Мюррей Лейнстер - Прогулки в пятое измерение

Он и его люди вернулись в Трубу, нагруженные награбленными драгоценностями. Добыча была гораздо больше, чем они смели надеяться, хотя во время ограбления им пришлось убить еще нескольких местных жителей. Золотой Город был невероятно богат. А недра мира Пятого Измерения, казалось, имели совсем другой состав, нежели на Земле. Обычные на Земле металлы были здесь редки или вообще неизвестны. Зато редкие металлы Земли были явно дешевыми в Золотом Городе. Даже крыши здесь, казалось, были покрыты золотом, но в кольце, которое они сняли с пальца убитого, была железная печатка.

Фон Хольц сопровождал налетчиков в каждой вылазке. Подшипники для двигателей из драгоценных камней, самые различные предметы быта, сделанные из золота, тонкого почти до прозрачности, Промышленные слитки серебра, катушка платинового провода странного сечения, такая тяжелая, что унести ее смогли лишь вдвоем — все это бандиты тащили в свою крысиную нору. Они совершили пять набегов и застрелили двадцать человек, прежде чем начались неприятности. В шестой раз они напоролись на засаду.

Вспышки невероятно яркого пламени вылетели из направленных на них странных винтовок, а маленькие, похожие на жезлы предметы выплюнули парализующие удары тока. Двенадцать гангстеров отбивались с отчаянием загнанных в угол крыс, стреляя из автоматов длинными очередями и не жалея патронов.

Все решила случайная пуля. Одна из изрыгающих пламя винтовок разлетелась вдребезги, поливая своих и врагов чем-то вроде жидкого термита. Путь отступления к Трубе был перекрыт. Известный им маршрут стал хаосом из мертвых тел и горящего металла. Термит растекался во всех направлениях, поджигая все на своем пути. Джекаро и его подручные сбежали, прорвавшись через остатки засады. Шестеро выживших бандитов наткнулись на человека, сонно ведущего наземную машину на двух колесах. Они пристрелили водителя и забрали машину. Но на нее поместились лишь трое, и Джекаро, ни на секунду не поколебавшись, предоставил остальным выбираться самим, в том числе и фон Хольцу.

Сколько-то времени фон Хольц, сумевший убраться из Города, блуждал в джунглях, окончательно заблудился, а потом его поймали Оборванцы. В этом месте его рассказ стал совсем невнятным. Можно было лишь понять, что Оборванцы не убили его сразу — и почему бы это? — а потащили с собой к Трубе, которую охранял Смизерс. Тот автоматными очередями и газовыми гранатами разогнал нападавших, освободив при этом фон Хольца. Дальнейшее Томми знал уже сам…

Звонок телефона, установленного у выхода Трубы, оторвал Томми от размышлений.

— Мне страшно, — послышался в трубке голос Эвелин. — Можно, я приду к тебе? Ну, хоть ненадолго? Заодно принесу тебе завтрак…

Позавтракав вместе с Томми в устье трубы, Эвелин не спешила уходить. Ее отец и Смизерс еще не вернулись, и ей было страшно сидеть одной в лаборатории. Томми нехотя согласился, чтобы она еще немного побыла с ним, но потом они обнялись, принялись целоваться, и его нежелание начало улетучиваться.

В мире Пятого Измерения уже совсем стемнело, так как смена здесь дня и ночи не соответствовала земным, и, невзирая на мощный отвлекающий фактор в виде поцелуев Эвелин, Томми внезапно показалось, что он слышит какие-то отдаленные звуки. Оборванцев разогнал выстрелами Смизерс, но они могли вернуться. Или они могли объединиться с Джекаро и его бандой. Если эти звуки производили люди, то…

Эвелин внезапно освободилась из его объятий, повернулась к нему спиной и стала вглядываться в темноту. Томми тоже прислушивался, не говоря ни слова. Но внезапно Эвелин с силой толкнула его в плечо. Томми отлетел на пару шагов, а когда обернулся, Эвелин уже вылезла из трубы и уходила куда-то в темноту!

— Эвелин! Эвелин! — рискнул позвать ее Томми, ничего не понимая.

Она не остановилась, даже не обернулась. Томми включил фонарь на своем автомате и тоже выпрыгнул из Трубы. Луч света вырвал из темноты гибкую фигурку Эвелин, уходящую в джунгли. А затем сердце Томми буквально остановилось. Он увидел в темноте глаза, огромные, чудовищные, немигающие глаза, между которыми было чуть ли не пол ярда, и сидели они явно на громадной голове. Томми не мог стрелять. Потому что Эвелин была как раз между ним и этой тварью. Глаза чудовища пылали захватывающим, гипнотическим, безумным огнем…

Эвелин внезапно заколебалась, остановилась, и тварь двинулась к ней. Томми рванулся вперед, крича, как сумасшедший. Но его нога попала на какой-то невидимый в темноте гриб, Томми поскользнулся и упал, не выпуская из рук автомата. Луч фонаря вырвал из темноты лицо Эвелин, лицо, полное растущего ужаса. Девушка освободилась от гипнотического влияния твари и прокричала его имя.

Тогда громадная лапа ящерицы метнулась вперед и захватила ее тело. Эвелин опять закричала. И Томми Римес вдруг успокоился, стал смертельно спокоен. Он лежал в липкой слизи раздавленного гриба, но оружие сумел сохранить чистым. Фонарь осветил ужасное, до неприличия толстое тело и длинный конический хвост. Томми прицелился в основание хвоста и, молясь про себя, нажал на курок.

Из дула автомата вырвалось пламя. Свистнули разрывные пули. Тварь ужасно закричала. Ее крик был хриплым и пронзительным. В свете фонаря было видно, как она пошатнулась, держа в передней лапе Эвелин примерно так, как ребенок держит куклу.

Томми встал на ноги. Стиснув челюсти, чувствуя в груди холодный ужас, он прицелился в голову с ужасной, полной острых зубов пастью, возвышающуюся над Эвелин. Он не мог целиться в сердце, потому что его заслоняло тело девушки. Опять прозвучала очередь. Нижняя челюсть твари буквально разлетелась на куски. Тварь должна была умереть уже дюжину раз.

Но она лишь закричала, оглашая джунгли своими воплями, затем побежала, продолжая вопить, прижимая Эвелин к своей чешуйчатой груди.

Томми в отчаянии ринулся в погоню. Эвелин крикнула еще раз, пока ревущая тварь бежала с ней, оглашая джунгли жалобными протестами, от которых содрогались папоротниковые деревья. Один раз она даже попыталась прыгнуть на своих чудовищных задних ногах, но потеряла равновесие, и чуть было не упала. Разрывные пули автомата Томми разбили кости, поддерживающие толстый хвост, нужный ей для баланса. Теперь этот хвост тащился за ней, как мясистое бревно, так что тварь не могла совершать обычные прыжки, покрывающие сразу много ярдов. Она неуклюже ковыляла, издавая вой и прижимая к себе Эвелин. Челюсть ее также была разбита, и она ломилась в темноту джунглей, а Томми Римес бешено преследовал ее.

В обычном состоянии тварь оторвалась бы от него за считаные секунды. И даже теперь, раненая, она стремительно мчалась вперед. Чешуйчатая, похожая на утиную голова поднималась на двадцать футов выше над устилающими землю листьями папоротниковых деревьев. Ее чудовищные задние лапы с каждым шагом покрывали несколько метров.