Дональд Уэстлейк - Дурак умер, да здравствует дурак !

- Полагаю, вам следует... - начал я, и тут раздался громовой стук в дверь. - Минутку, - попросил я Уилкинса, вышел в прихожую и распахнул дверь.

Я уже напрочь позабыл о Герти Дивайн. Но разом вспомнил, когда она, подтверждая мои опасения, вошла в дом с двумя мешками съестных припасов.

- С тебя три доллара, - сообщила мне Герти и с некоторым изумлением взглянула на Уилкинса, который стоял на коленях над разверстым чемоданом. У тебя тут молельный дом? - спросила она.

- Мой сосед мистер Уилкинс, - сказал я. - Мистер Уилкинс, это... хм... мисс Дивайн. Она была другом моего дяди.

Не выпуская из рук мешков, Герти оглядела Уилкинса и спросила:

- Что это там у вас, отче? Конец прошлой проповеди?

Уилкинс поспешно захлопнул чемодан и повернулся ко мне.

- Ей можно доверять?

Герти отплатила ему за подозрительность той же монетой, и отплатила сполна. Глядя на меня сквозь щель между мешками, она осведомилась:

- Что замышляет этот старикашка, Фред?

- Нас с мистером Фитчем связывают партнерские отношения, - ледяным тоном ответил ей Уилкинс. - Их содержание пока не подлежит разглашению.

- Да что вы!

- Мистер Уилкинс написал роман... - начал я.

- И хочет его издать, - договорила за меня Герти. - А ты должен оплатить его тщеславие, выложив доллары галантерейщику.

Я захлопал глазами.

- Галантерейщику?

- Когда творец сотворит какую-нибудь галиматью, которая никому не нужна, пояснила она, - он идет к издателю графомании, и тот обирает творца до нитки. У меня была подружка, которая настрочила "Правду и истину о подлинной жизни настоящей стриптизерки, как на духу". Издание обошлось ей в шесть с половиной тысяч долларов. Было продано аж восемьсот экземпляров, кто-то даже написал дурацкую рецензию, а читатели плевались.

Лицо Уилкинса окаменело, и он холодно проговорил:

- Господин, с которым я встречался, занимает должность главы почтенной фирмы с давними традициями. Они издают целый спектр...

- Сивого бреда, - сказала Герти, потом повернулась ко мне и, кивнув на Уилкинса, добавила:

- Выкини отсюда этого старого дармоеда.

- Вот что, послушайте-ка... - начал Уилкинс, с кряхтением и хрустом поднимаясь с колен.

- А впрочем, не надо, лучше подержи, - с этими словами Герти всучила мне оба мешка, развернулась, схватила Уилкинса за руку и стремительно потащила к двери. Когда он мчался мимо меня, я мельком увидел его обескураженную физиономию. Он был так изумлен, что обрел дар речи, лишь очутившись на лестничной клетке.

- Моя рукопись! - взвизгнул Уилкинс.

- Терпение, терпение, - сказала Герти. Она вернулась в гостиную, сгребла в охапку чемодан, словно ящик с пивными банками, вынесла его в прихожую и швырнула на ступеньки. Кажется, я слышал несколько глухих шлепков: что-то тяжелое кубарем летело вниз по лестнице. Потом, вроде бы, донеслось шуршание, похожее на шелест тысяч маленьких крыльев, и Герти захлопнула дверь, оборвав исполненный отчаяния вопль Уилкинса.

Я знал, что должен как-то вмешаться, остановить Герти, помочь Уилкинсу, защитить свои хозяйские права, но вместо этого стоял истуканом и наблюдал за происходящим. Мое поведение лишь частично объяснялось трусостью, хотя, конечно, не обошлось и без нее. Но, кроме боязни, я чувствовал облегчение оттого, что решение по роману Уилкинса принято кем-то другим. Сам я ни за что не смог бы сказать Уилкинсу "нет", хотя в глубине души знал, что просто обязан отказать ему, и когда Герти взяла это на себя, я испытал смешанное чувство облегчения, вины и удовлетворения.

