Коллектив авторов - Старые долги

Минут через двадцать — Баффи успела в подробностях изучить потолок и прочитать все надписи над кнопками в изголовье (задача усложнялась тем, что читать приходилось вверх ногами) — в палату вошел старый знакомец, темнокожий врач, который разговаривал с ней в первый раз.

— Поразительно, — начал он с порога. — Вы очнулись. Поразительно!

После осмотра доктор Робинсон принялся задавать вопросы. Сперва Баффи упрямо молчала, разглядывая поднадоевший потолок, но потом незаметно для себя разговорилась — и выложила без утайки все события последних полутора лет.

— Очень хорошо! — воскликнул Робинсон, потирая руки. — Это закрытие… как вы ее назвали?.. Адской Пасти означает, что вы победили своих внутренних демонов. В буквальном смысле. И это позволило вам выйти из кататонии.

Баффи уставилась на него, не вполне понимая, кто из них тут безумен.

— Вы и сами это осознаете, когда вам станет лучше, — пообещал доктор перед уходом.

А Баффи приготовилась скучать в ожидании, когда Уиллоу вытащит ее из этого кошмара.

Но дни сложились в неделю, к ней прибавилась вторая… и на исходе месяца Баффи поняла, что никто ее не спасет. Кто бы ни стоял за всем этим, он был очень силен, и либо это невероятно стойкая иллюзия, либо… либо ее и правда перенесли в другой мир. Однако провести остаток дней в психиатрической клинике Баффи совсем не улыбалось. Даже если ее в конце концов вернут обратно, это может произойти еще нескоро. Надо было действовать.

И Баффи принялась разыгрывать успешное выздоровление, не раз поминая добрым словом лекции профессора Уолш — все же они не прошли даром. Она тщательно проходила тесты, правильно отвечала на каверзные вопросы… и еще через несколько дней к ней пустили родителей.

Баффи сглотнула огромный шершавый комок, когда вновь увидела маму… живую маму, и папа был с ней. Не было Дон, и от этого в душе будто образовалось пустое место — прежде наполненное нежностью и заботой пополам с привычным раздражением старшей сестры на несносного подростка. Но с этой утратой Баффи постаралась примириться.

Через три месяца ее выписали на амбулаторное лечение с обязательством раз в неделю ходить к психопатологу, дабы «удостовериться в сохранении положительной динамики».

Мама и папа устроили по этому поводу грандиозный праздник: они сводили ее на ледовое шоу, потом все вместе ужинали в шикарном ресторане, потом отец отвез их на пляж, и они долго гуляли вдоль берега, забегая в волны и кидая камушки.

— Мама, пообещай мне одну вещь, — попросила Баффи, когда они подъехали к дому.

— Все, что захочешь, дорогая, — мама улыбнулась и потянулась отвести от ее лица упавшую прядь.

— Не относитесь ко мне, как к больной. Не обращайтесь со мной так, словно я хрустальная, ладно?

— Конечно, — с готовностью кивнула мама, — завтра же отправлю тебя за продуктами, а потом заставлю убираться.

Баффи вытаращила глаза в притворном ужасе.

— Ну не до такой же степени! Боже, кажется, я поторопилась выписаться! В больнице все делали за меня и даже кормили по расписанию.

— Хорошо, что ты так к этому относишься, — заметил папа, распахивая дверцу машины. — Я боялся, нам придется навсегда позабыть слово на букву «б».

— А также на «п», «в» и «л», — подхватила Баффи. — Разве я могу так поступить с вашим словарным запасом?

Мама сзади совсем по-девчоночьи захихикала.

В дом они вошли, держась за руки.

Мама все же сдержала обещание и послала Баффи утром в магазин — оказалось, у них закончился хлеб, и молока почти не осталось.

Подпевая транслируемым через внутренние динамики супермаркета «BackstreetBoys», Баффи шла вдоль рядов, помахивая корзинкой и раздумывая, не прихватить ли еще мороженое… и не заметила стоявшую на пути девушку в форме сотрудницы, выкладывавшую на полки какие-то консервы.

