Михаил Фиреон - Нф-100: Долгая осень

-Наверное, они были как мы - слегка улыбнулась Миц. На ее бледных щеках проступил легкий румянец - тоже чего-то искали, тоже пытались сделать мир лучше.

-И тоже многие из них погибли.... - кивнул детектив - сэр Лайнет, Дигет. Я слыша о каком-то брате Микусе, об Альберте Корке. Иногда мне кажется, что сэр Бенет такой, потому, что живет этим прошлым. Многие люди говорят, что нельзя жить прошлым и что это очень плохо, надо всегда идти вперед и все такое.... А куда идти, к чему стремиться, если все хорошее осталось в этом самом прошлом? Что делать если ты уже упустил все возможности стать богатым и важным? Ничего не скопил, не достиг в жизни, не завел семьи? Молодиться за кружкой юва в кабаке, и кричать о том, что ты самый лучший? Самоутверждаться на молодых строя из себя нечто? Это легко сказать в двадцать лет, или в тридцать. Возможно, в сорок. А сколько сэру Бенету? Семьдесят, восемьдесят? Сто двадцать? Я даже не знаю, сколько ему лет. Все бумаги всегда были под замком леди Салет. Может у него даже какое-то другое имя. Как-то кто-то сказал, что он был оруженосцем сэра Динмара. Когда? Во время похода на юг? Сто лет назад? Знаете, Хелен.... Мне кажется, что он такой, потому что мы для него - его прошлое. Он пытается исправить свои ошибки. Пытается отстраниться, чтобы не повторить их. Поэтому с нами он такой непреклонный и злой. Ну как больше дерево, под которым путники прячутся от палящего солнца. По крайней мере, я так понимаю...

И Вертура смущенно опустил глаза. Миц пожала плечами и отвернулась.

-Наверное, вам виднее - только и ответила она и задумалась о чем-то своем.

Замолчал и Вертура. Он всегда любил поговорить на подобные темы. Размышлять о таких вещах в одиночестве просто мука. Но и от разговоров, как после не в меру выпитого, когда проходит первая эйфория, на душе становится еще более мрачно и дурно.

Наставница Салет открыла глаза. В гостиной Динмар-тулла было как всегда тепло, но не душно. В камине потрескивали ароматные дрова. За окнами стояло серое осеннее небо. Светильник дневного света у письменного стола придавал мебели и обшитым аккуратными березовыми досками, стенам уютные теплые оттенки. От низкого столика над курительницей поднимался легкий сизый дым. Сандал, смола пихты и белый опиум. Тут же остался и недопитый кубок легкого черничного вина. В тишине неспешно цокали клавиши пишущей машинки лорда Динмара. Наверное, именно ее редкие нестройные щелчки и усыпили волшебницу.

-Мой лорд, простите меня - оторвала от спинки кресла голову наставница Салет. Наверное в первый раз за много десятков лет она заснула на рабочем месте.

-Рин, ничего страшного - откинулся в кресле старый лорд Динмар - меня эта машина тоже сводит с ума. Полстраницы текста с ошибками и два часа жизни на ветер. Я сам чуть не уснул со скуки. И какой тут технический прогресс?

-Существуют методики обучения печати под гипнозом - поднялась с кресла и оправила подол мантии наставница - я поберу подходящую для вас.

-Нет, нет - с улыбкой отмахнулся старый лорд - поверьте, мои мемуары не стоят подобных мучений. Лучше запишем их под диктовку, а потом наймем машинистку, чтобы набрать рукописи.

-Да мой лорд - совершенно серьезно согласилась наставница и с легким кивком головы сообщила - прошлой ночью я видела сон.

Она взяла со стола кубок с лиловым вином, посмотрела на просвет камина и сделала глоток. Лорд Динмар скомкал и выбросил неоконченный листок и, кивком головы разрешил волшебнице начать рассказ.

Тюремщик - человек в длиннополом темном как мрак каменных подземелий одеянии с черным, с, казалось бы чуть светящимися изнутри зловещим алым светом, прорезями для глаз, колпаком на голове, подошел к двери камеры номер шесть и протянул к засову тонкую, облаченную в перчатку руку. Громыхнула щеколда, и дверь со скрипом распахнулась. Печальное эхо покатилось по бесконечным каменным коридорам подземной тюрьмы. Свет фонаря в руках стражника - такого же черного и закутанного в форменный черный плащ с глухим острым капюшоном, выхватил из темноты сидящую посреди комнаты фигуру. Накинув на плечи изодранный тюремный плед, пленник сидел на коленях, слегка опустив голову, и даже не шелохнулся при появлении своих палачей.

-Хой, Бенет! - резко отстранив тюремщика, бросился к нему барон Корсон - ты что это, спишь что ли?

Казалось, старший следователь игнорирует или не слышит его. Ни один мускул не дрогнул на впавших от голода и бессонницы щеках. Неподвижными остались и плечи агента. Покраснев от бешенства, барон Корсон подскочил к нему и как заправский игрок в мяч, с наскока ударил старшего следователя ногой в так, что тот опрокинулся навзничь и с треском ударился головой о каменный пол.

-Полегче Виктор! - вперед вышел высокий, широколицый, с могучими руками и плечами человек. Его гладко выбритую голову венчала необычная, украшенная значком с белыми крыльями, треугольная шапочка, а вместо привычных шаровар на ногах были надеты необычные, тоже широкие, но из очень плотной, мешковатой ткани с карманами и застежками штаны - ты же убьешь его! Не видишь? Это транс, самогипноз, понимаешь? Не для таких солдафонов, как ты!

Он выкрикивал каждое слово с рычащим напором, словно приказывал или пытался вбить свои слова в головы окружающих. Подойдя к упавшему, он вынул из кобуры у пояса огромный белый с зазубринами нож и, присев на корточки, легко потыкал рукояткой лежащего в бок.

-Вставай, кончай притворяться - примирительно зарычал палач и положил нож на колено - ты же меня столько искал! Арестовать, в писхушку вернуть хотел! А вот он я! Начальник теперь тут! И никакие ваши доктора меня не взяли! Слышишь? Не интересно? Ну?

И не получив ответа, он смачно плюнул в лицо старшему следователю. Но тот не шелохнулся. Палач сунул руку агенту под воротник.

-Живой - теряя терпение, срываясь на визг, прорычал он - ну что притворяешься? Что лежишь? Скажи что-нибудь а? Отвечай, ну, где все мои парни? А?

И он, вскочив, принялся расстегивать штаны.

-Хо! Ты чего это Хекстон! - с отвращением одернул его барон Корсон - ты что взбесился?

-Эй, Бенет! Чего молчишь? Отвечай! - смачно прогнувшись назад над лежащим, чуть не плача, в бессильной злобе теребил штаны, ревел мучитель. Послышался плеск текущей воды - Лежишь? Да? Я столько ждал этого дня! Тридцать лет! Тридцать лет выброшенной из-за тебя на помойку жизни! Все мои парни! Моя группа! Восемнадцать человек! Пытки, вскрытия, транквилизаторы, нейролептики, электрошок, смирительные рубашки и гипноз! Я выжил только ради тебя! Я прошел через ваш ад! Я выжил чтобы отомстить! Я пришел и теперь ты лежишь и молчишь! Молчишь и лежишь! Параша, скотина, животное! Я выжил, я пришел... Пришел чтобы сделать все тоже самое с тобой! Ты понимаешь это? Нет? Эй Виктор, ты что убил его?!