Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

«Не совсем понятно, почему дирдиры не ведут войну до победного конца, — бормотал Рейт, размышляя вслух. — Ведь они богаче синих часчей, и лучше вооружены?»

«Несомненно. Их города славятся великолепием. Но в случае нападения часчи готовы уничтожить все великолепие дирдиров торпедами и фугасами. Обычное дело: оба противника достаточно сильны, чтобы стереть друг друга в порошок. Ни один не решается чрезмерно провоцировать другого... А, все это пустое — покуда они меня не трогают, мне тоже на них наплевать. Смотрите, впереди Северный рынок. Там всегда полно синих часчей — любят поторговаться, а еще больше любят надуть. На рынке молчите! Не подавайте знаки, не кивайте, не качайте головой! Иначе они заявят, что мы согласились продать товар за бесценок».

Эмминк свернул на открытую площадь, затененную бетонным зонтичным навесом невероятных размеров. Водитель и синие часчи начали неистово торговаться и рядиться. Рейт никогда не видел ничего подобного. Приближаясь, очередной синий часч осматривал битых тростникуток и называл свою цену, испуская звук, похожий на урчание в животе. Эмминк громко и возмущенно отвергал предложение. Несколько минут продавец и покупатель осыпали друг друга страшными оскорблениями, не щадившими ни внешнего вида, ни привычек, ни происхождения оппонента. Внезапно синий часч делал яростный жест отвращения и отходил прицениваться к тростникуткам на другой машине.

Эмминк злорадно подмигнул Рейту: «Иногда я завышаю цену, просто чтобы позлить синюшных ублюдков. Кроме того, это помогает угадать, сколько они действительно готовы платить. Теперь попытаем счастья на базаре Бонте».

Рейт хотел было напомнить извозчику о широком овальном здании, но решил не торопиться. Хитрый Эмминк ни о чем не забыл. Развернув машину, он повел ее по извилистой дороге среди садов и вилл, удалявшейся на полкилометра к югу от реки. Слева появились небольшие куполообразные хижины и навесы между деревьями с редкой листвой, земляные площадки, где играли голые дети — жилища часчменов. Эмминк заметил со злобной издевкой: «А вот и гордые прародители синих часчей — если верить часчменам, великим охотникам порассуждать о своей великой миссии».

«Не понял?»

«Часчмены верят, что в каждом из них растет зародыш, развивающийся всю жизнь и высвобождающийся после смерти в виде молодого синего часча. Так их учат синие часчи — смехотворная чушь!»

«Действительно, странно, — согласился Рейт. — Разве часчмены не видели человеческих трупов? Или новорожденных часчей?»

«Конечно, видели. Но любой нелепости, любому противоречию находится объяснение. Часчмены хотят верить — как еще они могут оправдать свое рабство?»

Рейт решил, что Эмминк умнее, чем казался на первый взгляд: «Верят ли они, что дирдиры происходят от дирдирменов? Или ванхи от ванхменов?»

«Трудно сказать, — пожал плечами Эмминк, — может быть... Смотрите — ваше здание».

Позади, за рядами бледно-зеленых деревьев с огромными коричневыми цветами, осталось скопление часчменских хижин. Дорога огибала центр города. С одной стороны тянулись общественные или административные здания на приземистых арочных опорах с неравномерно искривленными поверхностями вместо крыш. Напротив возвышалось громадное сооружение, где, по сведениям Рейта, хранился космический бот. Длинное, как футбольное поле, и столь же широкое, с чудовищным полуэллиптическим куполом, опиравшимся на сравнительно низкие стены, оно представляло собой выдающееся архитектурное достижение, даже если Рейт и не разделял вкусы его создателей.

Угадать назначение здания было трудно. В него вели несколько входов, но въездных ворот или приспособлений для перемещения тяжелых грузов Рейт не заметил. В конце концов он решил, что Эмминк поехал вдоль задней стороны здания.

На базаре Бонте Эмминк продал свои тушки под аккомпанемент яростной перепалки. Рейт держался в стороне, стараясь оставаться с подветренной стороны от покупателей, синих часчей.

Эмминк не вполне удовлетворился сделкой. Возвращаясь к машине после разгрузки, он брюзжал: «За первосортную птицу надо было прибавить еще цехинов двадцать... Но разве я мог убедить синюшного гада? Он только и следил за вами, старался уловить запах. А ваша игра в прятки не провела бы и старуху-часчменку! Как ни посмотри, по справедливости вы должны возместить мне убыток».

«Вряд ли ему удалось вас надуть, — отвечал Рейт. — Поехали обратно».

«А как же двадцать цехинов?»

«Забудьте, это воображаемая сумма. Поторопимся — на нас смотрят часчи».

Эмминк поспешно вскочил на сиденье и запустил генераторы. По-видимому исключительно из вредности, он стал возвращаться той же дорогой, какой они приехали. Рейт строго произнес: «Мы едем по восточной улице с передней стороны здания — и бросьте свои фокусы!»

«Всегда объезжал с запада! — ныл Эмминк, — С какой стати я должен ехать незнакомой дорогой?»

«Я не советовал бы вам...»

«А, угрозы? В центре Татише? Мне стоит только позвать часчей...»

«И это будут последние слова в твоей жизни».

«А мои двадцать цехинов?»

«Ты уже получил пятнадцать от меня, и выручку за товар. Хватит препираться! Делай, что говорю, не то шею сверну!»

Обиженно сопя, искоса бросая злобные взгляды и протестующе жестикулируя, Эмминк подчинился.

Перед ними высилось белое здание. Дорогу, параллельную фасаду, отделяла от стены пересеченная проездами парковая полоса шириной метров двадцать. Подъехать к самому зданию значило немедленно навлечь на себя подозрения. Они продолжали двигаться по дороге в потоке других автофургонов и повозок. Время от времени встречались небольшие легковые экипажи, управляемые синими часчами. Рейт тревожно разглядывал фасад. Передняя стена прерывалась тремя большими въездными воротами. Левые и центральные ворота были закрыты. Проезжая мимо открытых правых ворот, Рейт заметил внутри неясные очертания оборудования, тление раскаленного металла — и корпус воздушного парома, похожего на тот, что поднял космический бот из лесной трясины.

Рейт повернулся к Эмминку: «Это завод — здесь строят аэропаромы и космические корабли!»

«Само собой, а как еще?» — проворчал Эмминк.

«Я спрашивал тебя раньше — почему не сказал?»

«Вы не платите за информацию. Бесплатно ничего не делается».

«Придется объехать здание еще раз».

«За это причитается еще пять цехинов».

«Два. И не вздумай опять препираться — выбью последние зубы».

Вполголоса чертыхаясь, Эмминк стал огибать здание вдоль периметра. Рейт спросил: «Тебе приходилось заглядывать в левые или центральные ворота?»

«Конечно, неоднократно».

«Что за ними?»

«Сколько я получу за эти сведения?»