Максим Удинский - «Дром» у дороги. Будни одной компании

– Друзей детства не бьют.

Вопя сиренами, проехал пожарная машина. Посетители вяло отреагировали на этот шум.

– Ну, так ты согласен снова поработать со мной? Да не бойся, опять, как получилось прошлый раз, не будет, гарантирую.

Игнат посмотрел на Колю Изолятора в упор, тот сидел совершенно непринужденно.

– По глазам вижу, Игнат, что ты согласен, – ухмыльнулся Коля. – По рукам?

– Ладно, – Игнат смял в руке салфетку. – Но это в последний раз.

– А как же? – Коля Изолятор излучал доброжелательность. – Анчоусов хочешь?

В это утро хреново было не только Паляницыну. Валентин бродил по мокрым дорожкам пустынного городского парка. В одной руке он держал двухлитровую пластиковую бутылку с водой, к которой время от времени прикладывался, в другой – раскрытый над головой зонт. Вид его был мрачен. Но не похмелье было причиной грусти (вернее – не только похмелье). Очередной изматывающий скандал с драгоценной супругой. В такой момент в одной квартире с ней, находится было просто не возможно. Прислушиваясь к своим чувствам, Валентин произнес в слух:

– Может я еще люблю эту дрянь? Не дай Бог!

Валентин миновал опрокинутую на бок урну, в отбросах которой что-то зашевелилось. Валентин остановился, присмотрелся внимательнее.

Из под обертки мороженного показался активно обнюхивающий воздух маленький носик, а затем и глазки-бусинки со всей мордой

– Тьфу ты, – с облегчением вздохнул Валентин. Это была обыкновенная крыса. Он повернулся и зашагал дальше.

Мысли вернулись в невесёлое русло. Дедуля наверняка уже сидит в «Прибрежном», думал Валентин, читает свою «Державную правду». Сегодня было воскресенье – день очередной семейной повинности Валентина.

Он хлебнул из бутылки воды и заметил впереди, на дорожке, серую крысу. Это была та же самая, что вылезла из урны – ее морда была вымазана в какой-то белой краске. Крыса спокойно сидела на задних лапках перед Валентином, но на расстоянии (для страховки), глазки неподвижно смотрели на него.

Валентин покрылся холодным потом – крысы, это то, чего больше всего боялся он в жизни.

– А ну пошла вон, – осевшим от страха голосом сказал Валентин, угрожающе примеряя в руке бутылку с водой. Если бросится на меня, подумал он, запущу бутылкой. Только бы не побежать, вдруг она реагирует как бойцовская собака. – Кыш от сюда, дрянь! – максимально грозно рявкнул он. Внутренности Валентина сжались от страха.

Крыса неожиданно присела на все четыре лапы и не спеша, почти вразвалочку направилась к неопрятной цветочной клумбе. Когда ее голый хвост скрылся в траве Валентин, наконец, вздохнул с облегчением, достал мятый носовой платок и вытер мокрое лицо.

– Боже мой, за что же мне такое? – сквозь зубы бросил он в сторону. Валентину было так жалко себя, что захотелось опять напиться или на худой конец заплакать как школьник над своей первой в жизни двойкой. – Что за паскудство?! – он швырнул бутылку в клумбу, надеясь, что каким то чудом попадет в крысу.

Через несколько минут бесцельной ходьбы, Валентин уперся в длинную доску объявлений, посаженую на перекрестке главных парковых алей еще во времена молодости дедули Валентина. В самом ее центре нагло висел здоровенный плакат, тело которого не посмели заклеить ни одним мелким объявлением о продаже или купле движимости и недвижимости. Пафосная мощь сего произведения не оставляла никакого шанса всем остальным бумажкам на доске, зритель замечал только ЭТО. Видно, что плакат был грамотной работой.

«Бог любит тебя за твои ПОСТУПКИ!» – темно-синяя, крупно напечатанная фраза вверху плаката смотрелась как непреклонная догма, смотря на уверенные, четкие буквы, выверенный наклон слов не оставалось никаких сомнений в правдивости написанного. Валентину показалось, что буквы не набрали на обычном компьютерном агрегате, а высекли в граните тысячелетия назад. Могучая надпись контрастировала с легким фоном плаката – желтым и ненавязчивым. Во вторую очередь Валентин заметил изображенного человека. Нет, это не был Бог, и даже не какой нибудь условный Христос из фильма. Человек изображался по пояс. Он непринужденно сидел, сильная фигура в сером пиджаке и белоснежной рубашке гармонировала с открытым и приятным лицом. Глаза были обращены к зрителю, полуулыбка на его губах была похожа на ту, которую демонстрируют политики на всех выборах – приветливая и одновременно автоматическая. Обеими ладонями человек держал в полусогнутых руках черную небольшую книгу без надписи, но с изображением креста.

Валентин поймал себя на том, что уже несколько минут смотрит в глаза человека на плакате. Что такое? – спросил он себя.

Человек все так же доброжелательно смотрел слегка раскосыми глазами на мокрый парк и Валентина, простоватое лицо привлекало некими чертами внутреннего аристократизма. Может, подумал Валентин таким и должен быть идеальный проповедник? Немного стереотипных черт, немного изысканности, немного пафоса и готово.

Валентин обратил свое внимание на текст справа. «Проповедник Бэшт Мацуко, единственный, кто сумел глубоко постичь все главные религиозные учения мира, способен дать ответы на главные вопросы, рождавшиеся в умах людей на протяжении столетий».

Дешево звучит, подумал Валентин, как реклама провинциального мясокомбината, но продолжил читать.

«…его книги расходятся по миру миллионными тиражами. Повинуясь только ему известным стремлениям он выбирает страну, в которой проповедует год, а затем направляется в другую, туда, куда указывает его душа и Бог.»

Ага, с сарказмом подумал Валентин, или где есть не бедная аудитория.

«… наша страна стала очередной целью Мацуко на пути к истине. Ни один город и поселок на пути из Столицы в Большую Окраину не минует встречи с господином Мацуко»

По позвоночнику Валентина пробежала непроизвольная дрожь, последнее предложение звучало как жуткое пророчество, необратимое и всеохватывающее. Далее стояла дата, и время когда состоится встреча Мацуко со всеми желающими в здании кинотеатра. Вход был бесплатным. Встреча должна состояться сегодня, Валентин посмотрел на часы, через четыре часа.

Стоп, остановил себя Валентин, неужели я туда хочу пойти? Поискав в душе, он не обнаружил там никаких сомнений или нерешительности, которые обычно были, когда приходилось принимать какое либо решение. Это приятно удивило его. Стало немного легче.

Не слишком вдумываясь в свои чувства, Валентин побрел к выходу с парка – дедуля уже наверняка ждет его.

Кнопка звонка легко прогнулась под пальцем Стаханова, домофона у входа небыло, похоже, Гончар любил лично видеть посетителей или просто был скуповат на такую аппаратуру. Досчитав до десяти, Стаханов позвонил снова. Прислушался – ничего, никакой реакции во дворе.