Роман Равдин - Человек без оболочки

— Вы правы. Простите, профессор. Но я действительно ее люблю. И до сих пор, кажется, не сознавал этого…

— Скажу, так и быть! Только вы уж ей не передавайте. Это она указала мне на вас. Когда мы столкнулись с трудностями в конструкции головы, мисс Тойнби сказала мне, что есть такой ученый, ее большой друг, который наверняка сможет нам помочь. Правда, прежде чем назвать вас, она взяла с меня слово джентльмена, что ни один волосок не должен упасть с вашей головы…

— Но почему ее доставили к вам, и кто это сделал?

— Тут уж, простите, подробности придется опустить. Тайну фирмы, выполняющей твой заказ, разглашать не полагается.

Одно скажу, чтоб рассеять излишние подозрения: мне нужны были специалисты. Самые лучшие. Надеяться на их добровольное согласие работать в моей сверхсекретной лаборатории я, конечно, не мог.

Я вас тоже заполучил бы к себе. Но, увы! Ваша аппаратура слишком уникальна, чтобы я смог создать вам у себя такие же условия.

А теперь скажу вам совсем откровенно, почему я стремлюсь иметь в вашем лице честного партнера, настоящего коллегу. Производство, если можно так выразиться, киберов — не мое амплуа. Это, если хотите, заработок, который позволяет мне заниматься собственно наукой. Моя стихия — психиатрия и нейрология.

Пусть это будет громко сказано, но я решил посвятить свою жизнь раскрытию тайны распада личности — шизофрении. Если строго подходить к определению ее симптомов, то надо признать, что более половины человечества — шизофреники. А если к их числу добавить эпилептиков, маниакально-депрессивных, слабоумных… Это страшный бич двадцатого века, который, как видите, перекинулся и в двадцать первый!..

До сих пор ведутся споры — соматическое ли это заболевание или чисто психическое. Давно известен вирус — возбудитель болезни и вещества — отравители мозга. Но откуда этот доморощенный белок-вирус? Откуда эти токсические вещества в плазме? Почему один организм вырабатывает их себе на погибель, а другой — нет?

Ответ, по-моему, надо искать в биоэлектромагнитном режиме нейронов и других клеток организма, вернее — нарушениях этого режима извне. Но в данной области именно вы, дорогой коллега, достигли поразительных результатов, развив идеи Миллса. Ваш "генератор эмоций", очевидно, будет бесценным подспорьем…

— Позвольте, профессор, — не выдержал Притт, — откуда…

— Молчите, молчите! Дослушайте, прошу вас. Ваш генератор может оказать бесценную услугу человечеству. И наоборот, если это изобретение попадет в руки маньякам, то… Я не могу сказать, что может случиться…

"Боже, он заговорил как красный!" — с испугом подумал Притт.

А профессор, словно угадав его мысли, воскликнул:

— Разве у вас нет совести, нет чувства ответственности перед человечеством за то, что приносите вы ему своими открытиями?

— Признаться, я не часто задумывался над моральной стороной своей работы… Но кто вы такой, что отчитываете меня, взываете к моей совести, когда я до сих пор не могу понять, в какой шпионской корпорации вы состоите?

Уж не с помощью ли телепатии вы узнаете секреты, охраняемые не хуже военной тайны?!.. — Притт возмущенно уставился на своего собеседника.

— Если мы станем добрыми друзьями, будем работать вместе — вы обо всем этом узнаете, — серьезно ответил профессор. — Сейчас же, согласитесь, у меня нет оснований доверять вам сразу все. Прошу поверить в искренность моих слов и намерений. Я не ищу для себя каких-то выгод за ваш счет. Но мы живем в мире жестокой необходимости, где для достижения даже благородной цели порой приходится прибегать к неблаговидным методам… Вы не согласны со мной?

— Насчет методов — это слишком общеизвестно, — пожал плечами Притт. — Но мне все-таки непонятно, кто вы, профессор Вельзевул? И, представьте, даже мучает этот вопрос. Ведь вы требуете доверия с моей стороны.

Профессор выпрямился в кресле и, глядя прямо в глаза собеседнику, гордо ответил:

— Я ученый. Не бизнесмен, не политикан. Наука для меня — средство уменьшить страдания человека.

Он посмотрел на часы, задумался на мгновение и сказал:

— Извините. Через сорок минут у меня встреча. Вы, очевидно, хотите еще поговорить с мисс Тойнби?

— Да.

— К сожалению, не более получаса. Надо еще до темноты доставить вас "на землю". А это связано с немалыми трудностями, с деловым распорядком моих людей. Поэтому ровно в 18.00 прошу вас быть в этой комнате одному. Иначе возвращение будет очень болезненным как для вас, так и для собеседницы. А сейчас идите к ней в лабораторный зал. Хелло!..

Притт поднялся и пошел к двери, нарисованной на голубой стене. Теперь он даже не вытягивал вперед руки, чтобы отворить эту фальшивую дверь, а шел прямо на нее. Уже вплотную к двери машинально зажмурил глаза, ожидая столкновения, но вместо удара ощутил яркую белую вспышку, открыл глаза и увидел себя в большом круглом зале. На стульчике у биотрона сидела Маргрэт и, глядя в тетрадку, что-то подсчитывала на вычислительной машинке.

Он тихо подошел к ней и, забывшись от нахлынувшего чувства, протянул ладонь, чтобы потрепать ее по щеке, как это он часто делал раньше, стараясь отвлечь от работы. Пальцы прошлись по пустому месту… Он вздрогнул и брезгливо отдернул руку.

Маргрэт повернула голову. Ему показалось, что в ее больших зеленых глазах на миг блеснули слезы. Но она тут же пересилила себя, улыбнулась и предложила присесть на другой стул, который в этот момент появился откуда-то.

— Ты согласился работать с нами?

— Да. Он мне поручился, что выпустит тебя отсюда. Марго! Как ты мне дорога — это я понял только сегодня.

— После моей смерти…

— Нет, после воскрешения! А после смерти я также многое передумал о наших отношениях.

— Значит, у нас все впереди? — она повеселела. — Ну, вот и хорошо. Я верила, что ты меня спасешь, мой верный принц. Ах, жаль, не могу отблагодарить тебя поцелуем!..

Притт залюбовался девушкой и тут же признался сам себе, что еще никогда не испытывал такого откровенного наслаждения ее видом.

— Ну, как тебе тут живется, Марго?

— Скучно, милый. В работе только и забываешься. Ну, еще книжки, телевизор. Иногда шеф устраивает нам прогулки на природе. Он даже предлагал мне верховую лошадь. Но ничего не приносит удовольствия, потому что… выдумка, сон. Понимаешь, Джонни, странная прогулка. Вокруг тебя — трава, деревья, кустарник, над головой — небо в белых барашках… Сорвешь цветок — он не пахнет, пока не вспомнишь его название. А как подумаешь, что все вокруг — сон, плод работы твоих нейронов — пропадает охота гулять.

— А обеды, завтраки — это у вас бывает?

— Ого! Еще какие! Видно, профессор запрограммировал нам поварскую книгу экстра-класса. Наш обед состоит из таких деликатесов, о которых я раньше и понятия не имела. А лакомства, и говорить не приходится…