Наталья Никитина - Полтора килограмма

распускался весной, радуя глаз нежной ажурной зеленью, а летом очаровывал своими резными листьями и

легкими, волнующимися на ветру плодами-крылатками. А когда наступала осень, он встречал ее как

праздник своей жизни, играя в лучах прохладного солнца изумительными золотисто-карминными,

желтовато-бронзовыми и лососево-медными оттенками листьев. А по ночам на этом дереве собирались

коты и фальцетом орали, доводя до бешенства обитателей ближайших домов. А мне почему-то нравилось

слушать их смешные голоса. У меня даже был свой фаворит, с особенно густым тембром голоса.

Я вышел из машины.

День выдался теплый и безветренный. В ожидании Кэрол, прогуливаясь возле машины, я придирчиво

разглядывал свое отражение в тонированных стеклах. Тень от листвы нервно дрожала на залитых солнцем

аллеях. Вскоре позвонил Том и сообщил свой новый номер. Как и положено девушкам, Кэрол опаздывала. Я

нервничал, что выгляжу глупо, и поэтому мучительно пытался придать себе непринужденный и даже

скучающий вид. Метрах в пяти от меня, поднимая клубы пыли, вертящейся в лучах солнца, мальчишки

гоняли мяч, который вылетел на аллею прямо к моим ногам. Я, пусть и неловко, но отбил его и, довольный

собой, продолжил дефилировать.

На балконы с белыми тычинками перил то и дело выбирались любопытные соседи. Мужской пол, как

правило, разглядывал «Роллс-ройс», являющийся диковинкой для здешних мест. Дамы же акцентировали

свое внимание на моей персоне. Единственное, что объединяло и тех, и других, – это недоумение, кто же

из жильцов дома выйдет ко мне навстречу. Ждать им оставалось чуть больше десяти минут.

Наконец, дверь распахнулась и выпорхнула Кэрол.

Зрители на балконах оживились. Вероятно, их ожидания были оправданы в полной мере.

Я увидел ее – и в груди взметнулись брызги восторга! На девушке был костюм цвета первой

весенней листвы, узкая прямая юбка чуть ниже середины бедра, приталенный короткий жакет подчеркивал

тонкий стан и высокую грудь. Рукав три четверти делал ее длинные руки еще изящней, желтая майка с

глубоким декольте, приоткрывающая округлую грудь, перекликалась с желтыми классическими туфлями на

высоком каблуке. В одной руке она держала уже хорошо знакомый мне кейс, а другой прижимала к груди

фотоальбомы. Волосы были небрежно собраны в прическу, кокетливо обрамленную выпущенными

прядями. Минимум украшений: в каждом ухе по маленькому бриллианту и тонкая золотая цепочка с

подвеской в виде логотипа «Шанель», инкрустированная кристаллами «Swarovsky», на шее.

«Такую девушку, как Кэрол, украшать – только портить», – восхищенно подумал я.

– Кэрол, ни в коем случае не отходите от меня далеко в оранжерее, иначе я рискую потерять вас

среди цветов, – произнес я, целуя ее руку.

– Добрый день, мистер Харт! В очередной раз убеждаюсь, что вы мастер тонких комплиментов, —

игриво сверкнув глазами, лучезарно улыбнулась девушка. – Должна заметить, что и вы сегодня отличаетесь

изысканностью!

Переполняемый гордостью, я открыл для нее дверцу машины.

Оранжерея находилась за городом, в изобилующем парками и общественными садами Роксбери,

который соседствовал с Дорчестером.

Кэрол позвонила оператору, заверив, что мы будем на месте через двадцать минут. Затем,

поблагодарив, вернула фотоальбомы, которые я тут же вручил Рику с просьбой по возвращении домой

передать их Патрику.

40

– Я пыталась найти хоть какую-то информацию о вашей оранжерее, но в Интернете об этом

практически ничего нет, – недоуменно сообщила журналистка.

– Потому что это хобби, а не бизнес. Я не афиширую свою частную жизнь. Просто люблю цветы и

хочу, чтобы в доме они всегда присутствовали в достаточном количестве. Оранжерея по своему размеру

небольшая, всего тысяча квадратных метров, но этого достаточно, чтобы цветы регулярно доставлялись в

мой дом, офис и в некоторые больницы.

– Странно. Обычно цветы любят женщины, а мужчины уж если и проявляют к ним интерес, то только

с позиции выгодных инвестиций, – словно сама с собой рассуждала девушка.

– Вы хотите сказать, что мое хобби не совсем, – я колебался, подбирая слово, – мужественное?

– Вы сами это сказали, – пожала плечом Кэрол, давая понять, что вовсе так не думает.

– А у вас, Кэрол, есть хобби или увлечение? – вызывающе, но не без иронии поинтересовался я.

– Конечно, есть. Мне нравится видеть, как на бумаге возникает мир, который я придумываю.

– О! Вы пишете картины? – с уважением отозвался я.

– Картинами это назвать трудно. Скорее любительские зарисовки. Это у меня от мамы. А вот брат

пошел в отца. Его с детства интересовали точные науки, я же личность творческая.

– У вас есть брат?

– Да. Анджей учится в Лондоне. Будущий экономист.

– Вернемся к хобби. Какой сюжет привлекает вас более других?

– Фэнтези и красота человеческого тела.

– Это что-то вроде красавицы в когтях свирепого дракона?

– Именно.

– Неужели реальность для вас настолько скучна?

– А для реальности у меня есть фотоаппарат! Еще я сотрудничаю с тату-салоном, рисую образцы для

клиентов. На прошлой неделе был необычный заказ. Мужчина принес фотографию своего умершего

спаниеля и попросил сделать эскиз тату в виде пса-ангела с крыльями за спиной.

– Как знать, возможно, этот пес когда-то спас жизнь своему хозяину. В моем доме никогда не жили

кошки, только собаки. Я считаю их самыми умными животными на планете. Был у меня лабрадор, любимец

всех домочадцев. Когда родилась Джес, он стал жутко ревновать меня к малышке. Стоило Джесике

выплюнуть свою пустышку, как пес тут же брал ее в рот и начинал проситься на руки, словно дитя малое.

Еще при нем абсолютно нельзя было повышать голос: он сразу поднимал осуждающий лай. Винчи совсем

другой. Солидный и сдержанный, даром что беспородный.

Кэрол, улыбаясь, решила поведать мне и о своих питомцах:

– Моя мама тоже любит собак, только не крупных. Сейчас у нас живет шпиц Зося. Когда на нее

смотрят, она начинает вилять хвостом, и если не отворачиваться, то будет делать это весь день, не

останавливаясь. Зося ужасно боится ездить в автомобиле и соглашается, лишь сидя на шее у мамы, из-за

чего ей пару раз приходилось объясняться с дорожной полицией.

– Представляю себе изумленные лица полицейских, – рассмеялся я, представив эту картину.

– А еще у нас жил попугай, который мастерски копировал телефонный звонок, заставляя нас

постоянно бегать поднимать трубку, а Шико при этом противненько хихикал.

– Надо было сменить мелодию на звонке, – наивно подсказал я.

– Конечно же, мы меняли и не раз, но Шико за пару дней осваивал новый сигнал.