— Ой! — воскликнула та, не удержав равновесия и плюхнувшись на задницу. Жестянки с грохотом раскатились по полу.

— Ох, простите ради бога! — Баффи всплеснула руками и, отставив корзинку, принялась собирать упавшие банки.

— Ничего, бывает, наверное, и синяка не будет, главное, что банкой в лоб не прилетело, — затараторила девушка до боли знакомым голосом с еще более знакомыми интонациями.

Баффи вскинула голову.

— Уиллоу?!

— Мама, как так вышло, что у нас есть рыжеволосая соседка по имени Уиллоу, с которой я училась в школе и даже дружила, а я ничего об этом не знаю? — спросила Баффи, вернувшись домой.

— Доктор Робинсон запретил нам говорить тебе, — оправдывалась мама. — Он сказал, что это только навредит, если ты увидишь связь между своими… видениями и реальной жизнью.

— И… много таких связей? — медленно проговорила Баффи.

— Хм… — мама задумалась. — У Уиллоу есть младшая сестра по имени Дон. А мою парикмахершу зовут Аня Дженкинс. Больше я не припоминаю. Эй! Надеюсь, ты не станешь доказывать им, что на самом деле они демоны?

Из них демон только Аня, а Дон — Ключ, вертелось на языке у Баффи, но она поспешно его прикусила. Не хватало еще проколоться на такой глупости. Вместо этого она засмеялась, как будто мама удачно пошутила.

— Конечно нет!

И день покатился своим чередом. Большую часть времени Баффи приводила в порядок свою комнату. Мама убиралась там, само собой, но Баффи давно уже ощущала себя взрослой и даже старой — а комната так и не выросла, оставшись прибежищем девочки-подростка со всеми этими плюшевыми игрушками и плакатами молодежных поп-групп. Баффи расчистила стены и выкинула почти все, оставила лишь мистера Гордо, плюшевую свинку, которая в другой жизни сгинула в кратере Саннидейла. И всякий раз, как мама окликала ее или просто проходила мимо, Баффи едва сдерживала порыв прикоснуться, убедиться, что это не мираж, что мама действительно рядом с ней, а не покоится в холодной могиле.

А вечером, лежа в кровати, Баффи размышляла над пришедшей во время разговора с матерью теорией. Если есть Уиллоу, Дон, Аня… почему бы не существовать и всем остальным? Их только нужно отыскать. Она понятия не имела, зачем ей это — может, чтобы не впасть в уныние от вынужденного одиночества, может, чтобы окружить себя хоть каким-то подобием прежней жизни. Как бы то ни было, все упиралось в здешнюю Уиллоу. Если они дружили, та могла многое рассказать. И как знать, вдруг в рассказе промелькнут знакомые имена?

— Помнишь Ксандера? — спросила Уиллоу, когда они сидели у нее в комнате — непривычно яркой и заваленной вместо книг модными журналами: эта Уиллоу не была заучкой и книжным червем, в отличие от Корделии, девочки из параллельного класса, про которую Уиллоу уже успела поведать.

— Смутно, — осторожно ответила Баффи, в очередной раз напрягаясь. Они уже миновали библиотекаршу мисс Календер и медсестру Мэгги Уолш, муж которой, полковник Адам Уолш, приходил к ним однажды на урок истории, молоденького учителя химии Райли Финна и веселую продавщицу из парфюмерного отдела Глорию Алистер, которая как-то надавала им пробников «потому что их все равно спишут как брак из-за неправильной этикетки». Боже, даже Злодейское Трио оказалось парнями из школьной рок-группы, увешанными цепями и рассекающими по школе в драных футболках! Но ни о Ксандере, ни о Таре, ни о Джайлзе, ни о… ни о ком по-настоящему значимом Уиллоу пока не упоминала.