Степан Кирнос - Город бога [CИ]

— Духам не нужны имена, чтобы знать победителя, — грубо выговорил Илья. — Они сами выберут победителя. Парень, а как тебя зовут? — пихнув коммандера, спросил культист.

— Я Данте. Ты спрашивал, за что я сражаюсь. Честно и сам порой не могу понять. То ли за самого себя, то ли за человечество.

— Человечеству нужна наша вера и власть Прихода, чтобы оно расцвело. Я с самых лет, как и мои предки, служу на благо Храмов и народа, а поэтому говорю, чтобы люди по всему полуострову объединились под нашими стягами. Только тогда всё будет ладиться, — с рвением фанатика отчитал проповедь Илья.

— Нормально? Ладиться? — переспросил ошеломлённо Данте, позабыв про страх, который сменился недовольством. — Я хоть тут и не давно, но вижу тут одну нищету да беды, но никак не другое.

— Не смей роптать на бога нашего земного — Кумира! — рьяно парирует Илья. — Он ходит средь людей ивсё слышит. Благодаря его милости существует Град священный, город бога наш, от его светлого лика мы питаемся. Тут тебе и радости для тела, вроде «домов упоения» где можно свободно наркотик любой употребить или множество борделей.

— О да! — кто-то поддержал культиста. — Бордели это хорошо!

— Тут есть и для души спасение, — продолжает одухотворённо Илья. — Множество Храмов и Соборов, где в молитвах мы славим Кумира и духов. Это всё нам дал Кумир, он вложил в руки нашу великую силу веры. Он наше божество, а тут город Его. Но вот не было ни Кумира, ни Прихода и что бы было тогда? Анархия и хаос, упадок и смерть. А мы та сила, которая удерживает мирян от того, чтобы они не перебили себя. Так что зря ты так, Приход это хорошо.

— Может и так, — согласился Данте, понимая, что спорить с фанатиком, который свято убеждён, что только благодаря его культу всё тут организовано и сам мир существует ради Кумира, бесполезно. — А что это у тебя на поясе? — заметив блестящий металл, спросил коммандер.

— Это? — в руке Ильи оказался маленький серебряный крестик. — Реликвия древности, что досталась мне от моих далёких предков. Из поколения в поколение передаётся она вот и мне досталась. Все в моей семье говорили, что это могущественный артефакт веры, который даёт силу и защиту, вот я и ношу его с собой.

«Сказать или не сказать, что это христианский крест, распятие Христово? Нет, а то ещё выкинет, а так, если Бог даст, может, одумается. О Господи, помилуй всех грешных» — подумав, вздохнул Данте.

Томному ожиданию пришёл конец. Протрубили десятки боевых горнов, огласивших начало битвы на арене и все, как один, встали. Старики и молодые, женщины и мужчины — все поднялись, что пасть через минуты.

— Ну, вот наступил момент нашей славы братья и сёстры! — встав и перекинув меч за спину, заголосил культист. — Да поможет нам Кумир!

— Да-да, — не довольствуют в толпе.

— Конечно, — слышится поддержка недовольству.

— Топай, давай, — пихает Илью кто-то из гладиаторов.

Решетчатые ворота поднялись, выпуская сотню гладиаторов на поле. Солнце тут же ударила Данте в глаза, застав прищурится. Со всех сторон, подобно грому, раздались дикие оры толпы, её визги и крик, который режет ухо. Коммандер хочется закрыть глаза и уши, но он продолжает идти, раскидывая перед собой сухой песок.

— Вот они! — на всю арену раздался заводной, разрывной голос ведущего. — Со всего Града воители. Сегодня они сойдутся в неравной битве во имя и славу Кумира! — через секунду его голос сорвался на сумасшедший крик. — Так восславим их, как героев!

Данте, пока есть возможность, осмотрелся, слушая правила игр, которые зачитывает ведущий. Верхние места арены представлены ложами, в которых расположились самые богатые и успешные на пару с культистами, а под ними все остальные. Там, где вышли Гладиаторы, над выходами огромные экраны, что проецируют всё происходящее на песках арены, купленные для потехи толпы. Сто метров песка от одного края до другого, который заполнен различными укрытиями, вроде мешков с песком, куч сваленных кусков обломанных кирпичей, на пару с траншеями. Впереди он видит таких же гладиаторов, как и он, как и все остальные. Кого-то рядом с ним уже торкнула наркота — пара человек, истерично засмеялись и затряслись, падая на песок и катаясь. Пока есть время он решил найти Сериль. Рыская по множественным рядам он видит множество лиц, от перекошенных в гримасе пьянственного безумия, до надменных и холодных, но вот её лица не видит, но зная, что из тысяч безумных глаз на него смотрит её взгляд, он чувствует бодрость и стремление дожить до конца бойни. Что ж, теперь всё зависит только от него.

— Добрые люди! — вновь закричал ведущий. — Да начнутся игрища!

«Только я и арена» — сказал себе Данте и потянулся за пистолетом. Пространство за мгновение разорвалась свистами пуль и снарядов, которые ударили дождём по двум сторонам. Тут всё пошло в ход — самодельный убогий самострел наравне с двуствольными обрезами, которые тут тоже рассматриваются как «пистолет», крошат укрытия и рвут мешки. Две команды десять минут должны друг друга обстреливать, а кто есть, кто можно увидеть по повязкам на руках — жёлтые против синих.

Данте прыгнул на камни, и был едва не пристрелян — чья-то дробь ударила по прикрытию. В его руках сверкнул пистолет с батарейкой, и парень высунулся, дав залп. Светло-жёлтый луч за секунду с треском мелькнул и прожёг голову врагу, и его безжизненное тело распласталось на песке.

— Воу-воу! — раздалось из всех микрофонов. — Это неожиданно! Похоже, у нас есть фаворит!

И снова Данте стреляет, только уже лёжа и прожигает грудь высоченному мужику с обрезом, а затем вновь жмёт крючок и из дула вырывается ещё два луча подряд, сжигающие сердце некому старику с самодельным пистолетом на один патрон. Мужчина падает, хватается за воздух, что лепечет и умирает.

— Да этот парень хорош! — заводит толпу ведущий.

Однако Данте всё равно на слова больного ведущего. Его начали обходить — десяток вражеских гладиаторов по правому флангу толпой ринулись на фаворита перестрелки. Парень поднялся и бегом устремился прочь, но ощутил, как боль разносятся по спине и он падает. Его бронежилет поймал сразу две пули, и ему перебило лопатку, раскрошило позвонок, если бы ароматизирующее покрытие, поглощающие энергию пули. Он пытается встать, но перед ним вздымается фонтан песка и свист ударяет по уху, ещё выстрел и ему едва не прострелило голову и кажется, что сейчас его убьют. Но за Данте вступились — мужчина в алом балахоне, подняв пистолет убитого, расстреливая из двух орудий гладиаторов, встал между парнем и врагами, подавив опрометчивое наступление шквальным огнём. Илье прострелили руку, и кровь брызнула на песок, заляпав и Данте, но он продолжил отстреливаться. Коммандер встал и присоединился к общей перестрелке. Снова его пистолет затрещал яркими лучами и через пару секунд последний гладиатор украсил собой песок арены.