Шелли Мэрри - Франкенштейн, или Современный Прометей. Последний человек.

Шотландский писатель отмечает глубину и оригинальность замысла "Франкенштейна", которые органично сочетаются с удивительной простотой изложения:

"несмотря на фантастичность происходящего", книга "написана простым и вместе с тем ярким английским языком и не обнаруживает того щеголяния нарочитыми германизмами, которое обычно имеет место в историях о сверхъестественном"***. Отвечая критикам, которые увидели в романе не более чем плод извращенного воображения, занятого нагнетанием фантастического и ужасного, Скотт проводит грань "между чудесным и эффектом чудесного", между произведениями, где оно самоценно и предназначено всего лишь "потешить воображение" читателя, и теми, где имеет место "более утонченное и философское использование сверхъестественного", призванное "открыть новые пути и направления мысли"4*. В этой рецензии в сжатом виде представлены те идеи, которые позднее будут сформулированы более развернуто в статье Скотта "О сверхъестественном в литературе и, в частности, о сочинениях Эрнста Теодора Вильгельма Гофмана" (1827). В ней автор исторических романтических романов опять вернется к "Франкенштейну" и, назвав его "яркой книгой", уподобит "Путешествиям Гулливера" Свифта, где "самые диковинные вымыслы допускаются ради того, чтобы извлечь из них философский смысл и нравственный закон"5*.

* Wollstonecraft Shelley М. Op. cit. P. 386-389.

** Цит. no: Shelley М. Frankenstein. The 1818 Text, Contexts, Nineteenth-Century Responses, Modern Criticism. P. 191. (В цитируемом издании авторство рецензии ошибочно приписано В. Скотту.) *** Наст. изд. С. 495.

4* Наст. изд. С. 486.

5* Скотт В. О сверхъестественном в литературе и, в частности, о сочинениях Эрнста Теодора Вильгельма Гофмана // В. Скотт. Собр. соч.: В 20 т. М.; А: Худ. лит., 1965. Т. 20. С. 620. - Пер. А. Г. Левинтона.

Н.Я. Дьяконова, Т.Н. Потницева. Мэри Уолстонкрафт Шелли... 521 Мэри и Перси Шелли пристально и ревниво следили за реакцией критики на новоопубликованный роман. Они тяжело переживали появление разгромного отзыва в "Ежеквартальном обозрении", о чем Шелли с горечью писал Годвину 25 июля 1818 г.* Отзыв В. Скотта, напротив, весьма тронул М. Шелли, которая 14 июня 1818 г.

откликнулась на него благодарственным письмом, где раскрыла свое авторство и объяснила, почему книга вышла в свет анонимно: "...[Роман] написан в юном возрасте, и я воздержалась от того, чтобы поставить на нем свое имя - из уважения к тем людям, которые мне его дали"**.

В том, что она оказалась достойной великих имен своих родителей, начинающую романистку убеждали высокие оценки Байрона, в письме к Дж. Меррею от 15 мая 1819 г. назвавшего "Франкенштейна" "удивительным произведением для девочки девятнадцати лет"*** и особенно Годвина, который, невзирая на свое тогдашнее отчуждение от четы Шелли, вызванное неприятием этого союза, охарактеризовал произведение дочери как прекрасное, "сжатое, мужественное, сильное, безо всякого смягчения, упрощения и надменной фальши"4*.

Несмотря на разноречивость оценок и откровенно негативный тон некоторых из них, книга М. Шелли постепенно обретала все большую известность, которая мало-помалу выходила за пределы Британских островов. В 1823 г. появилось второе английское издание романа (на этот раз с указанием имени автора на титульном листе), а в 1821 г. в Париже был опубликован его французский перевод, выполненный Жюлем Саладеном. В 1833 г. в Филадельфии вышло в свет первое из многочисленных ныне американских изданий "Франкенштейна". Но еще раньше, в 1831 г., в рамках выпускавшейся Г. Колберном и Р. Бентли серии "Образцовые романы" состоялось третье британское издание, в котором была представлена существенно иная редакция книги. Помимо внешних композиционных изменений и мелких стилистических поправок (о которых писательница сама упоминает в развернутом предисловии, предваряющем новое издание) серьезной корректировке подверглось и философское содержание романа. В новой версии предложена принципиально иная - как полагают исследователи, обусловленная печальными обстоятельствами биографии М. Шелли (смерть детей, Шелли, Байрона) - трактовка роли судьбы в жизни героев, меры ответственности Франкенштейна за случившееся, взаимосвязей человека и мироздания. В отличие от ранней редакции, персонажи здесь уже лишены свободы выбора; нарушение Виктором Франкенштейном естественного порядка вещей понимается теперь как результат неизбывной зависимости человека от не подвластных его разуму и воле надличных законов, управляющих миром. Соответственно, заглавный герой повествования в новой редакции предстает скорее жертвой, нежели виновником трагических событий, разыгравшихся в его жизни5*.

