Ирина Белояр - Уайтбол

Жутковато мне стало от этой идиллии. Нет, не могу сказать, что за последние дни стал параноиком. Но как-то уж совсем все гладко, явно не к добру…

Что я знаю о причудах уайтбола? Дважды столкнулся — оба раза стресс. А напарник — новичок. К тому же не слишком уравновешенный, судя по вчерашнему. О чем думал Венский, когда комплектовал нашу пару? О чем думал я сам, когда отправлялся нынче в раздевалку?..

— Проблема? — обернулся Стрельцов.

О как: я, оказывается, несколько минут топчусь в трех метрах от ворот — ни туда, ни сюда. Это уже просто неприлично.

— Давайте держаться рядом. Совсем рядом. Вообще-то здесь положено связываться, но я не очень представляю, как бродить по лесу в связке.

— Хорошо. Куда идем?

— Общее правило, вроде бы — сначала все время вперед.

— Вперед — так вперед. Погуляем. Что-то он меня не радует пока.

— Почему?

— Если это — Средняя Россия, мы можем бродить весь день и не найти ни одного скального выхода. При таком раскладе я плохо представляю, как здесь работать.

— Ну… как абориген и в некотором роде специалист, могу совершенно точно сказать — это не Средняя Россия.

— А что, по-вашему?

— Какой-то север, наверно. Кольский полуостров, Архангельские края… не знаю.

— На севере я почти не был. Ладно, пошли. Может, русло найдем.

Если мой напарник и волновался, по нему этого видно не было. Хорошее самообладание? Или — тупое бесстрашие, результаты которого придется расхлебывать нам обоим?

— Дмитрий Васильевич! Хочу сразу предупредить: если увидите нечто, напоминающее Ганимед — ни в коем случае не ходите туда. Это действительно может оказаться Ганимед.

— Мне Ри сказал. А Венский не собирается достать где-нибудь пару скафандров?

— Не знаю. У группы перерасход по снаряжению, как я слышал. Да и вообще… может, лучше не светить наши сенсационные находки, чтобы работать никто не мешал. Вы ведь уже в курсе, какие у нас партнеры.

Стрельцов промолчал, потом резко сменил тему:

— Вчера посмотрел коллекцию предшественника. Ничего не понял. И опись соответствующая, вопросительные знаки через слово.

— Серж перед отъездом жаловался, мол, не на чем строить рабочую гипотезу.

— А что он говори… ох ты, господи!

Крупная птица с ярким оперением порхнула из-под ног, скрылась в кроне.

— Ччерт! Успели разглядеть, Миша?

— Успел, — я улыбнулся. — Только не волнуйтесь. Это был попугай.

— Чего? А почему не пеликан?

— В следующий раз будет пеликан. Не берите в голову. С уайтбола станется перепутать попугая с тетеревом. Он не придает значения таким мелочам.

— Биоценоз [12] Биоценоз — совокупность живых организмов, обитающих на определенной территории, в сходных условиях. — это, значит, мелочи… Тогда я начинаю понимать, почему геологи здесь не задерживаются, — он покачал головой, хмыкнул:

— Ну, Венский, ну хитрец…

Мы поменялись ролями: теперь озадачился геолог. А меня неуместный попугай успокоил. Порядок. Это уайтбол.

— У вас уже есть какая-то рабочая идея? — поинтересовался я.

— Не рабочая, и не идея, скорее — так, сказочка. Вчера более-менее оформилась… Вот, смотрите, — геолог уселся на поваленное дерево, достал из рюкзака планшет с картами. — В этом районе, где мы сейчас с вами проживаем, в разные эпохи очень много что было. В частности — горный массив существовал. Дальний отрог Урала.

— А говорили — тут платформа.

— В прошлом веке так считалось. На нашем пятачке детальная разведка не проводилась никогда. Теперь вот бурят. Третий год уже. Там, — он махнул рукой в пространство, — по ту сторону от мяча, на устойчивом рельефе.

— Наши бурят? В смысле, в рамках программы «Уайтбол»?

— Ну, да. А кому это еще может быть нужно? Промышленных залежей тут нет, — Стрельцов поднял взгляд, добавил:

— Долгая история. И — дорогая. В идеале нужно по кругу бурить, по периметру аномалии. Вернее — кругами, дальше-ближе. И на приличную глубину… «Устойчивый рельеф» — это ведь тоже бабушка надвое сказала. Явных, зримых изменений нет, но кто возьмется утверждать, что совсем никаких нет.

Он открыл следующую карту:

— Поехали дальше. Море здесь тоже когда-то было, — он снова перевернул лист, — И мерзлота. Насчет джунглей… это уже совсем чепуха, но все равно скажу: может, они из будущего? Учитывая пресловутое глобальное потепление, что здесь появится, допустим, через полмиллиона лет? А хрен его знает.

— Ага.

— Я исходил из двух местных особенностей. Во-первых, время здесь… не универсально, что ли. В общем, скачет, как ему заблагорассудится. Во-вторых — уайтбол тянет информацию из своих гостей. Может быть — не только из гостей, с электронных носителей тоже? В экспериментальном поселке три десятка компьютеров с доступом в интернет, а через интернет — в академические базы всего мира.

— Здорово, — улыбнулся я. — А материал для строительства? Откуда, например, берутся минералы, которые давным-давно разрушились от времени? Если, конечно, это все — реальные копии объектов, а не имитация.

— Вот я, в частности, и хотел разобраться. Сделать сказку былью… Ваш попугай, который тетерев, ломает мои планы к черту. Теперь, если мы с вами, допустим, обнаружим в каком-нибудь пласте отпечаток трилобита — это совсем не будет означать палеозойскую структуру. Уайтбол, видите ли, не придает значения таким мелочам. По его мнению, трилобит вполне мог «выпорхнуть из-под ног» у саблезубого тигра, скажем.

Он удрученно покачал головой:

— Рано я подался в маршрут. Надо было детально изучить коллекцию предшественника. Наверняка есть какая-то закономерность в этих попугаях… Идем дальше?

— Идем.

Минут двадцать панорама не менялась. Смешанный лес, кое-где замшелые валуны, иной раз — в рост человека. У двух валунов мы останавливались, откалывали кусочки. Ничего захватывающего — вроде алмазоносных моллюсков, на которых жаловался Серж — пока не было.

Я окончательно успокоился. Если верить нашим бывалым полевикам, «мирные» дни здесь не такая уж редкость. Может, и нам повезло?

— Так вы — коренной среднерос, Миша? — между делом поинтересовался Стрельцов.

— Почти. Дед по матери откуда-то с Байкала. У него даже кличка была — «баргузин» [13] Баргузин — северо-восточный ветер на Байкале. . Говорят, я на этого деда похож… Остальные предки — местные, бог весть до какого колена.

— Понятно. А я вот полжизни москвичом прожил. Все пращуры, тоже бог весть до какого колена — с семи холмов. А теперь я не поймешь кто. То ли китаец, то ли пингвин.

Еще через пятнадцать минут лес закончился. Прямо из-под корней крайних деревьев метров на двести вперед протянулась крупная каменная осыпь. За ней показался кусок грязного бурого ледника, а еще дальше — подножие горного хребта. Вдали, за хребтом, в дымчатом небе, как мираж, плавали исполинские снежные пики…