое управление орудиями труда, то все физическое существование человека можно свести к минимуму, близкому к нулю. Точнее — к анабиозу.

Так вот, устранить помехи я не сумел. Думаю, что это вообще невозможно.

Но выход нашел: телепатия осуществляться по волноводам. Люди спят, функции организма в состоянии анабиоза незначительны. Старение отступает!..

Вы понимаете, Притт, что это такое? Ведь это путь к бессмертию. И он — не в спячке, а в активной творческой деятельности человека!..

— Поздравляю, профессор! — взволнованно сказал Притт. — Я начинаю, кажется, понимать, что моя работа уже не имеет большого смысла… В то время, как я препарирую трупы, вы берете живых людей и пользуетесь их мозгом по своему разумению.

— Да, и мне незачем хоронить их тела, как вам пришлось поступить с телом уважаемого профессора математики, бедного Дэвида Уильяма Барнета… Я понимаю, иного способа сохранить ему жизнь не оставалось.

— Я надеюсь вернуть ему тело.

— Для этого надо выпотрошить другого… Боюсь, ваша идея неосуществима.

— Почему?

— Я не верю, чтобы такое нежное живое существо, как мозг, выдержало столько манипуляций над собою. И потом, он ослаб в искусственных условиях саркофага. При трансплантации эта слабость сразу скажется. Я уж не говорю о барьере несовместимости. Ну, предположим, вам удастся его преодолеть. А бактерии? Ведь мозг же сейчас стерильно чистый. В лучшем случае, если он и выживет, то свихнется. А зачем вам полоумный Барнет?.. Нет, дорогой коллега, — вдохновенно продолжал Вельзевул. — Я предлагаю другой путь возвращения Барнета "в люди". Ваш босс хочет из человеческих мозгов сделать вычислительные машины.

Мой заказчик хочет получить робота с мышцами человека. В конструкторском бюро, которым руководит ваша талантливая приятельница мисс Тойнби, близок к завершению проект тела будущего робота, то есть — его биомеханическая часть. Но очень сложной получается электронная голова этого идола. Ведь в его теле более ста двадцати мышц, которые должны управляться определенными импульсами…

После вашего достижения мне бы не хотелось начинать все с начала.

Давайте поместим мозг Барнета в нашего биокибера, и он станет человеком. Профессором математики! Его искусственному лицу можно будет придать обычный облик. Пластика творит сейчас чудеса!..

— Ну, а дальше? Превратим его в раба вашего заказчика?

— Нет, Барнета мы оставим себе. Он будет считаться "опытным образцом".

Затем передадим всю технологию заказчику… А Барнету предоставим свободу.

— Ладно. Вы выполняете заказ, а я? Чем я оправдаюсь перед Боссом?

— Ну, это еще мы продумаем. Сейчас важно другое: согласны ли вы сотрудничать с нами? То есть со мной? — быстро поправился он.

— Не знаю… Во-первых, я хочу знать, как к этому отнесется сам Барнет…

Притту хотелось сказать "да". Он понимал, что имеет дело с недюжинным талантом, ученым, который масштабней его мыслит. Если бы к тому же он был белый…

Он встряхнулся и встретился взглядом с Вельзевулом. Тот, словно угадывая, что переживает сейчас Притт, улыбался слегка иронически, откинув курчавую голову на спинку кресла.

— В принципе я согласен. Больше того, мне лестно ваше предложение. Но все это очень сложно, чтобы так вот сказать "да".

— Постараюсь упростить. По окончании вашей работы вы сможете, по желанию, остаться у меня на правах моего коллеги и компаньона. Если вас это не устроит и вы захотите уйти — пожалуйста. Тогда вы получите причитающееся вам вознаграждение. Я думаю, оно будет весьма приличным… И еще. Может быть, это и жестоко, но мисс Тойнби получит свободу только в том случае, если вы согласитесь сотрудничать со мной.

Притта словно током ударило: "Маргрэт!".. Он побледнел и закрыл глаза.

Как же он мог забыть о ней! А ведь у него нет больше никого ближе этой рыжей девчонки. Ничего себе, девчонка! Ей уже за тридцать… Уйти, бросить все, все. Только с ней. Уехать куда-нибудь в Европу. Заработанных денег хватит, чтобы безбедно прожить несколько лет. Отдохнуть от всей этой ужасной работы!.. Тяжко вздохнув, он посмотрел на Вельзевула и сказал:

— Вы загнали меня в угол.

— Но я честно играю. В открытую. И хочу иметь честного партнера.

— Вы обещали рассказать о мисс Тойнби.

— Ее спасло чудо. В момент взрыва она стояла за экраном противорадиационной защиты. Бетон и свинец ослабили силу прямого удара взрывной волны, и сжатым воздухом ее выбросило наружу ярдов на пятьдесят.

Она не расшиблась, потому что упала на нейлоновую сеть, растянутую над огородом. Так ее садовник защищался от птиц, склевывавших смородину. В состоянии глубокого шока ее доставили ко мне. Из шока я вывел ее в анабиоз.

С тех пор она и лежит в своем саркофаге, как спящая красавица…

— Да, но по какому праву вы лишили свободы гражданку Соединенных Штатов?..

— Притт, как вам не стыдно! Мы что, в конгрессе? И потом, чего вы на меня кричите? Вы бы лучше спасибо сказали, что я для вас воскресил любимого человека! Ведь все, и вы в том числе, считали ее погибшей. Да и сейчас, когда выйдете из моей лаборатории, попробуйте сказать, что мисс Тойнби жива — вас сочтут за параноика.