Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

Я действительно хочу поработать над Рокки, но я должен убедиться, что приключение, которое, возможно, убило его, не было напрасным. Я хватаю контейнер с образцами из шлюза корабля. Честно говоря, я даже рад, что оставил его там. Он был смягчен от сумасшедших внезапных ускорений скафандром ЕВЫ, скомканным вместе с ним.

Рокки предусмотрительно поставил показания на пробоотборник, чтобы сообщить нам, какова температура и давление внутри. Это аналоговые циферблатные индикаторы в эридианской базе-шесть нумерологии. Но я видел достаточно, чтобы быть в состоянии перевести. Внутри шара минус 51 градус Цельсия при давлении 0,02 атмосферы. И я знаю из своей спектрометрии ранее, каков состав атмосферы.

Хорошо, это среда, которую я должен дублировать.

Я перебираю то, что осталось от лаборатории. Это происходит медленно, потому что я практически не использую левую руку. Но я могу использовать его, чтобы, по крайней мере, помочь сдвинуть все в сторону. Просто пока никакой тяжелой работы.

Я нахожу вакуумный контейнер, который только немного сломан. Это стеклянный цилиндр в форме барабана диаметром около фута. Я залатываю трещину эпоксидной смолой и провожу тест. Он способен откачивать воздух и поддерживать вакуум. Если он может поддерживать вакуум, он может поддерживать 0,02 атмосферы.

Я положил контейнер с образцами внутрь.

Шкаф для хранения химикатов по-прежнему прочно прикреплен к стене. Я открываю его. Внутри, конечно, все перемешано, но большинство контейнеров выглядят нетронутыми. Я хватаю маленький пузырек с Земным Астрофагом.

Там около грамма, включенного в расходные материалы для тестирования. Я всегда могу получить больше, если мне это нужно. Все, что мне нужно сделать, это перерезать все линии охлаждения на основе астрофагов в корпусе. Но сейчас в этом нет необходимости.

Образец представляет собой маслянистый осадок на дне флакона. Я открываю флакон и зачерпываю его ватным тампоном. (Этот грамм Астрофага содержит 100 триллионов джоулей энергии. Лучше не думать об этом.)

Я размазываю Астрофаг по внутренней стенке вакуумной камеры и опускаю ватный тампон рядом с пробоотборником.

Я выкачиваю весь воздух из вакуумной камеры.

Химические принадлежности включают в себя несколько небольших баллонов с газами. К счастью, стальные цилиндры прочны, поэтому они пережили игру в космический пинбол, через которую мы только что прошли. Я добавляю газы в вакуумную камеру, по одному за раз, через подающий клапан. Я хочу воспроизвести атмосферу Адриана. Я накачиваю углекислый газ, метан и даже аргон. Я не думаю, что аргон будет иметь значение—это благородный газ, поэтому он не должен вступать в реакцию с веществом. Но это то, что я раньше думал о ксеноне, и это оказалось неправильным.

У меня нет никакого способа охладить воздух там до минус 50 градусов, так что мне остается только надеяться, что жизнь внутри выдержит комнатную температуру Земли.

Я слышу щелчок как раз в тот момент, когда заканчиваю вводить аргон. Это пробоотборник. Как и было задумано Рокки, маленькие клапаны открывались, когда внешнее давление соответствовало давлению на высоте размножения астрофагов на Адриане. Старый добрый Рокки. Лучший инженер, которого я когда-либо встречал.

Хорошо. Я сделал образец настолько безопасным, насколько мог. Состав и давление воздуха настолько близки к его родной среде, насколько я мог его получить, и есть много астрофагов, чтобы поесть. Если там есть какие-то микроскопические хищники, они должны быть в хорошей форме.

Я вытираю лоб забинтованной рукой и тут же жалею об этом. Я морщусь от боли.

- Насколько это трудно, Райланд?!” Я киплю от злости. “Прекрати использовать свою обожженную руку!”

Я спускаюсь по лестнице в спальню.

“Компьютер: обезболивающие.”

Руки поднимаются и протягивают мне бумажный стаканчик с двумя таблетками и чашкой воды. Я принимаю таблетки, даже не проверяя, что это такое.

Я оглядываюсь на своего друга и пытаюсь придумать план ...

—

Прошло уже больше суток с тех пор, как я запихнул Рокки в шлюз, а он все еще не двигается. Но я не терял времени даром. Я сошел с ума, изучая некоторые изобретения в лаборатории. Создание такого рода гаджетов-действительно сильная сторона Рокки, но я стараюсь изо всех сил.

Я думал о множестве разных подходов. Но в конце концов, я думаю, что должен позволить телу Рокки исцелиться как можно больше. Мне было бы неудобно пытаться оперировать человека, не говоря уже об эридианце. Его тело должно знать, что делать. Я просто должен позволить этому случиться.

Но это не значит, что я вообще ничего не буду делать. У меня есть предположение о том, что происходит. И если я ошибаюсь, моя идея лечения ему не повредит.

Прямо сейчас в его радиаторном органе куча сажи и других побочных продуктов сгорания. Так что, вероятно, это не очень хорошо работает. Если он вообще жив, его телу потребуется много времени, чтобы избавиться от этого. Может быть, слишком долго.

Так, может быть, я смогу помочь?

Я держу коробку в руке. Она закрыта с пяти из шести сторон, а оставшаяся сторона открыта. Стены сделаны из стали толщиной 4 дюйма. Мне потребовался целый день, чтобы починить мельницу и снова заставить ее работать, но как только я это сделал, измельчение этой коробки было легким делом.

Внутри находится мощный воздушный насос. Все очень просто. Я могу очень сильно стрелять воздухом высокого давления. Я проверил его в лаборатории, и он пробил дыру в листе алюминия толщиной 1 миллиметр с расстояния в фут. Это действительно работает. Я хотел бы заявить, что я гений, который сделал все это с нуля, но реальность такова, что я сделал только коробку. Насос перепрофилирован из резервуара высокого давления.

Также в коробке есть аккумулятор, камера, несколько шаговых двигателей и дрель. Мне понадобятся все эти вещи, чтобы мой план сработал.

Я немного прибрался в лаборатории. Большая часть оборудования разрушена, но кое-что можно починить. Я перехожу на другую сторону стола, где у меня есть еще один эксперимент.

У меня есть маленький кусочек ксенонита—немного мякины, оставшейся с тех пор, как мы сделали двести тысяч звеньев цепи. Я использовал щедрое нанесение эпоксидной смолы, чтобы приклеить его к кончику шероховатого сверла. Он садится уже больше часа. Должно быть сделано.

Я беру кусочек, и вместе с ним приходит ксенонит. Я использую все свои силы, чтобы попытаться разорвать их. Я не могу.

Я киваю и улыбаюсь. Это может сработать.

Я делаю еще несколько тестов с коробкой. Мой пульт дистанционного управления двигателями работает достаточно хорошо. Это не настоящий пульт дистанционного управления. Это набор переключателей, прикрепленных к крышке пластикового контейнера. У меня есть провода от выключателей, проходящие через крошечное отверстие в стали, которое, в свою очередь, заполнено смолой. Я могу включить или выключить питание любого из компонентов. Это мой “пульт дистанционного управления.” Я могу только надеяться, что у двигателей не будет проблем с высокой температурой или аммиаком.