Коллектив авторов - Старые долги

— А это Уильям Пратт, ее муж, мой прапрапрадедушка.

Реальность рассыпалась вокруг Баффи острыми осколками, впиваясь под кожу и заставляя сердце судорожно сжиматься.

Каштановые кудри, очки в тонкой оправе… Но это, несомненно, был Спайк.

Все, к чему она стремилась, на что надеялась, оказалось призрачным видением, тенью. Она поставила все свои надежды и мечты на прах давно умершего человека.

Должно быть, она и впрямь все это выдумала. Увидела портрет… А папа в молодости был поклонником Билли Айдола и никак не давал маме выкинуть пластинки, и у него был плакат с автографом. Ничего не было.

Комок в горле никак не желал сглатываться, и Баффи прислонилась лбом к стене, прямо под портретом. Ее ладонь сама собой поползла вверх и коснулась потрескавшейся рамы. Большее ей отныне недоступно. Кожу закололо от этой невозможности, в глазах защипало…

— Баффи, что с тобой, тебе плохо? — испуганно спросила Тара.

— Ничего, — с трудом вытолкнула из себя Баффи, стараясь звучать беспечно. — Немного закружилась голова. Долгий перелет…

Ее мягко обхватили за плечи и усадили на ступеньки.

— Ты посиди пока, я принесу воды, — Тара положила рядом с ней фонарик и сбежала по лестнице.

«Дыши, дыши…» — уговаривала себя Баффи, а в голове помимо воли всплывали образы и ощущения. Голубые глаза, глядящие с такой любовью, что даже больно, щека под рукой… Невыносимое сияние души — из-за нее, ради нее, для нее. В висках стучали молоточки. Баффи спрятала лицо в ладонях и тихо, жалобно заплакала.

Внизу послышался звонок.

— Ой, это, наверное, Билли зашел вернуть книги, — Тара протянула ей стакан. — Я мигом, только пущу его и вернусь. Ты что-то совсем расклеилась… это все разница во времени, — продолжала она болтать, спускаясь в холл. — Билли мой троюродный брат, он… довольно своеобразный, но когда привыкнешь, совершенно замечательный.

Баффи сжала стакан, пытаясь совладать с собой. Она не хотела пить — да и не смогла бы, до того тряслись руки.

Хлопнула дверь.

— Привет, Глинда.

Голос, этот голос…

Время снова замерло — и пустилось галопом.

Баффи вскочила на ноги, роняя стакан и даже не замечая, что брызнувшие осколки ранят ей ноги. Она летела по ступенькам, уже видя такую родную, такую привычную белобрысую макушку, и ни о чем не думала.

Ее мир наконец-то встал на место.

fandom Space Opera 2014

Время действия — конец Эпизода VI

В небе над Эндором один за другим расцветали яркие цветы праздничного салюта, и повстанцы с эвоками радостно праздновали победу над Злом. Имперский гарнизон, растерянный и деморализованный, находился под охраной аборигенов, чью доблесть в бою солдаты Палпатина успели оценить в дневной схватке.

Люк присоединился к друзьям, когда основная волна веселья уже схлынула и танцы с отбиванием ритма по шлемам, снятым со штурмовиков, уступили место тихому сидению у костра, в обнимку (и иногда — и вповалку) с товарищами. Эта победа была очень важна для Восстания, но она отняла много сил. Ни отряд, посланный на Эндор для отключения защитного поля Звезды Смерти, ни пилоты, самоотверженно сражавшиеся с имперским флотом в небе над этой луной, ни Люк, бившийся ни на жизнь, а на смерть с родным отцом, не думали о том, чтобы сберечь силы для завтра. Но даже у молодых тел, под влиянием адреналина способных на многое, был свой предел прочности, и дневная усталость потихонечку догоняла героев Восстания.

Люк Скайуокер молча стоял под деревом и вглядывался в пламя костра. На какую-то секунду ему показалось, что он увидел там Йоду, Бена и отца, но не такого, каким Анакин предстал его взору в свой смертный час, а молодого и полного сил, каким он, должно быть, был годы назад, до поглотившей его бездны ненависти. Во время их поединка с Вейдером у трона Палпатина Люк на секунду впустил в себя жадные щупальца Темной стороны Силы и сейчас практически задыхался от омерзения, вспоминая испытанное тогда чувство всесилия, смешанное с ощущением липкой грязи на коже.

Образы исчезли так же быстро, как появились, и, возможно, все это было лишь воображением… или же молодой человек в пламени был другим джедаем, умершим годы назад и ожидавшим старого Бена за гранью жизни и смерти.

Люк никогда не видел даже голографий своих погибших родителей и, еще будучи мальчиком, пару раз ловил себя на мысли о том, что они могли бы пройти в двух шагах, а он бы их не узнал. Если бы они вдруг были живы.

Если бы.

— Ты слишком мрачен для победителя.

Погрузившись в свои мысли, Скайуокер сам не заметил, как отошел достаточно далеко от праздничных костров, приблизившись к тому месту, где расположились пленные имперцы. С ним заговорил один из них, в белой броне штурмовика, лежавший поодаль от остальных, в основном — крепко спавших. День выдался трудным для всех. Странно, но в голосе человека, еще утром целившегося в Люка и его друзей из бластера, сейчас не слышалось ненависти. Это заставило Люка внимательно посмотреть на смуглое молодое лицо с выдающимися скулами и отметить раннюю седину на висках. Этот штурмовик был почти его возраста, ну, может быть, на пару лет старше. Вечность назад, до того, как Империя показала ему свое уродливое лицо, расправившись с беззащитными дядей и тетей, Люк тоже хотел быть таким же. Предел подростковых мечтаний: высокий мужчина в военной форме, с волевым подбородком и непременным успехом у девушек. Люк даже тайком репетировал в ванной подходящее выражение лица, глядясь в зеркало. С тех пор столько воды утекло…

— Сегодня я потерял отца.

Люк сам не знал, почему он это сказал сейчас и именно этому человеку. Но штурмовик кивнул головой.

— Соболезную. Моего старика не стало, когда мне исполнилось двадцать.

— Он погиб? — переспросил Скайуокер, на минуту представив, каково это: вот так панибратски называть отца «стариком».

— Нет, просто умер. От возраста и болезней.

Похоже, это было совсем не метафорой.

— Он был одним из клонов, созданных для войны. Они старели в два раза быстрее, чем все обычные люди. И, когда его уволили из армии, я несколько лет наблюдал за тем, как он угасал — день за днем, месяц за месяцем. А когда папа умер, я записался в имперскую армию. Ради него.

— Почему?

Люк очень удивился: он не ожидал подобного поворота беседы.

— Республика создала его ради войны, сделала из моего отца расходный товар с инвентарным номером и подарила джедаям. А вот в Империи он всегда пользовался уважением, даже после отставки.

— А чем были плохи джедаи? — спросил уязвленный Люк. То, что сейчас произнес штурмовик, плохо сочеталось с его убеждениями.

— Отец много рассказывал мне про этих высокомерных ублюдков, — в голосе у штурмовика сейчас явно послышалась неприязнь. — Они во всем полагались на свою Силу и слишком привыкли к тому, что те, кто работает с ними, владеют теми же навыками. А потому смертность их подчиненных из клонов просто зашкаливала.