Кейт Харди - Во власти искушения

Зандер перестал хмуриться и улыбнулся:

– Здорово. Давайте попробуем.

Следуя указаниям мальчика, Сэм и Нэд попадали точно в цель и умудрились вылить на Ника всю воду. Он был мокрым с головы до пят.

– Все. Я сдаюсь! – выкрикнул он.

В промокших насквозь джинсах и рубашке, облегавших его торс и ягодицы, он выглядел восхитительно. Сэмми уже несколько раз заметила, как смотрят на него проходящие мимо женщины.

– Сэмми, мы победили! – закричал Нэд и бросился ее обнимать.

– Все благодаря тому, что у нас был отличный командир, – сказала она и обняла обоих мальчиков.

– Не все так просто, – спокойно произнес подошедший к ним Ник.

Прежде чем она успела что-то понять, он поднял пистолет и выпустил струю прямо на нее.

– Месть сладка, – хитро улыбнулся он.

– Ах, ты… – возмутилась Сэм. – Ты ведь уже сдался, это нечестно. – Она рассмеялась. – За это ты должен купить мне мороженое, а я сяду под деревом и попрошу Зандера меня защищать. – Она вырвала из его рук пистолет и передала мальчику. – Будешь моим рыцарем.

– Круто, – заключил Зандер.

– А можно нам тоже мороженого? То мягкое, с шоколадными хлопьями. – Нэд умоляюще посмотрел на дядю. – Пожалуйста.

– С шоколадными? А других вариантов нет? – скривилась Сэмми.

– Найдем, – кивнул Ник. – Давай, Нэд, беги, занимай очередь.

Зандер опустил голову и погрустнел.

– Все в порядке? – обратилась к нему Сэм, когда они остались вдвоем.

Мальчик вздохнул.

– Просто я… Все эта дурацкая нога. Ненавижу ее. Я же понимаю, вы просто дали мне возможность отдохнуть.

– Эй, с чего ты взял? Нам очень помогли твои подсказки.

– Мне уже двенадцать, я не ребенок, как Нэд, – мне ясно, зачем вы это сделали. Когда я долго бегаю, нога начинает болеть. – Он поднял на нее глаза. – Простите за такие слова. Мама и дядя Ник будут ругаться, если узнают, что я был так груб с вами.

– Ты не был груб, дорогой, просто честен. Если у человека что-то болит, естественно, что он становится раздражительным.

– Она почти всегда болит, больше или меньше, но всегда. – Зандер вздохнул. – Они отрезали у меня кусок кости, теперь там железка. Я буду расти, и она тоже будет удлиняться.

– Значит, тебе не придется делать еще операции. Это же здорово.

Он поднял на нее глаза.

– Дядя Ник сказал, что вы тоже знаете людей из отделения, где я лежал, поэтому делали фотографии для календаря.

– Верно. – Сэм помолчала. Это очень рискованно, но она может помочь этому ребенку. – Хочешь, открою тебе секрет?

– Какой?

– Очень большой. Огромный. Но ты должен мне обещать никому не говорить.

– Провалиться мне на этом месте, – заверил ее Зандер.

Сэмми посмотрела на Ника и Нэда, стоящих в очереди за мороженым. Они вряд ли ее увидят, но все же лучше сесть так, чтобы они ничего не поняли, если вдруг повернутся. Он заняла удобную позицию и потянула вверх штанину джинсов до самого колена.

Зандер открыл рот от удивления.

– У вас шрам там же, где и у меня.

– Да, и по той же причине. Но я была немного старше тебя, мне было шестнадцать, когда меня прооперировали.

– Болит?

– Нога? После операции болела, да.

– А сейчас?

– Нет.

– И вам делали несколько операций?

– К счастью, в шестнадцать я была уже довольно высокой и перестала расти. – Сэм помолчала и сглотнула ком. – Помни, Зандер, это наш с тобой секрет. Договорились?

– Договорились.

– Хорошо. И знай, что очень важно делать упражнения, несмотря на то что это надоедает и причиняет боль.

– Почему?

– Потому что так ты становишься сильнее. Однажды нога может помешать тебе сделать то, что ты очень захочешь. Смотри, по работе мне приходится много двигаться, и я не ощущаю дискомфорта.

– А в Австралии вы были?

– И в Америке, и в Японии. А три года назад поднялась на Килиманджаро.

– Правда? – Мальчик смотрел на нее во все глаза. – Поднимались в горы? Даже после… ну, вы поняли.

– Да. Могу показать тебе фотографии. Мы работали в команде, поэтому мне приходилось идти туда, куда идут остальные.

– Круто. – Он выглядел ошарашенным ее признанием.

– Точно. Хотя должна признать, что самым трудным для меня был не сам процесс подъема – ты смотришь, как делают люди впереди, и идешь. Сложнее всего я переносила высоту. Воздух там разреженный, кислорода очень мало, поэтому надо идти медленно, иначе будет нечем дышать и потеряешь сознание. И еще трудно спать на земле. После пяти-шести ночей начинает болеть все тело. Но результат того стоит. Там очень красиво. – Она обняла Зандера за плечи. – И ты тоже сможешь это сделать, раз у меня получилось. Никогда не позволяй болезни тебя победить. Ты сильнее ее.

На секунду его глаза наполнились слезами, но он смахнул их рукой.

– Спасибо, Сэмми. – Голос его дрожал.

– Обращайся в любое время, – улыбнулась она. – Если захочешь поговорить, звони. Обещаю, это останется между нами. Возьмешь у дяди Ника мой телефон и адрес почты.

– Спасибо. Мне очень важно иметь возможность поговорить с тем, кто меня понимает.

Сэм почувствовала, что он хочет еще что-то ей сказать. Она замолчала, зная по опыту, что люди сами заполнят паузу, если дать им шанс.

Так и случилось.

– Дядя Ник всегда учил меня остановиться и отдохнуть, подождать, пока не буду готов.

– Это потому, что он любит тебя, беспокоится, а еще боится, что ты переутомишься и потом будет хуже.

Так вели себя и члены ее семьи. До той поры, пока она не потеряла терпение, вышла из себя и закричала, что больше не может жить в коконе из ваты.

– Он зря беспокоится, я очень аккуратен. Мне же двенадцать, я не дурак.

– Ник все понимает, но, когда кого-то очень любишь, ты постоянно за него переживаешь.

– Что же мне делать?

– Поговори с ним, – предложила Сэм, чувствуя себя страшным лицемером. Она и сама должна была давно поговорить с Ником. – Сядьте рядом, и скажи ему все, что мне. Объясни, что ты делаешь упражнения, чтобы стать сильнее, что внимательно относишься к своему здоровью, потому что понимаешь, что в противном случае процесс выздоровления затянется. Обещай ему всегда говорить, что ты устал, и попроси тебя не останавливать. Тогда он немного успокоится.

– Вы тоже так сделали?

– В итоге да. Правда, после скандала. – Она понимала, что всегда слишком сильно стремилась к независимости, но не могла себя изменить.

Зандер кивнул:

– Я очень люблю дядю Ника. Он мне больше отец, чем… – Он вздохнул. – Мне не стоит об этом говорить.

– Чем родной отец, так?

Он кивнул:

– Я его ненавижу. Он бросил нас и маму, когда был так нам нужен. Раньше я думал, что сам виноват, что заболел, но дядя Ник объяснил, что это не так. Я слышал однажды, как он назвал отца, – нет, мама убьет меня, если я произнесу это слово.