Наталья Никитина - Полтора килограмма

себе. Понимая, что выгляжу, как девушка на первом свидании с изголодавшимся по женским ласкам

парнем. Кэрол не желала слушать моих объяснений, поэтому пришлось уступить. Я медленно переместился

к роялю. Устало снял очки, протер их бумажной салфеткой. Немного подумав, положил их на крышку рояля,

закрыл глаза, собираясь с мыслями, и решительно запустил пальцы в глубину клавиш.

Я извлекал из рояля чарующие звуки «Лунной сонаты» Моцарта. Через пару минут скованность

отпустила меня, и я подарил свою Душу звукам. Казалось, подо мной больше нет стула, пол под ногами

перестал существовать. Тело налилось покоем и невесомостью. И лишь когда отголосок последней ноты

покинул корпус рояля, я повернулся к журналистке.

За окном всё еще шел дождь. Уныло, не надеясь на отзывчивость прихожан, вдали зазвонили

церковные колокола. Марк приостановил съемку. Пощечины за окном звучали менее яростно и уже скорее

напоминали редкие поцелуи перемирия воды и камня. Пару минут мы просто слушали эти звуки природы. Я

первым нарушил затянувшуюся паузу.

– Предлагаю следующую съемку устроить вне дома. Например, в моей оранжерее, вы будете

изумительно смотреться на фоне цветов, – произнес, глядя за окно, и лишь после на вращающемся стуле

развернулся лицом к девушке.

– Отлично! Записываю адрес, – одобрила идею Кэрол, доставая блокнот из кейса.

Чай был допит. Журналистка подошла к окну.

– Дождь почти закончился, – голос ее звучал тихо и отрешенно.

Первым Чайный домик покинул Марк. Взвалив на плечо камеру, он степенно двигался к машине,

презрительно игнорируя редкие капли дождя.

Я с легким реверансом открыл перед смеющейся девушкой дверь, и мы вышли на веранду,

прилегающую к домику.

Мне всегда нравилось быть манерным по отношению к женщинам – подавать руку, открывать дверцу

авто, пододвигать стул. Иными словами, я был безнадежно старомоден, считая, что все эти милые приятные

мелочи абсолютно не сложно использовать в повседневной жизни. Но какой при этом благодарностью и

счастьем светятся глаза дамы, принимающей такое внимание! До глубины души огорчает, что рыцарство

кануло в лету.

Как любит говорить Том: «Женщину нужно брать обхождением и лихостью!» С последним у меня

наблюдались явные проблемы, но я с лихвой покрывал их вежливым обращением.

Дождь уже растерял былой запал и лениво сеял редкие капли, заставляя лужи волноваться.

– Скажу Патрику принести для вас зонт, – засуетился я.

– Не стоит, я быстро добегу до машины, – улыбнулась в ответ Кэрол.

– Вы правы, цветам нужна вода, – невольно родилось в моей голове сравнение, которое я не смог

не озвучить.

На мгновение взгляд девушки наполнился недоумением, уже через секунду сменившимся восторгом

37

и нежной улыбкой на чувственных губах.

– Завтра в двенадцать в оранжерее, – напомнила она, дабы скрыть свое смущение. – До свидания,

мистер, Харт!

– Всего доброго, – я взял ее ладонь и, приподняв к своему лицу, коснулся губами кожи, чувствуя

себя при этом как минимум Марлоном Брандо.

Ладонь девушки выскользнула из моей руки. Кэрол опустила глаза и быстро застучала каблучками по

мокрой дорожке.

Журналистка уехала, а я еще долго стоял, глядя на разбивающиеся о каменную дорожку капли дождя.

Сам того не желая, в эти дни я словно прощался со всем, что меня окружает, старался насладиться каждым

явлением природы, вкусом, запахом, вбирая в себя ощущения как в последний раз.

Зазвонил телефон. Джим сообщил, что встреча прошла отлично и он уже вернулся в Глостер к семье.

Вспомнив, что должен позвонить Тому, я направился в кабинет.

Там, достав из ящика стола запасной мобильный телефон, установил в него новую сим-карту и

поставил на зарядку. Нашел в списке контактов действующего телефона номер охранника лаборатории и,

подождав, когда телефон хоть немного зарядится, набрал его. Долгое время шли гудки, я начал нервничать,

наконец, трубку подняли и, откашлявшись, отрапортовали:

– Охрана, Лоуренс, слушаю!

– Дэн Харт! Почему долго не брали трубку? – выразил недовольство я.

– Виноват, сэр, обходил этаж, – по голосу было слышно, как напрягся Лоуренс.

– Мистер Кросби у себя? – перешел я к делу.

– Да, мистер Харт, у себя, – продолжал чеканить каждое слово охранник.

– Передайте ему трубку. Жду! – прикрикнул я, на всякий случай желая поторопить этого увальня.

Последовал звук грузных шагов и тяжелое дыхание Лоуренса. Ждать пришлось минуты три, прежде

чем в трубке зарокотал обескураженный бас Тома:

– Дэн, что случилось?

– Привет, Том! Есть основание полагать, что мой телефон прослушивают, а возможно, и твой тоже.

Я постарался кратко изложить суть создавшейся ситуации, добавив в заключение:

– Поэтому бери ручку и пиши новый номер для связи со мной.

Он быстро всё понял и не стал задавать лишних вопросов. Я продиктовал ему номер.

– Том, ты принял новых людей для поиска донора?

– Да, в настоящее время поиском занимается уже семьдесят восемь человек, еще пятьдесят

присоединятся к ним в конце недели, – рокотал низкий голос Тома.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес я, – постарайся завтра же приобрести новый номер, только

не на свое имя, естественно. Не буду дальше отвлекать от работы. Будь осторожен, друг!

– Буду держать нос по ветру, – бросил в ответ Том.

Так, Тому позвонил. Теперь бы еще Джес как-то деликатно сообщить об операции.

Я включил компьютер. Войдя в Скайп, обнаружил имя дочери с зеленой пометкой,

свидетельствующей о том, что абонент в настоящий момент находится в Сети. Чуть помедлив, я нажал

кнопку видеовызова.

Гудки тянулись непростительно долго. Я уже выдохнул с облегчением и хотел сбросить вызов. Но тут

на экране появилось нежно улыбающаяся загорелая мордашка Джес. Ее рыжие длинные волосы были

растрепаны, что придавало облику дочери домашний, слегка небрежный вид. Рукой она придерживала на

груди белоснежное полотенце, в которое, по всей вероятности, завернулась минуту назад.

– Привет, малыш! Прости, что помешал тебе принимать душ, – наивно предположил я.

– Привет, папочка, – хихикнула дочь. Ее светло-зеленые глаза светились озорством. – Ничего

страшного! Ты совсем не помешал.

– Ты давно не звонила, я начал волноваться.

– Прости, папочка! Здесь столько знакомых. Ты же знаешь, я должна появляться на всех светских

тусовках, ни дня свободного еще не было, – принялась наигранно устало стонать дочь, складывая пухлые

губки, словно капризный ребенок.

– Да, пару не лучших твоих фотографий с этих тусовок мне удалось увидеть в прессе. Я полагал, что