Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]

«Жизнь, в которой обмен веществ настолько ускорился, таит в себе и некоторые неудобства», — подумал Рафт.

Как бы то ни было, Дарум не сумел схватить Паррора. Этот дерзкий тип скрылся вместе с Крэддоком в Харне, лежащем в верховьях этой реки. Что могло быть в самом Саду, Рафт и представить себе не мог. Жанисса боялась его, а Рафт предполагал, что испугать ее не так-то просто. Его мысли устремились к девушке с удивительными глазами и волосами, похожими на мех тигра.

Почему-то ему вдруг вспомнился роман Бальзака «Чувства в пустыне», и он не сразу понял, в чем тут связь. Любовь человека… ко льву? Или к леопарду? Но наверняка не к ягуару. В Сахаре ягуаров нет.

Жанисса происходила от кошек, но вместе с тем в ней было и что-то человеческое. Она не была зверем, жаждущим крови хищником, хоть и принадлежала к чужому виду.

Рафт поймал себя на этой мысли и подумал:

«Боже, неужели я действительно вообразил, что влюбился в эту девушку? Я и видел-то ее всего два раза. Это все из-за ее оригинальности, меня притягивает ее экзотичность. Когда я отсюда выберусь, то лет через пять найду себе девушку в Пеории и женюсь на ней». Мысли о женитьбе помогли ему осознать нереальность своего положения, и Рафт мысленно улыбнулся.

«Думаю, что с биологической точки зрения это невозможно. Кроме того, я бы наверняка не хотел, чтобы моя жена по ночам выходила из дома, усаживалась на забор и выла».

И все же, несмотря ни на что, он никак не мог избавиться от этой мысли. Соединение двух рас, точнее, двух видов, никогда не удавалось в прошлом. Проблема сводилась к генам и хромосомам. Рассуждения эти превосходно помогали ему коротать время, но в конце концов Рафт пришел к выводу, что занимается ерундой. Он осторожно выставил голову из воды и сел.

Прошло уже много времени, и суматоха в замке должна была улечься. На многочисленных балконах не было видно ни одного человека, двор с этого места был невидим, однако, если бы Рафт рискнул преодолеть открытое пространство по прямой, его наверняка заметили бы.

Река была надежнее, хотя ее медленное, но сильное течение представляло серьезную опасность. Подумав, Рафт пошел против течения, держась так близко к берегу, как это только было возможно. Временами он полз на четвереньках, иногда приходилось плыть, но даже тогда он ни на секунду не бросал своей тростинки. Пока Рафт добирался до леса, он успел здорово замерзнуть, а многочисленные царапины на локтях и запястьях болели и кровоточили.

Рафт надеялся, что люди-кошки во время погони не идут по запаху. Впрочем, это было маловероятно. Они превратились в цивилизованных существ, а притупление некоторых чувств — обычная цена, которую раса платит эволюции за свое развитие. У низших видов, выживание которых зависит от острого обоняния и слуха, эти чувства развиты необычайно. Однако, с другой стороны, зрение человека сильнее и лучше приспособлено к изменяющимся условиям, чем зрение большинства животных.

Дарум не знал цели его бегства, и чем ближе Рафт подойдет к Харну, тем в большей безопасности окажется.

Наконец циклопическое дерево заслонило своим стволом башни замка. Рафт быстро прошел еще полмили и лишь тогда открыл карман. Убедившись, что револьвер не намок, он вытащил его и заткнул себе за пояс. Потом решил внимательно осмотреть амулет.

Внешний вид предмета ничего ему не говорил: искорка огня, мерцающая в глубине дымчатого кристалла, вставленного в массивный металлический ромб со скругленными углами. После нескольких опытов Рафт убедился, что кристалл можно вращать, словно замок сейфа. Он осторожно сделал несколько оборотов.

Не произошло никаких ощутимых перемен, если не считать освежающего дуновения ветра. Как же проверить амулет?

Разумеется, с помощью часов.

К счастью, корпус был водонепроницаем. Рафт долго вглядывался в циферблат, прежде чем заметил невероятно медленное движение секундной стрелки. Он еще раз повернул кристалл в амулете, и движение стрелки ускорилось. Очередной оборот заставил ее шевелиться еще быстрее.

А это означало, что метаболизм его начал замедляться.

Интересно, а мог бы он ускорить темп его жизни? Если да, то многие проблемы решились бы сами. В этом случае он успел бы добраться до Харна гораздо раньше Паррора. К сожалению, его ждало разочарование. Амулет исправно замедлял метаболизм организма, однако не мог ускорить его выше уровня, обычного для Паитити.

Значит, искра была связана с Пламенем, излучала ту же самую энергию и подчинялась тем же законам, что и оно. Рафта совершенно не устраивала роль самого медлительного существа в окружающем его мире, поэтому он поспешил установить камень в исходное положение.

Он спрятал амулет в карман и двинулся дальше, пытаясь по пути вспомнить приблизительную скорость пули и гадая, сможет ли в здешних условиях попасть в цель. Следовало использовать оружие с минимального расстояния. Чем ближе, тем лучше!

Артиллерия в Паитити была бы невозможна. Если бы кто-то обстрелял замок Доирада из пушек, люди-кошки имели бы достаточно времени, чтобы разобрать здание и перенести его на другое место, прежде чем снаряды коснулись бы земли. Ничего удивительного, что здесь сражались холодным оружием, а не огнестрельным. Только энергетический луч был бы эффективен в этом мире.

Вот почему параспособности достигли здесь такого высокого уровня — зеркало Жаниссы, гипнотизирующий шар Иранн. Эти предметы позволяли компенсировать задержку.

Вся жизнь в долине была воистину заклята, подвержена чарам вроде тех, что защищают бога Бальдура. Несчастные случаи наверняка были здесь редки, и ничего удивительного — ведь камни парили в воздухе, реки текли медленно, как сироп, а человек летел вниз не быстрее Алисы, падающей в нору кролика.

По пути Рафт присматривался к окружающим его формам жизни, к необычным существам, населяющим стволы гигантских деревьев. Благодаря прозрачному воздуху, обеспечивающему хорошую видимость, ему удалось заметить много подробностей.

Крикливо окрашенные побеги метались по коре, трехфутовые кайманы ныряли в прудах собственной работы, эти раковины на стволах формой напоминали кубки, которыми пользуются сборщики латекса.

Рафта удивляла ловкость, с которой пресмыкающиеся пользовались своими конечностями. Некоторые из них занимались строительством новых прудов: отрывали полосы смолистой коры, размельчали ее, добавляли секрет слюнных желез, что в результате давало нечто вроде цемента.

Из известных ему существ, Рафт нашел только ленивцев, производивших невероятное впечатление своими стремительными движениями. Обычно ленивец неподвижно висит на ветке, и только его язык молниеносно хватает приглянувшееся насекомое или растение. Метаболизм этого животного крайне замедлен.