* См.: Шелли [П.-Б]. Письма. Статьи. Фрагменты. С. 145.

** Циг. по: The Mary Shelley Reader. P. 392.

*** Байрон [Дж.-Г.]. Дневники. Письма. М.: Наука, 1963. С. 165. - Пер. З.Е.

Александровой.

4* Цит. по: BiglandE. Mary Shelley. L.: Cassell, 1959. P. 207.

5* См.: Mellor А.К. Choosing a Text of "Frankenstein" to Teach // M. Shelley. Frankenstein.

The 1818 Text, Contexts, Nineteenth-Century Responses, Modem Criticism. P. 160-166. Редакция 1831 г., как окончательное воплощение творческой воли автора, стала основой для многочисленных переизданий книги на протяжении XIX-XX вв., и лишь сравнительно недавно ис522 Приложения Впрочем, еще до этих текстуальных, сугубо литературных изменений в культурной судьбе романа М. Шелли произошла не менее значимая перемена: сюжет "Франкенштейна" перешел с книжных страниц на театральные подмостки. 28 июля 1823 г., почти одновременно с выходом в свет второго издания книги, в лондонском оперном театре "Лицеум" состоялась премьера спектакля "Самонадеянность, или Судьба Франкенштейна"; автором пьесы, написанной по мотивам романа, был молодой британский драматург Ричард Бринсли Пик (1792-1847). М. Шелли посетила постановку спустя месяц после премьеры, 29 августа; ее впечатления от увиденного известны из письма Ли Ханту, датированного 9 сентября. С одной стороны, она испытывала естественную авторскую гордость оттого, что ее имя обретало известность, и радовалась благожелательному приему, который спектакль нашел у зрителей; с другой же стороны, ей было очевидно, что ее произведение, затрагивавшее серьезные нравственно-философские темы, в сценическом варианте подверглось значительному упрощению, превратившись, по сути дела, в готическую мелодраму с музыкальными номерами*. В пьесе Пика появились отсутствовавшие в литературном первоисточнике персонажи, в частности слуга Франкенштейна Фриц и его жена Нинон, Элизабет стала сестрой Виктора и возлюбленной Анри Клерваля. Общий зловеще-мелодраматический колорит действия усиливался эффектным визуально-звуковым рядом, который достигал кульминации в финале, в сцене взаимного уничтожения чудовища и его создателя, сопровождавшейся снегопадом и раскатами грома.

Пьеса Пика стала первой ласточкой продолжающейся уже почти два столетия "франкенштейнианы" - многоаспектного и полижанрового культурного мифотворчества, отправляющегося от ситуаций, образов, тем и мотивов книги М. Шелли и непрерывно подпитываемого ее регулярными переизданиями (начиная с середины XIX в. роман печатался каждые несколько лет, и эта тенденция только упрочилась в следующем столетии). Бурлескные и мелодраматические переделки "Франкенштейна", которые появлялись в течение всего XIX в. ("Человек и монстр, или Судьба Франкенштейна" (1826) Г.-М. Милнера, "Франкенштейн, или Жертва вампира" (1849) братьев Броу, "Образцовый человек" (1887) Р. Батлера и Г. Ньютона, и др.)**, подготовили новый впечатляющий этап культурной истории знаменитого монстра и его создателя, наступивший с изобретением кинематографа. Более сотни кино-, теле- и видеофильмов, так или иначе варьирующих сюжетные коллизии и образы главных героев романа, словно реализуют цитировавшееся выше негативное пророчество Франкенштейна о мире, который заполонили потомки сотворенного им существа.