Герти вернулась в квартиру, отряхивая пыль с ладоней. У нее был очень довольный вид. Взглянув на меня, она остановилась, подбоченилась и сказала:

- Ну, и что ты стоишь, будто столб? Поди разложи покупки.

- А вы не сорвете шторы с окон? - жалобно спросил я.

- На кой черт мне сдались твои шторы?

- Бог знает, - ответил я и потащил мешки со снедью на кухню.

Глава 7

Во всей этой кутерьме я напрочь позабыл о сотрудниках отдела по расследованию убийств, которые, как сказал Райли, должны были заглянуть ко мне. Поэтому, когда в четыре часа послышался стук в дверь, я поначалу решил не открывать, боясь, что пришел Уилкинс с дробовиком.

К несчастью, а может, и к счастью, мои решения больше ничего в этом доме не значили. Я сидел в гостиной, силясь распутать клубок своих мыслей.

Герти прошагала мимо меня, помахивая зажатым в правой руке острым ножом, облепленным сельдереем, и распахнула дверь, прежде чем я успел придумать какой-нибудь предлог, способный удержать ее от этого действия.

Бог знает, что подумали сыщики, когда дверь им открыла вооруженная тесаком женщина. Но они тотчас же узнали ее, и я подозреваю, что лишь это обстоятельство помогло им довольно быстро преодолеть оцепенение. Как бы там ни было, я услышал мужской голос, который произнес:

- Ба, да это Герти. Ты - тоже часть имущества наследодателя, милочка?

- Вот именно, Стив, - ответила Герти и, в свою очередь, осведомилась:

- Вы по делу, мальчики?

- Скорее, по долгу службы, - отвечал голос, принадлежавший Стиву.

- Тогда заходите, - пригласила Герти и посторонилась, пропуская в мое жилище двух мужчин, вид которых почти в точности совпадал с обликом самозванного легавого, кинувшего меня нынче утром.

- Вот Стив и Ральф, - сообщила мне Герти. - Они шпики. - Указав на меня, она добавила:

- А это Фред Фитч, племянник Мэтта. Полагаю, к нему-то вы и пришли.

- Лично мне хочется видеть только тебя одну, Герти, - молвил Стив не более игриво, чем это мог бы сделать бульдозер. - А вот с Фредом мне хотелось бы побеседовать.

- Я стряпаю, - сообщила Герти. - Надеюсь, вы меня извините, господа.

- Почти за любое прегрешение, Герти, - грубовато-льстивым тоном ответил Стив.

Герти лукаво улыбнулась ему и вышла, а Стив повернулся ко мне и вдруг превратился в прусского солдафона.

- Вы и есть Фред Фитч? - спросил он.

- Совершенно верно, - я поднялся. - Не угодно ли присесть?

Оба пришельца охотно уселись. Я сделал то же самое и внезапно почувствовал себя дурачком.

- Э... - начал я, - Джек Райли сказал, что вы зайдете.

- Мы получили рапорт, - ответил Стив. - Насколько мы понимаем, до сегодняшнего дня вы и знать не знали о наследстве, так?

- Так, - подтвердил я. - Хотя и не совсем так. Слухи дошли до меня еще вчера, но поверил я им только сегодня.

- Да, скверно, - удрученно молвил Стив. - А то могли бы стать нашим главным подозреваемым.

Тут в разговор впервые вступил Ральф.

- Понимаете, - объяснил он, - у вас - самая веская из всех мыслимых побудительных причин.

- Единственный известный нам мотив, - дополнил Стив.

- Поэтому мы, естественно, разочарованы вашим неведением относительно наследства, - добавил Ральф.

- И, естественно, - подхватил Стив, - нам хотелось бы опровергнуть ваше заявление, чтобы у нас опять появился главный подозреваемый.