Юрий Колонтаевский - Над островом чёрный закат. Хроники исступлённых
- Название:Над островом чёрный закат. Хроники исступлённых
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785447489939
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Колонтаевский - Над островом чёрный закат. Хроники исступлённых краткое содержание
Над островом чёрный закат. Хроники исступлённых - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Но я ее не выбирал, – попробовал возразить Адам. – У меня и мысли не было…
– Да будет тебе, – с нескрываемой завистью выговорил куратор и продолжал непререкаемым чеканным тоном: – Запомни, дочь господина Координатора выбирает сама – имеет право. К тому же, как мне сказали, вы были обручены еще в детстве. Существует такой обычай. Не слышал?
– Что-то слышал… кажется, – сказал Адам.
– Обычай очень древний и прекрасный. – продолжал куратор и объяснил: – Так поступают, когда хотят прочно, на поколения связать две сильные личности. А ты забыл, что у тебя есть невеста. Это не делает тебе чести, Адам. А вот Тея помнит и столько вёсен думает о тебе… Не знаю, почему близкие не сочли нужным напоминать тебе время от времени об этом событии.
– Меня не спрашивали, когда затевали… это… – неуверенно выговорил Адам. – Я надеюсь, что хотя бы теперь меня спросят… Для порядка.
Он подумал, что уж очень странно начинается его взрослая жизнь – с полного и безапелляционного лишения самостоятельности и свободы выбора. К тому же он не знал, кто именно должен его спросить.
– Спрашивать тебя? Зачем? – спросил куратор холодно. – Ты сам должен помнить и понимать, что это нужно, прежде всего, тебе самому.
Адам по инерции подумал, что теперь его обязательно накажут, и он не сможет оставаться первым в группе еще на одну весну. Он включил все свои мыслительные способности, решив опереться на непререкаемый первоисточник.
– И все-таки я верю, – сказал он вежливо, но твердо, – что мое право выбора жизненного пути остается за мной. В соответствии с четвертым пунктом восьмого раздела Закона.
Куратор пропустил доводы Адама мимо ушей, продолжая рассматривать юношу. Он не желал признаться себе, что перед ним не один из его подопечных, полностью зависящий от его воли, а взрослый и со вчерашнего дня совершенно самостоятельный исступленный, навсегда освободившийся от его опеки и перешедший под защиту Закона.
– О своем упрямстве, Адам, ты еще пожалеешь, – наконец произнес он жестко. – Очень пожалеешь.
Резко развернулся и пошел к выходу. Маленький, жалкий, заметно уменьшающийся по мере удаления, но такой страшный человек, которого Адам к стыду своему всегда, с самых первых времен учебы до трепета опасался и от которого, сколько помнил себя, готов был в любой момент получить нагоняй.
Так завершился день странных открытий, в котором не нашлось места Герду, единственному его другу, и это обстоятельство огорчало.
Он давно не видел Герда. При последней встрече тот объявил с непривычной серьезностью, что приступает к исполнению важного задания, говорить о котором ему запрещалось, и что теперь какое-то время они будут видеться реже. Герду предстояло работать и жить во дворце Владетеля – единственная подробность, ставшая известной Адаму.
Вечером, вернувшись из университета, Тея рассказала отцу о встрече с женихом, не упустив особенно обидевших ее подробностей. Координатор внимательно выслушал дочь, задал несколько наводящих вопросов, свидетельствующих о том, что его основательно зацепило это происшествие, и, прощаясь на ночь, попросил ее не расстраиваться из-за пустяков.
Оставшись один, он рассудил холодно после краткого анализа, что не допустит, чтобы какой-то безродный мальчишка пренебрег его дочерью и избежал наказания. Адам ответит за свой поступок. Отныне он будет под постоянным надзором и непременно получит свое – по заслугам.
5
Владетель, престарелый господин исступленных и прочих обитателей Земли, смирился с тем, что уже миновал предел отмеренной ему жизни, и с некоторых пор медлит в пограничном пространстве между осязаемым бытием и безвестным миром, который бесцеремонно предъявляет на него свои права. И куда вскоре предстоит короткий, как падение, путь – не отвертишься, не избегнешь.
Изнурительные боли, накатывающие приливами, свидетельствовали о близком скорбном часе, вызывая отвращение ко всему на свете, и, прежде всего, к суетливым безгласным теням, что без смысла мечутся рядом и беззастенчиво именуют себя врачами.
Конец неотвратим, думал он отрешенно. Он упираться не станет, уймется, не посмеет молить богов о лишнем – сверх отпущенной нормы – сладком глотке воздуха. Забытая долгожданная воля, о которой втайне мечтают подданные, – так доносят услужливые соглядатаи – наконец-то вернется и оживит Землю…
Он сознает, что естественный уход предпочтительней, к тому же точно не знаешь час решительного мгновения. Когда-то на Земле так уходили все. Никто никуда не спешил. Но на такой конец земного существования он едва ли смеет рассчитывать, ведь тогда придется нарушить заявленный им самим принцип разумной конечности пребывания всякого смертного в этой жизни. Потому он продолжал упрямо повторять самому себе: каждый исступленный должен быть готов в любое мгновенье покинуть светлый мир. Исключения недопустимы. Даже для него.
Но прежде предстоит нелегкий выбор. Согласиться на операцию – добровольно принять мучения, выжить. Туман рассеется, но надолго ли? Альтернатива проще, и уж во всяком случае, достойнее – уйти, закрыв за собою дверь.
Он знал, что новые поколения начисто лишены свободы выбора. Уходят, едва возникает потребность общества. Исключение старики – родились раньше, не попали в Систему, теперь доживают в редеющей очереди к естественному концу – дарованному им благу. Продолжают увиливать, отчаянно превозмогая немощи, напрягают врачей… До чего же унизительно цепляться за жизнь, так не похожую на жизнь, – унылое зябкое существование. Он не позволит себе пристроиться в эту убогую очередь. Ни за что…
И все же он не спешил уходить. Опасался, что на произвол судьбы будет брошено множество незавершенных дел, неосуществленных затей, неразрешенных споров. Но главное, что последнее время особенно мучит, придется добровольно отдать себя на суд тех, кто явится на смену, и кто по обычаю предков не удержится и первым делом состряпает разбирательство жестокое и бессовестное, осознав, что ответить на обвинения он уже не сможет.
Он скоро уйдет, навсегда избавит народ от страха. Простит современников, пожелает им беззаботного счастья. Они, бедные, не понимают, думал он печально, что следом явится новое время, и всех этих нескладных людишек придавит еще больший страх. Так бывало всегда и так, к сожалению, будет вечно…
Сдерживая неприязнь к людям, невзначай попадающим в поле зрения, он в который раз вспоминает, сожалея, что на последнем заседании Сената так и не настоял, чтобы в обслуживающем персонале и охране дворца остались одни роботы.
Раздражение копится, кажется, еще мгновение и он не совладает с собой, сорвется в ярость – в пропасть, из которой не выбраться без потерь. Особенно невыносим этот шустрый живчик – юный врач Герд. Откуда он взялся такой непонятный, откуда свалился на его голову? Но вспомнил: тщедушного паренька с твердым и ясным взглядом, свидетельствующим о независимом характере, он сразу же, не сомневаясь, предпочел из группы соискателей на должность личного врача – чем-то этот мальчишка задел его за живое…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: