Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

— Привет, — сказал он. — А я луковицы собираю.

Метаморф не ответил.

— Я Терион Нисмайл, был художником в Замке-Горы. У меня тут хижина вниз по реке.

Так же молча Метаморф продолжал смотреть на него. На его лице промелькнуло странное выражение. Затем он повернулся и скользнул в джунгли, почти мгновенно растворившись в них.

Пожав плечами, Нисмайл продолжал выкапывать луковицы.

Через неделю-две он встретил второго Метаморфа (или, возможно, того же самого), на этот раз, когда сдирал кору с лианы, делая канат для ловушки на билатона. Метаморф безмолвно возник перед Нисмайлом, как призрак, и принялся созерцать его в том же одноногом положении, что и в прошлый раз. Нисмайл опять попытался вовлечь его в разговор, но, как и тогда, ничего не вышло, и загадочное существо вновь начало исчезать в лесу действительно подобно призраку.

— Подожди! — позвал Нисмайл. — Я хочу поговорить с тобой, я… — Но он уже остался один.

Несколько дней спустя, собирая дрова для костра, он снова почувствовал, что его пристально разглядывают. Он сразу заговорил:

— Я поймал билатона и испек его. Мяса больше, чем мне нужно. Может, разделишь со мной обед?

Метаморф улыбнулся, вернее, на лице его мелькнуло что-то вроде улыбки, хотя, это могло быть и что-то другое — и словно отвечая, вдруг превратился в зеркальное отражение самого Нисмайла, коренастого и мускулистого, с черными проницательными глазами и темными волосами до плеч. Нисмайл заморгал, задрожав, потом, узнав, улыбнулся, решив принять это как некую форму разговора, и сказал:

— Поразительно! Ни разу еще не видел. Идем, часа через полтора мясо будет готово, а мы пока поболтаем. Ты понимаешь наш язык? Или нет? — было очень Необычно разговаривать со своим двойником. — Скажи что-нибудь? Тут есть где-то неподалеку ваше поселение? Пьюривер, — поправился он, вспомнив, как сами Метаморфы называют себя, — ваш поселок где-то здесь, в джунглях? — повторил Нисмайл, жестикулируя. — Пойдем к хижине, посидим у костра: У тебя нет вина? Единственное, чего мне недостает, так это доброго крепкого вина вроде того, что делают в Майдемаре. Ну скажи же хоть что-нибудь! — но Метаморф ответил лишь гримасой, возможно, означавшей усмешку, исказившей второе лицо Нисмайла, и превратив его в нечто неприятное и странное, после чего Меняющий Форму мгновенно вернулся в свой естественный облик и неторопливой плывущей походкой удалился.

Нисмайл надеялся, что он вернется с фляжкой вина, но в тот день больше его не видел. Любопытные существа, подумал он. Или их рассердило, что он поставил хижину на чужой территории, или они держат его под надзором из боязни, что он является авангардом человеческих переселенцев? Странно, но он совсем не боялся за себя, хотя в большинстве своем Метаморфы были недоброжелательными и чуждыми. Многочисленные повествования рассказывали о метаморфах, о их набегах на приграничные поселения людей, о том, что народ Меняющих Форму таил ненависть к тем, кто захватил их мир, лишил их законных прав на планету и загнал в джунгли. Но Нисмайл знал себя как человека доброй воли, никогда не причинявшего вреда другим, желающего, чтобы его оставили в покое и позволили жить своей жизнью, и он воображал, будто какие-то неуловимые чувства дадут понять Метаморфам, что он им не враг. Он хотел стать им другом. Он истосковался по дружеской беседе после столь долгого одиночества, и хотел поделиться своими мыслями с этим необычным народом, он мог бы написать кого-нибудь из них. Позднее он снова подумал о возвращении к искусству, и испытал необычный душевный подъем. Несомненно, он отличался сейчас от того несчастного человека, каким был в Замке-Горы, и отличие это само по себе должно было сказаться на его творчестве. В течение последующих нескольких дней он репетировал речь, которую придумал, чтобы завоевать доверие Метаморфов. Со временем, рассуждал он, они могли стать друзьями, беседовать…

Но шли дни, а он не видел ни одного Метаморфа. Он бродил по лесу и не встречал никого. Он решил, что слишком торопил события и вспугнул их. Это его расстроило.

Однажды в сырой и теплый день через несколько недель после того, как он в последний раз видел Метаморфа, он купался в холодной и глубокой запруде, образованной естественными валунами в полумиле ниже хижины, когда заметил бледную стройную фигуру, быстро пробирающуюся сквозь густую беседку синелистого кустарника на берегу. Он выскочил из воды.

— Подожди! — закричал он. — Пожалуйста… Не бойся!.. Не уходи!..

Фигура исчезла, но Нисмайл, бешено продираясь сквозь подлесок, снова увидел ее через несколько минут совершенно случайно у гигантского дерева с красной корой.

Пораженный, Нисмайл замер — это был человек, женщина. Стройная, юная и нагая. С густыми каштановыми волосами, узенькими плечами, небольшой высокой грудью, яркими глазами, она, казалось, совершенно не боялась его, лесовика, который слишком очевидно наслаждался полученной нежданной радостью встречи. Пока он собирался с мыслями, она неторопливо оглядела его и сказала со смехом:

— Какой ты исцарапанный! Разве ты не умеешь бегать по лесу?

— Я не хотел, чтобы ты ушла.

— Ну, далеко я бы не ушла… знаешь, я долго за тобой следила, пока ты меня заметил. Ты из хижины, правильно?

— Да-а, а ты? Где ты живешь?

— Здесь и там, повсюду, — прозвучал ответ. Он смотрел на нее в изумлении. Красота ее восхищала, бесстыдство потрясало. Ему подумалось, что она вполне может оказаться галлюцинацией. Откуда она взялась? Что делает одна обнаженная девушка в этих дебрях?

Девушка?

Конечно, нет, дошло до него с внезапной краткой горечью ребенка, жаждавшего во сне сокровища, обретшего его, и проснувшегося. Вспомнив, как легко Метаморф стал его отражением, Нисмайл понял, что это просто какая-то шалость, маскарад. Он пристально изучал ее, выискивая признаки Метаморфа: следы желтоватой кожи, острые выпирающие скулы, косящие глаза. Он выискивал эти следы на бесстыдно-веселом лице, но тщетно. Во всех отношениях она выглядела человеком. И тем не менее… Поскольку встретить здесь кого-нибудь из соплеменников было просто-напросто невероятно, а кого-нибудь из Пьюриверов вполне возможно, то…

Он не хотел верить в это, и решил воспринимать возможный обман сознательно и доверчиво, в надежде со временем больше поверить в то, кем она выглядела.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Сэрайс. А тебя?

— Нисмайл. Где ты живешь?

— В лесу.

— Значит, тут неподалеку поселок?

Она дернула плечом:

— Я живу одна. — Она подошла к нему. Он почувствовал, как напрягаются его мускулы по мере ее приближения. В животе что-то екнуло, кожу словно обожгло — и она легонько коснулась порезов от ветвей на его руках и груди. — Больно?