Коллектив авторов - Старые долги

— Гейб! — возмутилась Терри, скашивая глаза в сторону задней части дома. — Подарок!

— Ох, дерьмо — э, блин! Да. — Гейб успел взять горсть чипсов и вылетел из комнаты.

Дункан с любопытством посмотрел на троицу белокурых подопечных, потом на Аманду.

— Ладно, и что же такое особенное ты добыла для меня — хотя, наверно, мне надо спросить, насколько уменьшилась сумма на моей кредитной карте?

— Мы не тратили твои деньги, Папа Уорбекс [13] Папа Уорбекс — персонаж фильма «Энни» (1982), миллионер, помогающей сиротке. , — возразила Майк.

— Это нечто побольше, чем корзинка с хлебом?

— Угу.

— Есть ли у нее колеса?

— Иногда.

Сердце Дункана почти перестало биться. Зов звучал теперь так, будто Аманда раздвоилась. Мгновение он не мог двигаться. Затем медленно перевёл взгляд с ее озорной ухмылки к человеку, непринуждённо облокотившемуся о дверь позади нее. Худое лицо освещала такая характерная, примечательная усмешка; Митос поднял средний палец, украшенный ярко-красной лентой.

— С днем рождения, Маклауд.

— МИТОС!

Вопль Горца потряс коттедж. Гейб сиял. Девушки радостно обнимали друг друга. Дункан вскочил на ноги, потеряв дар речи от радости.

— Я слышал, ты искал меня. А я, однако, ищу пиво — ах!

— Сукин ты сын! — Голос Маклауда прерывался. — Где, черт возьми, ты был?

Митос взял бутылку, хлопнул пробкой и пожал плечами.

— Я отправился домой. Были дела, которые требовали моего присутствия.

— Я начинал терять надежду. Думал, что тебя могли убить.

— Да ладно. — Митос покачал головой. — В первый раз КПСА поймал меня, потому что я сглупил. Поверьте мне, я позволяю себе только одну ошибку на тысячелетие. Я ценю вашу заботу, но…

— А где твой дом? — спросил Дункан.

Мгновение оба Бессмертных молчали. Карие глаза Митоса блестели.

— Знаешь, Маклауд, — сказал он, наконец. — Когда-нибудь, я точно смогу тебе рассказать.

Дункан повернулся к остальным. Обращаясь к Аманде и своим самодовольным подопечным, он сказал грозно:

— Блестяще. Как вам это удалось?

— Это была я, — ухмыльнулась Майк. — Он пришел в театр.

— Она очень проворная, — подтвердил Митос с иронией. — Я рад, что она собирается в шоу-бизнес, а не в ЦРУ.

— Аминь, — пробормотала Аманда, ее глаза сверкнули над краем бокала.

Майк захлопала в ладоши и распорядилась.

— Вы, стариканы, можете наверстать упущенное и позже. Пора есть пирог, а то Гейб умрет от голода.

— Я, пожалуй, воздержусь — побуду вне компании, — Митос пригляделся. — Там действительно более четырех сотен свечей?

— О-о, перестань! — Майк послала ему явно кокетливую улыбку. Брови Дункана резко сошлись в одну линию. Аманда расхохоталась.

Были зажжены свечи — это смотрелось, как целый костёр. Все с восторгом пропели «Happy Birthday». Дункан оглядел комнату и постарался запомнить эту сцену навсегда. Джоанна взяла его за руку и повела к пирогу. Там действительно было множество свечей.

— Задуй все!

— Загадай желание!

Дункан глубоко вздохнул и сделал, как просили. Триумфально огляделся вокруг. Митос закатил глаза.

— Здесь нет недостатка в восхвалениях, — доверчиво сообщил он Аманде. Дункана он спросил: — Ну? И что ты загадал?

Дункан поднял брови. Потом запустил пальцы в чашу со льдом и усмехнулся.

— Чтобы ты не выпил все мое пиво.

©Beck McLaughlin, 1999

Спустя некоторое время после окончания сериала «Горец».

Дункан Маклауд только что прилетел из Европы и шёл навестить своего друга и по совместительству наблюдателя. Но подходя к бару «У Джо», он заметил странную для этого времени суток тишину. Обычно вечером тут шумела толпа, звучала музыка, но сейчас не было ни того, ни другого, даже вывеска горела как-то тускло. Дункану стало тревожно, и явное присутствие другого бессмертного не добавляло спокойствия. Нет, в баре мог быть кто угодно, но вкупе с гнетущей атмосферой это заставляло задуматься о ловушке. Дункан вытащил из-под плаща меч и аккуратно приоткрыл дверь, решив не врываться — мало ли что.

Внутри тишина ощущалась ещё более тягостно. Свет был выключен практически везде, кроме стойки бара, за которой сидели Митос и Джо. На появление Дункана они лишь подняли головы, но никак иначе не отреагировали. На стойке перед ними стояла большая уже ополовиненная бутылка виски и пара стаканов.

— Что-то случилось? — поинтересовался Дункан, присаживаясь рядом.

Перед ним тут же материализовался стакан с виски.

— Не чокаясь, — предупредил Митос и опрокинул в себя выпивку.

Джо молча повторил за ним. Дункан, ничего не понимая, пригубил за компанию.

— Так что случилось? — повторил он свой вопрос. — Кто-то умер?

— Ага, — кивнул головой Джо.

Сердце Дункана пропустило удар:

— Кто?

— Кто только не.

С этими словами Митос встал и, пошатываясь, пошёл к сцене, на которой стоял немаленьких размеров сундук.

— Джо, хоть ты мне объясни, — взмолился Дункан.

— А что объяснять? — пожал плечами Джо. — Мы отмечаем «черную пятницу». Или «вторник». Сегодня какой день недели?

— Среда.

— Значит, мы отмечаем «черную среду».

— А что примечательного в этой среде?

— В этой? Ничего, но надо иметь в жизни день, когда можно оплакать всех ушедших и выпить за них.

В этот момент что-то грохнуло со стороны сцены. Дункан дернулся туда.

— Нет, не трогай его сейчас, — предупредил его рывок Джо, хватая Дункана за руку. — Сейчас он погрустит, пустит скупую мужскую слезу над очередной женой или любовницей, проредит свой сундук с печальными трофеями и вернётся.

Дункан уже ничего не понимал. Была единственная возможность достигнуть «нужной степени взаимопонимания»: он одним глотком выпил своё виски и тут же уставился на снова полный стакан.

— Да к чёрту, — донеслось со сцены, а вслед за этим с громким стуком захлопнулась крышка кованого сундука.

— Я же сказал, — вяло ухмыльнулся Джо, отставляя в сторону пустую бутылку и доставая следующую.

Тем временем Митос вернулся к стойке, сжимая в руке какую-то статуэтку.

— Наливай, — приказал он.

Джо молча выполнил требование.

— И кого поминаем на этот раз?

— Мою память. Не могу вспомнить, в честь кого я оставил это страшилище.

Митос показал глиняную фигурку. Смотрелась она и правда… не очень. Если когда-то большая висящая грудь, огромный живот и резкие черты лица и считались красивыми, то явно не в этом веке и даже тысячелетии.

— Может, жена? — поинтересовался Джо.

Митос задумался:

— Если только неучтённая, среди моих шестидесяти восьми жён такой не было. Кажется. Говорю же, старость, склероз. Пора на пенсию.

— Может, если не жена, то ну её, — посоветовал Дункан, хотя мало что понимал в происходящем.