Наталья Никитина - Полтора килограмма

достаточно даю тебе денег, чтобы ты могла себе позволить приобрести купальник, – не удержался я от

сарказма.

Послышался какой-то шорох, и Джес, запрокинув вверх острое, немного лисье личико, стала

сотрясаться всем телом от смеха. Я был обескуражен эффектом, произведенным моими словами. И лишь

заметив в углу экрана мужскую руку, густо покрытую черными волосами, которая бесцеремонно

хозяйничала под полотенцем дочери, понял, в чем причина смеха. Я отвел взгляд в сторону и сухо произнес:

– Не буду мешать. Перезвони, когда освободишься! – и в сердцах нажал на красную кнопку

38

окончания связи.

Конечно же, я знал, что через ее постель прошла добрая сотня мужчин, а то и две. Тем не менее

увиденное удручало. Она даже не попыталась, хотя бы из приличия, из уважения ко мне, пресечь эти

похотливые поползновения очередного самца! Я понимал, что старикам, увы, присуща гипертрофированная

обидчивость и подозрительность. Возможно, я сам не прав, вторгаясь вот так внезапно в ее личную жизнь,

но ведь я и так не навязчив в своем общении с ней. Могла бы уделить мне пять минут. Чувство обиды

клокотало в горле. Я ей совсем не нужен и не интересен! Какое пренебрежение к отцовским чувствам! Вот

перезвонит – и всё ей выскажу! От принятого решения стало немного легче.

Только сейчас я почувствовал, что проголодался. Выпитый с Кэрол чай был не в счет.

Спустившись в столовую, без спешки, в привычном одиночестве, я пообедал. Даниэла, как всегда,

была на высоте, приготовив крем-суп из брокколи и дорада де ля соль.

Дождь не прекращался, нагоняя на меня тоску и сонливое состояние. В доме опять установилась

привычная тишина, и я решил скоротать время за прочтением хорошей книги.

Винчи привычно расположился на полу возле кровати.

Удобно устроившись в постели, я открыл книгу Малкольма Гладуэлла «Гении и аутсайдеры». С этим

произведением я уже однажды совершил увлекательное путешествие в мир законов жизни. И пару дней

назад нестерпимо захотелось пережить его вновь. Чтение всегда доставляло мне наивысшее удовольствие.

Анализ новой информации является своего рода массажем для клеток мозга. А я всегда с трепетом

относился к этой части своего организма.

Дождь монотонно стучал в окна, словно робко просясь в дом. Веки, убаюканные музыкой природы,

тяжелели с каждой минутой, и я не заметил, как уснул.

Утро выдалось прохладным и солнечным.

Я открыл окно. Соленый ветер разъяренным хозяином, которому долго не отпирали дверь в

собственный дом, ворвался в спальню. Довольно щурясь, я подставил ему свое лицо. Воздух, насыщенный

влагой, бодрил и толкал на подвиги. Винчи нетерпеливо приплясывал у двери, приглашая на прогулку.

– Всё бы тебе гулять, бродяга, – я по-доброму пожурил пса, потрепав его рыжую шерсть.

Я выспался, как никогда, хотя на часах было всего семь.

Даниэла уже хлопотала на кухне. Мой ранний визит ее ничуть не смутил. В стоптанных плоских

«лодочках» и длинном безразмерном платье-балахоне, она стояла, опершись животом о край стола, и

чистила к обеду рыбу.

– Чем порадуешь старика, красавица? – приобняв женщину за плечи, игриво поинтересовался я.

– Радуйтесь уже тому, что сегодня не овсянка, а омлет! – хрипло хохотнула Даниэла, блеснув

белоснежной улыбкой.

– Да ты меня просто балуешь! – с наигранным восхищением воскликнул я.

– Иногда можно.

– А благоверный твой где? Неужели спит еще?

– Августина в Зимнем саду делает генеральную уборку. Он ей помогает, – как всегда проглатывая

окончания слов, сообщила Даниэла. Она всегда говорила быстро, часто предложение сливалось в одно

длинное слово.

– Вам в столовой накрыть или на террасе?

– Давай в столовой.

После завтрака я традиционно поднялся в кабинет для просмотра почты. Ознакомился с последними

сводками и, изложив в ответном письме Итону свои рекомендации, выключил компьютер.

До встречи с Кэрол в оранжерее оставалось добрых три часа. Вычитаем час на дорогу. Остается еще

два. Целых два часа бессмысленного пребывания в доме.

Неожиданно меня посетила вполне логичная мысль. Я же могу заехать за Кэрол и отвезти ее в

оранжерею. Разумеется, без этого пресловутого Марка. Он пусть сам добирается до места съемки.

Приободренный принятым решением, я набрал номер Кэрол. Мой звонок ее удивил, но она охотно

продиктовала свой адрес.

Я направился в гардеробную. Хотелось выглядеть элегантно и в то же время небрежно. Поэтому я

облачился в классический костюм из тончайшей шерсти цвета слоновой кости и коричневую рубашку.

Галстукам я всегда предпочитал шейные платки. Вот и на этот раз выбрал платок из ткани с пейслийским

рисунком в тон костюма. Полчаса, проведенные за выбором подходящего костюма, изрядно меня утомили,

но я остался доволен.

Немного потоптавшись перед зеркалом, поймал себя на мысли, что пиджак с неуместным усердием

греет мое тело. Я решительно стянул его. Чего доброго, еще начну потеть и благоухать в самый

неподходящий момент, тут даже аромат всей оранжереи не поможет. Заменив его жилеткой, являющейся

39

частью этой тройки, с удовлетворением заметил метаморфозу. Мой живот, сдерживаемый плотной тканью

и рядом пуговиц, подтянулся!

Преодолевая одышку, орудуя ложкой для обуви, склонился и всунул ноги в светло-бежевые

классические туфли. Выглядел я теперь вполне презентабельно для встречи с красивой девушкой и,

дополнив образ швейцарскими часами, вышел из дома.

Через десять минут мы с Риком, вжимаемые скоростью в мягкие кожаные кресла «Роллс-ройса», уже

мчались в Дорчестер. Вчерашнее подобие флирта волновало и придавало какую-то странную, давно

позабытую энергию, схожую с нетерпением.

Дорчестер – самый отдаленный из пригородов Бостона. Здесь столкнулось множество разных стилей

жизни. Творческие личности, молодые специалисты и ужасно гордые за свой район местные жители

перемешиваются в парках, закусочных и случайных барах. Из-за сомнительной репутации Дорчестера

многие ставят под вопрос достоинства этой местности, но за последние годы район заметно преобразился.

Дома в Викторианском стиле заботливо реставрируют, открываются новые галереи и бутики. И, пожалуй,

одно из главных достоинств этого района то, что здесь всё еще можно припарковаться без проблем.

Мы остановились на Уэйнрайт-стрит, двадцать четыре, именно этот адрес назвала мне по телефону

Кэрол. Перед нами возвышался типичный для этого района трехэтажный дом. В его окна заглядывал

любопытный раскидистый клен.

Мне вспомнился другой клен, тот, что рос под окнами квартиры, в которой я вырос. Он рано