Брайан Смит - Нетороплив наш тлен

Но герой не придет к ней на помощь. Ни сегодня, ни когда-либо вообще.

Очередной толчок в спину чуть не сбил Ноя с ног. Он подчинился, побрел вперед и вскоре был прикован к стене в одном из сараев.

Время шло, словно в тумане, каждый новый день не отличался от предыдущего. Дни превращались в недели, а затем, спустя какое-то время, Ною стало казаться, что он провел в этом месте не месяцы, а годы. Однако ход времени являлся лишь малой частью того, в чем он не был уверен. Иногда лучик неприятного осознания реальности происходящего прорезал ментальный туман, в котором находился Ной, и он впадал в состояние парализующей тревоги. Но туман всегда смыкался вновь, спасая его от безумия.

В этом состоянии Ной пребывал даже в светлое время суток. Он день за днем выполнял монотонную работу, находясь в своего рода трансе. Возможно это было благодаря тому, что труд был довольно легким. Мыслями Ной уносился далеко в прошлое, позволяя рукам действовать на автомате. В основном он вспоминал Лизу Томас, что странно. Несмотря на то, что она послужила причиной его паломничества на Запад, в какой-то момент он спрятал все мысли о ней в самый темный и глубокий уголок своего разума.

Теперь же Ной настолько отдавался образам проведенного вместе с Лизой семестра в колледже, что порой ему мерещилось, будто он вернулся в то время. Отключиться от настоящего было несложно. Ной работал во дворе возле особняка, без рубашки, мокрый от пота, а потом вдруг все вокруг исчезало. В следующий момент он уже прогуливался по кампусу с Лизой. Они оба были такими беззаботными и совершенно не думали о будущем. Воспоминания становились настолько яркими, что часто казалось, будто это апокалипсис — длинный кошмарный сон.

Но правда всегда выступала пеной по краям его воспоминаний. Иногда он мог удержать ее наступление, даже придумал альтернативную версию событий, в которой они с Лизой успешно перевелись на следующий семестр. Другая жизнь складывалась более удачно: они справились с пьянством и безрассудством и сосредоточились на учебе и других важных вещах. Конечно, чтобы добавить реализма, он выдумал редкие ссоры, но они и близко не стояли с... ну, с тем, что произошло в другой версии их жизней.

К сожалению, он не мог контролировать ночные кошмары. Мозг беспрепятственно прокатывал ужасы, от которых Ной потел и вздрагивал во сне. Ему часто снилось, что он до сих пор в том доме, под Джексоном. В доме с исчезнувшим трупом. Он снова и снова наблюдал за тем, как теряет сознание в заполненной тенями гостиной. Каждый раз обстановка слегка менялась, как и трупы. Иногда это был тот мертвец, которого он увидел в реальности. Иногда к нему присоединялись другие. Некоторые мертвецы сидели, другие стояли. Казалось, что никто из них не двигался, но в ходе сна они постоянно меняли свое положение, а в конце все смотрели на Ноя. Порой трупы были ему незнакомы, в другой раз он видел Обри и Ника: сестру с проломленной головой, а ее мужчину с перерезанным горлом. Но время от времени Ной оказывался в комнате совершенно один. По непонятной причине именно этот сон пугал его больше всего.

Еще ему периодически снилось, как он находит себе в «Уолмарте» новый экземпляр «Темного всадника». В тех снах он открывал книгу на отложенной последней главе и снова начинал увлеченно читать. Быстро перелистывал страницы, пожирая слова, но всякий раз что-нибудь мешало ему дочитать до конца. Книга становилась длиннее, чем была на самом деле: неважно, сколько страниц он перелистывал, Ной никак не мог добраться до финала. Иногда текст на хрупких старых страницах начинал исчезать или, наоборот, слова расползались, становясь нечитаемыми, чернила размокали и растекались по страницам черными кляксами. Ной понимал, что эти сны — результат глубокого разочарования, но осознание не делало их менее тревожными.

Остальные сны будто бы копировали «Наездника с высоких равнин», который мог отложиться в сознании Ноя после того, что он увидел в «Уолмарте». В них Ной медленно ехал верхом по грязным улицам маленького городка эпохи Дикого Запада. Жители попрятались по домам, дрожа от страха и смотря на него сквозь окна и приоткрытые двери. Почему-то эти сны были столь же яркими, как и фантазии о Лизе. Ной чувствовал жаркое прикосновение солнца к шее, дыхание медленно плетущейся лошади, луку седла под правой рукой. Горло першило после нескольких дней, проведенных в жаркой, пыльной пустыне. Поездка по городу, казалось, не кончится никогда, хотя он знал, что городок небольшой.

Сон про дом в Джексоне был в самом разгаре, когда болезненный пинок в бок вернул его к реальности, где он был рабом в поместье, расположенном в Генриетте. Застонав от боли, Ной перевернулся на спину и уставился мутным взглядом на Шейна, служащего поместья, обучавшего его в первые дни.

Звякнув оковами, Ной поднял руки, чтобы потереть глаза. Несмотря на боль в боку, он еще не отошел ото сна. Снова застонав, Ной сел и посмотрел в единственное, решетчатое окно сарая и, нахмурившись, перевел взгляд на Шейна.

— Еще же темно. Стенсил не трогает меня до рассвета.

Шейн кивнул:

— Можешь забыть про Стенсила. Больше он не играет в твоей жизни никакой роли.

— В смысле?

— Его нет.

Ной нахмурился еще сильнее.

— Что?

— Его больше не существует. — Шейн отошел в центр маленького сарая. — Судьба сделала крутой поворот, Ной, которого, как я подозреваю, ты не ожидал. — Он говорил, стоя к Ною спиной, а когда повернулся, Ной понял, что что-то в его лице неуловимо изменилось. В глазах Шейна появилась легкая желтизна. — Тобой заинтересовалась хозяйка дома.

Ной долго смотрел на него. На лице Ноя, изборожденном морщинами, которые стали отчетливее за время его путешествия, отразилась растерянность.

– Неужели? Почему это?

— Она сама тебе скажет.

Ной задумался. Шейн был прав: поворот неожиданный. Последний раз он видел Судью перед казнью Ника. С тех пор она редко появлялась в его жизни. Насколько знал Ной, Судья никогда не покидала пределов особняка.

Шейн отошел еще дальше. Теперь он стоял в дверном проеме, за ним распускались первые лучи рассвета.

— Перед аудиенцией тебя помоют и приведут в надлежащий вид. Ванная, бритье, новая одежда. Мне же нужно заняться другими обязанностями: ползать и выть в туннелях, пещерах и других темных и злачных местах. Скоро к тебе придут, чтобы помочь.

Договорив, Шейн исчез, оставив дверь открытой.

Как выяснилось, «скоро» для Шейна и для Ноя — разные понятия. Прошло почти два часа, прежде чем за ним пришли. Все это время Ной наблюдал за тем, как светлеет за решетчатым окном. Стояла странная тишина. Он уже должен был услышать грубые окрики охранников, гонящих рабов на поля, но этого не произошло. Возможно, их тоже «больше не существовало», как и его наставника, что бы это ни значило.