Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]

Довольно много было предметов, использующихся повседневно. Рафт наткнулся на целую коллекцию перчаток для поединков, снабженных тремя бритвенно острыми когтями. Он выбрал одну и натянул ее на руку, отметив, что когти тянулись вдоль всей длины пальцев. Потом машинально сжал кулак.

Украшенная многочисленными камнями перчатка вполне могла сойти за кастет. «Такое ее применение наверняка шокирует людей-кошек», — саркастически подумал Рафт, вкладывая перчатку в большой карман, который обнаружил, обследуя свою одежду.

Кроме того, в комнате нашлось множество карт, вырезанных на металле и инкрустированных драгоценными камнями, слишком тяжелых, чтобы их можно было забрать с собой, но невероятно интересных. Одна из них изображала Паитити. Рафт совершенно не понимал символов, однако ему удалось найти замок Доирада и пропасть, в которую падала река.

Задумчиво проследил он ее до истоков, где небольшое кольцо из цирконов окружало несколько таинственных знаков. Сад Харн? Именно там укрылся Паррор с пленным Крэддоком.

Другая карта изображала сам замок и была сделана на дюжине тонких пластин, вращающихся на петлях. Рафт старательно изучил ее в надежде найти дорогу наружу. Сложнее всего было определить свое положение, но когда он наконец нашел комнату, в которой его заперли, дело пошло легко.

Наконец Рафт поднял голову от карты — да, теперь он сможет найти дорогу.

Прозвучала музыка Иранн, и Рафт повернулся к двери. Там никого не было, но мелодия продолжала звучать, предупреждающая, пронзительная.

Мужчина продолжал осмотр, и почти сразу внимание его привлек знакомый предмет, лежавший на полке.

Это был револьвер, небольшая вещица, отделанная перламутром и серебряной насечкой. Рядом лежала горсть патронов. Рафт высыпал патроны в карман и схватил оружие, заметив еще выгравированную на рукоятке монограмму. ТДФ — Томас да Фонсека, летчик, разбившийся в Паитити. Револьвер принадлежал ему.

Конечно, он не шел ни в какое сравнение с тяжелым безотказным кольтом Рафта, однако наверняка был лучше стилета. Сдвинув предохранитель, он убедился, что оружие разряжено, и на ощупь вставил патроны в гнезда барабана. Потом вновь переступил порог и замер в ожидании, сжимая складки портьеры.

Музыка Иранн изменилась, стала мягче, в ней слышалось приветствие. Однако где-то в глубине таилась угроза, тихий шепот измены.

— Паррор сбежал от меня, Иранн, — низким голосом сказал король. — В его замке был еще один человек извне, это подтверждают следы. Однако оба они сбежали, а мы не сумели их найти.

В песне без слов прозвучал вопрос.

— Они по-прежнему в Паитити. Я поставил охрану у входа на невидимую дорогу. Паррор не доберется до Пламени, пока на то не будет моей воли. И все же я не знаю, где он сейчас.

Струны пели о нежности и… затаенной ненависти.

Дарум вздохнул.

— Я был готов ко всему, что мог там застать. Я даже думал, что Паррор, используя невидимую дорогу, выбрался наружу, и был готов преследовать его даже там. Но как мне найти его, если он бесследно исчез вместе с другим человеком?

Рафт задумчиво потер щеку. Он знал, куда отправился Паррор, но если бы даже сказал об этом королю, разве помогло бы тому это известие?

Иранн заиграла мягче, звуки музыки начали убаюкивать.

— Да, — произнес король. — Да, Иранн, так было всегда. Мир не может войти в нашу комнату. — Он вздохнул.

— Здесь нет ничего, кроме нашей любви.

«Спи, — говорила музыка. — Спи, мой любовник и король. Спи и больше не просыпайся».

Но Дарум не чувствовал никакой опасности. Дыхание его стало спокойнее. Блаженство проникало и сквозь портьеру, сжимая Рафта горячими объятиями. В музыке Иранн таилась сильная магия.

«Черная магия!» — со злостью подумал он, энергично встряхивая головой.

Через некоторое время рука Иранн проникла в мягкую драпировку, нашла Рафта и потянула вперед. Шедшее сзади сияние осветило лицо девушки, точнее, то, что от него осталось. С тихим стоном она снова накинула вуаль. Рафт заметил, как взгляд ее перескочил с его лица на открытую сокровищницу, однако арфа молчала, не задавая вопросов.

Когда портьеру отодвинули, льющийся сквозь щель свет вырвал из мрака возвышение, на котором лежал спящий Дарум. Рафт видел его расслабленное, спокойное лицо.

Иранн с сомнением коснулась небольшого револьвера, потом вынула стилет из-за пояса Рафта, сунула ему в руку и толкнула вперед, указывая на возвышение.

Рафт остановился, и глаза, закрытые вуалью, вопросительно посмотрели на него. Медленно, но решительно мужчина покачал головой.

— Нет, — прошептал он. — Я не сделаю этого, даже ради спасения собственной жизни.

Ладонь Иранн угрожающе нависла над струнами. На мгновенье оба замерли неподвижно, но потом женщина поняла, что его решение окончательно. Из горла ее вырвалось страшное рычание и, выхватив у Рафта стилет, она повернулась к королю. Шелестя развевающимися одеждами, она склонилась над ним, рывком разорвав шелковую рубашку. Дарум застонал, но не шевельнулся, погруженный в гипнотический сон. Иранн взмахнула стилетом и на секунду замерла.

Рафт среагировал почти инстинктивно. Не задумываясь, он бросился вперед и уже на бегу заметил какой-то предмет, поблескивающий на груди короля: сверкающий квадрат, висящий на серебряной цепочке. Казалось, он излучал собственное сияние, которое пульсировало, напоминая нечто живое.

Амулет!

Времени проверять не было, не у кого было спросить, однако в глубине души он был совершенно уверен, и уверенность эта делала расспросы излишними. Нельзя было не узнать этого танцующего сияния.

Одной рукой Рафт схватил амулет, разорвав цепочку резким рывком, второй — стиснул готовую к удару ладонь Иранн. Девушка дико вскрикнула и изогнулась дугой, изо всех сил пытаясь освободить вооруженную руку.

Они сплелись в яростной молчаливой схватке. Арфа ударилась об пол, зазвенела лопнувшая струна. Дарум сел на подушках, ошеломленно вглядываясь в маячившие перед ним фигуры.

И вдруг, со стремительностью, поразившей Рафта, Иранн выпустила нож. Отпрыгнув назад, она склонилась за арфой и коснулась инструмента, извлекая из струн дикие, тревожащие звуки.

«Проснись! Будь настороже!»

Громкая, звенящая беспокойством музыка ударила в стены. Король вскочил на ноги, тряхнул головой, затем начал выкрикивать беспорядочные вопросы. Он находился в снопе падающего из сокровищницы света, поэтому мог видеть лишь тень Рафта — тень, вооруженную зловеще поблескивающей сталью.

Тревожная музыка поднялась до крика, вдалеке послышался топот ног.

Мысленно выругавшись, Рафт повернулся и помчался к двери, через которую попал сюда, молясь, чтобы она оказалась открыта. Откинулась в сторону портьера, он увидел свободный проход и не задумываясь бросился в него. Его приняли за убийцу и значит, нужно было бежать со всех ног. Король мог выслушать объяснения, но вероятность этого была минимальна, особенно учитывая, что в дело была замешана Иранн.