Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]

Перед мысленным взглядом Рафта сияла найденная в сокровищнице карта. Он знал, что погибнет, если ошибется хоть раз.

Он свернул, ни на секунду не замедляя бега. Где-то далеко слышались возбужденные голоса, Рафт крепче стиснул револьвер. От него больше пользы, чем от стилета. Что касается Иранн, он наконец понял ее намерения. В случае необходимости она готова была сама убить Дарума, а вину за это свалить на Рафта. Видимо, подобная практика была в ходу у кошек, впрочем, как и у людей.

Дважды ему приходилось прятаться за портьерами от патрулей. Наконец, затаив дыхание, Рафт остановился перед овальной дверью, гадая, что же ждет его по ту сторону. Он знал, что именно здесь лежит путь на свободу, но не был уверен, не ждут ли его за дверью солдаты.

И действительно, его ждали — об этом говорили тени, видимые сквозь прозрачный материал двери. Рафт как можно тише повернулся и заторопился обратно, понимая, что погиб, разве что ему удастся найти другой путь наружу, а это было сомнительно.

Он свернул в какой-то коридор, где вдоль стены тянулся ряд окон. Выглянув в одно, Рафт убедился, что они выходят не на пропасть Доирады, а на излучину реки, за которой ее воды впадали в арочный канал, что проходил под замком. По другую сторону поросшей мхом равнины вздымались могучие колонны леса. Он нашел бы там убежище, если бы сумел перебраться на другой берег. Однако река текла далеко внизу, и течение было слишком быстрым. Его смыло бы в пропасть, едва только он оказался бы в воде.

Слишком быстрым?

Только не в Паитити, где метаболизм всех живых организмов испытывал огромное ускорение.

Несмотря на свою мощь, вода внизу казалось настолько гладкой и спокойной, словно он разглядывал не дикий водоворот, а слабо волнующуюся зыбь тумана.

Рафт сунул револьвер в карман и застегнул его. Судя по замку, карман был водонепроницаем, а это на руку Рафту. Быстро оглядевшись по сторонам, он не заметил никого, хотя звуки явно приблизились.

Не колеблясь больше, он забрался на карниз, висевший в двухстах футах над серебристой лентой, и прыгнул.

Рафт кое о чем забыл, но во время падения у него оказалось достаточно времени, чтобы об этом вспомнить. Ускорение свободно падающего тела не изменяется. Правда, определенную роль тут может сыграть трение воздуха, но в случае падения тела весом в сто шестьдесят фунтов и имеющего форму человека, воздействие это невелико.

Метаболизм Рафта ускорился во много раз. Теперь он жил несравнимо быстрее, чем во внешнем мире, и своими глазами видел, как огромные валуны, оторвавшиеся от высоких скал, окружающих долину, падали не быстрее перышек.

В собственном представлении он вообще не падал, ему казалось, что он медленно едет вниз в лифте. Это настолько поразило его, что Рафт не сразу постиг всю опасность своего положения, а когда понял, уже ничего не мог поделать.

Падая, он медленно вращался, а мимо проплывали стены замка. В любой момент кто-нибудь мог выйти на балкон и увидеть его. Удачно брошенное копье представляло для него немалую опасность — оно имело бы достаточную скорость, чтобы пронзить его, тем более, что бросающему было бы легко оценить скорость движения Рафта.

Еще никогда в жизни он не чувствовал себя настолько беспомощным. Ему казалось, будто он одиноко висит в межпланетном пространстве. В мозгу его мелькали сотни вопросов и так продолжалось, пока тело его с ужасающей медлительностью не ударилось о воду.

Масса Рафта не изменилась, поэтому он исчез под водой, одновременно сносимый ленивым течением. Стала очевидной очередная опасность. В обычных условиях он задержал бы дыхание до тех пор, пока не вынырнет, однако теперь дыхание было раз в сто быстрее, а от глотка воздуха его могло отделять несколько минут.

Используя свои новые возможности, он повернулся и поплыл вверх, хотя это скорее походило на продирание мухи сквозь густой кисель, причем неумолимое течение представляло дополнительную трудность. Рафт был как попавшая в сироп муха. И все-таки этой мухе удалось выбраться на поверхность.

В нормальных условиях вода унесла бы его прямо в пропасть Доирады, но здесь, благодаря ускоренной работе мышц, он справился с ленивым напором воды и поплыл вверх по течению. Добравшись наконец до неглубокого места, Рафт свалился без сил.

Впрочем, отдыхать было рано. Он все еще был в пределах досягаемости погони, но слишком выбился из сил, чтобы преодолеть открытое пространство, отделявшее его от леса. Рафт лихорадочно осмотрелся в поисках близкого укрытия.

Берег в этом месте порос густым тростником, а сама вода, илистая и мутная, была совершенно непрозрачна. Рафт нашел высохшую тростинку и решил попробовать старый фокус. Он просто погрузился в воду, ухватился за камни на дне, чтобы не всплыть, и начал дышать через трубку.

При этом он ничего не видел, но и его никто не мог заметить. Разумеется, люди-кошки рано или поздно могли его обнаружить, но игра стоила свеч, особенно если вспомнить о разнице в психологии котов и приматов.

Преследователи ждали от него, как от потомка обезьяны, что он попытается удрать в сторону леса. Сами они были слишком брезгливы, чтобы прятаться в грязной воде, если имелся иной путь бегства, и автоматически могли приписать Рафту сходный образ мыслей. Если они действительно поступили так, это была их ошибка.

Закрыв глаза, Рафт сосредоточился на дыхании, которое на практике оказалось довольно сложным.

Мог ли ему помочь амулет? Внутри него находилась искра Пламени, полученная от страшного источника энергии, называемого Курупури. Амулет мог вызвать замедление метаболизма.

Впрочем, сейчас Рафту больше подошло бы ускорение. Амулет мог обладать И такими свойствами, нужно было только проверить его.

Заключенная в нем частица энергии была, вероятно, настроена на Пламя, и с помощью индукции черпала из него силу, а возможно, являлась целым и сама по себе, как это происходит с кусочком радия.

Замедление жизненных процессов означало бы, что Рафт превратится в живую статую, вокруг которой враги будут двигаться с быстротой молнии.

Как бы то ни было, все равно амулет лежал в закрытом кармане, и Рафт не мог его достать, не замочив револьвер да Фонсеки. Выяснение этого вопроса пришлось отложите на потом, а пока он мог лишь затаиться и ждать.

Рафт ждал, а холод реки постепенно пронизывал его тело, парализуя нервы и мышцы. Двигаться было нельзя, и разум человека все больше удалялся от тела, пока наконец ему не стало казаться, что он висит в пустоте, где не существует ни света, ни звука, где не осталось ничего, кроме медленного, мертвящего движения воды. Ждать до темноты было просто невозможно: ведь солнце могло скрыться за горизонтом лишь через несколько недель.