Коллектив авторов - Старые долги

— Информация — всегда благо, — сказал Борислав. — Всегда лучше иметь ее, чем не иметь.

Сульковский склонил голову набок.

— Даже так… Вы уверены?

— Нет. Но я верю, что это все-таки правильно. Именно верю, понимаете?.. Иначе наша работа вообще бессмысленна.

Сульковский не отвечал. Несколько секунд он просто смотрел на Борислава, и тот никак не мог понять, чего в этом взгляде больше: уважения или жалости.

Потом Сульковский кивнул и нажал кнопку.

— Что с мотоциклистами?

Это были первые слова Эрнста Абеля. Он даже не поздоровался.

Сульковский чуть усмехнулся.

— Легкие переломы. У одного, кажется, сотрясение. Их сразу отвезли в госпиталь, на ноги поставят за несколько дней. Еще и награды за боевые ранения получат. Мы совершенно не хотели никого убивать.

— Очаровательно, — сказал Абель. — Можете мне объяснить, зачем вообще это было нужно?

— А как вы думаете?

Абель встряхнулся.

— Никак я не думаю. И не надо меня экзаменовать. Тоже мне… — он не договорил. — Это — ваш человек? — кивок указывал на Борислава, который пока молчал.

— Нет, — сказал Сульковский. — Не наш. Но очень нужный нам. Простите, корветтен-капитан, но ваш шеф… слишком непредсказуем. У меня не было уверенности, что ваш гость после беседы с ним останется жив. И в любом случае — я не желаю отдавать инициативу. Еще раз извините.

— Какую инициативу? — спросил Абель.

Борислав присмотрелся к нему. Угрюм, но собран. Кажется, готов ко всему.

Ко всему ли?..

— Эрнст, простите меня. На «Истрии» я не мог сказать вам правду. Во-первых, это, как говорится, не только моя тайна. А во-вторых, я бы не сумел подобрать слова, которым вы бы поверили. Если бы я тогда сказал все в лоб, вы бы решили, что это бессмыслица.

Абель усмехнулся.

— Дайте и мне кофе, — попросил он. — Бессмыслица, говорите… Значит, сейчас сказать правду уже можете?

— Могу. Да. Если вы точно хотите ее услышать.

Абель внимательно посмотрел сначала на Борислава, потом на Сульковского.

— Мои шансы выжить, скорее всего, уже не зависят от того, что я здесь услышу или не услышу. Так что давайте. Без вранья.

Борислав вздохнул.

— Без вранья так без вранья, — сказал он. — Вы сами это выбрали. Слушайте…

— …А потом на «Ётунхейме» я вам попался. Честно скажу, я не думал, что контрразведка флота в мирное время сработает так быстро. А вы еще и ловушку поставили. И я это понял, только когда в нее угодил. Мои поздравления.

Абель шевельнулся.

— А дальше?

— А дальше мне ничего не оставалось, как морочить вам голову, вынуждая доложить о ситуации наверх. Я хотел, чтобы она дошла до Брентано — потому что тогда, по крайней мере, начался бы настоящий разговор. На вмешательство господина Сульковского я не рассчитывал, хотя против ничего не имел…

— И теперь мы здесь, — сказал Абель отрешенно.

«Мы», отметил Борислав. Уже «мы». Контакт.

— Вы мне верите?

Абель сумел выжать из себя что-то вроде улыбки.

— Верю. Во-первых, никто не придумает столько подробностей. Кроме разве писателя. Но предполагать, что мой шпион заодно оказался еще и писателем-фантастом — это слишком… Во-вторых, если бы я и не поверил вам, то вот этому господину поверить пришлось бы, — он кивнул в сторону Сульковского, безмолвно слушавшего. — Его-то уж точно никто никогда в фантазиях не подозревал.

— А зря, — сказал Сульковский сердито. — У меня фантазии уж точно побольше, чем у вашего шефа. И не морщитесь. Все, что смог придумать Брентано — это идея полной изоляции. Стереть, закрыть и не пускать… Ах, опасность. Ах, республиканские идеи. Ах, память о гражданских войнах, Локи бы их побрал… Иногда я думаю, что людям лучше помнить поменьше.

— Брентано — из аристократов, — сказал Абель.

— Я тоже, — сказал Сульковский. — И что? Во-первых, уже начавшийся контакт остановить невозможно. Вы сомневаетесь? Вы не видите, насколько та сторона настойчива? — он кивнул на Борислава. — А это ведь только начало. С той стороны пока что действуют добровольцы-любители. Они даже этот свой Всемирный совет еще не извещали… хотя сейчас, может, уже и известили… А какая у них физика, вам понятно? Так вот, если вам это понятно, то вы не можете не видеть: контакт — огромный шанс для человечества. Для обоих человечеств. Пусть это будет шлюз, канал, что угодно. Риск — да. Но и польза. Посмотреться в зеркало, поучиться друг у друга…

Операция «Зеркало», вспомнил Борислав некстати. Стоп. Вот об этом сейчас лучше не думать.

— …ничего удивительного, что этим занимается разведка, — говорил Сульковский. — Информация — наша работа. Знание — сила. Больше знания — больше силы. Вот вы лично хотели бы побывать на Земле? На той Земле?

Абель задумался.

— Хотел бы, конечно. Кто ж не хотел бы. Из того, что я пока услышал, многое непонятно. Например, как она управляется. Впрочем, мне этого не покажут… Но даже просто посмотреть — было бы интересно.

Борислав и Сульковский переглянулись, и Абель поймал эти взгляды.

— Что дальше? — спросил он.

Ему ответил Сульковский.

— Дальше у вас выбор. Нет, ничего страшного. Вашей жизни никто не угрожает. Но в ближайшие часы вам предстоит решить, за контакт вы или нет. Если нет, я вас просто отпускаю, и вы идете с докладом к Брентано. И дальше подчиняетесь ему. Мне это ничем не грозит, потому что ничего нового вы ему не скажете. Я действительно вас спокойно отпущу. Это одна возможность. А другая — вы остаетесь здесь, — он сделал паузу.

— Контакту нужны сотрудники, — добавил Борислав. — На обеих сторонах.

Абель, уже пришедший в себя, по очереди оглядел собеседников. На лице его была усмешка.

— Иными словами, вы мне предлагаете замечательные перспективы, — сказал он. — Интересная работа, посещение другого мира. Что еще? Карьерный рост?

— Вполне, — сказал Сульковский. — Мундир, правда, придется снять. Но коллежского советника могу дать сразу. И это не шутка.

— Спасибо, — сказал Абель. — А вы, Борислав? Вы будете рады такому коллеге?

— Да, — кратко сказал Борислав.

— Что ж… Я действительно благодарен вам, господа. Это тоже не шутка. А теперь, я надеюсь, вы вызовете машину и отвезете меня в штаб адмирала Брентано. Как и обещали… И за кофе тоже спасибо, да, — он встал.

— Почему?..

Абель мягко улыбнулся.

— Господину Сульковскому, я думаю, и так понятно — почему. А вы, мой уважаемый посланник другой Вселенной… Вам я отвечу. Кроме познания, на свете есть еще такая вещь, как верность. Извините за пафос. Пусть я буду неправ, пусть я откажусь от целого мира — но я не буду человеком, которого кто-то сможет назвать предателем.

Борислав посмотрел на Сульковского. Тот печально кивнул.

— Прощайте, Эрнст, — сказал Борислав.