Cи Джойнер - Немо восставший

Океанская вода брызгами хлынула внутрь, и тут полыхнуло электричество.

Яростным раскаленным хлопком щиток взорвался голубыми искрами, дефибриллятор разнесло вдребезги на куски после того, как он отправил электрический ток в корпус судна и одновременно в его балки. Целые рои раскаленных голубых насекомых поползли по всем металлическим внутренностям и коже Наутилуса, пробираясь по всему корпусу и вгрызаясь в металлические щупальца кальмара.

Стеклянные глаза за оболочкой стали жидкими. Электричество двигалось теперь уже по всему Наутилусу, паутиной охватывая корпус, нагревая воду вокруг него и разрывая на куски каждое щупальце. Стальные суставы взорвались, оторвавшись от подводной лодки. Куски черепа рухнули внутрь его резинового покрытия, превратившись в сдутый, пылающий баллон, погружающийся на дно океана.

А за ними и все остальное. Сталь и проволока рухнули в воду и, переворачиваясь, стали опускаться на дно, обрушившись на обломки греческого корабля. Подняв ил и песок, которые снова стали покрывать собой тварь, как будто ее и не было до этого вовсе.

А над нею включились двигатели Наутилуса, замерцали огни в его иллюминаторах со всех сторон, и он направился к поверхности воды.

В лаборатории Сара наклонилась, выключив рубильник метлой. Джесс спрыгнул со своего стола. «Извини, что грубо обошелся с тобой, сестренка, но ты слишком важна, чтобы тебя потерять».

И тут на мокром полу раздался последний взрыв в сгоревшем дефибрилляторе, мгновенно поразивший Джесса током. Он замер, с внезапно окоченевшим и хрустнувшим позвоночником, глаза его почернели, ноги подкосились, и он рухнул на пол лаборатории.

_______________________________________________

_______________________________________

________________________________

_________________________

__________________

_____________

РЕКВИЕМ

The waves have now a redder glow,

The hours are breathing faint and low,

And when, amid no earthly moans,

Down, down that town shall settle hence,

Hell, rising from a thousand thrones,

Shall do it reverence.

Краснее зыбь морских валов,

Слабей дыхание Часов.

И в час, когда, стеня в волне,

Сойдет тот город к глубине,

Прияв его в свою тюрьму,

Восстанет Ад, качая тьму,

И весь поклонится ему.

Немо дал присутствующим возможность услышать заключительные строчки стихотворения По*, сделав паузу, после чего на верхнюю палубу Наутилуса были вынесены брезентовые мешки. Экипаж стоял молча, в тени собственной мрачности, прощаясь с китобоем-маори и Джессом, которых напоследок в них положили, зашив края брезента прочным шпагатом и связав кожаным ремешком.

- - - - - - - - - - - - - - -

* Из стихотворения Эдгара Алана По «Город на море». Перевод К.Д.Бальмонта.

- - - - - - - - - - - - - - -

Сара стояла между Немо и Фулмером, одетая в старую куртку Джесса, и смотрела на окружавшие их бескрайние мили Атлантики, на холодную серость воды, соответствующую цвету этих брезентовых мешков и тусклого неба. Все кругом стало саваном.

Не было ни музыки, ни пения, ничего, кроме стихов, прочитанных Немо. Брат погибшего китобоя, одиноко стоявший у рубки, смотрел на то, как матросы подняли его брата, после чего бережно погрузили его в холодную воду.

Он сказал: «Они оба желали смерти друг другу. Мрачное желание, и вот оно сбылось».

Китобой спустился вниз, когда тело Джесса также было поднято и вслед за маори отправилось в волны. Джесс еще плыл по ним некоторое время, океан стал заключать его в свои объятья, а затем брезент намок, стал тяжелее, потянув его вниз, и он исчез под волнами.

Фулмер сказал: «Мы часть этих волн».

Немо сказал: «Мы из волн. Прекрасная эпитафия».

Он направился к люку, повернувшись к Фулмеру: «Ты старший помощник теперь. Мисс Дункан, вы будете руководить ремонтом».

Матросы подождали, пока Немо не спустится, а затем распили оставшийся ром из глиняной бутылки Джесса, каждый делая по глотку и затем передавая его товарищу. Молча. Помянув, экипаж стал спускаться по одному в люк вниз, соблюдая каждый свой собственный молчаливый ритуал.

Настала очередь Сары. Она заколебалась, но все хотели, чтобы она сделала глоток. Как один из них. Она сделала его и передала ром Фулмеру, последнему в очереди. Он допил последние отвратительные капли, после чего выбросил бутылку в море. Она упала в волны и проплыла по ним дольше, чем сам Джесс.

«Если бы этот ром мог говорить и рассказал бы о прошлом», Фулмер еще морщился от вкуса, «не думаю, что Джессу я очень нравился».

Сара сказала: «Он был моим другом».

Он коснулся плеча Сары, но она его отдернула, а затем направилась к носу. Фулмер глядел на Сару, на то, как она шла, сунув руки глубоко в карманы куртки Джесса. Не вытирая слез с глаз и не отрывая их от горизонта, от расплывающейся кругом серой тоски.

Он сказал: «Можешь остаться, но лучше подготовиться к плаванию».

Сара оттолкнула от себя Фулмера и, обойдя его, направилась к люку.

* * *

Коричневые руки мальчика обняли отца за шею, и он почувствовал мягкость его щек. Он отстранился от сына, чтобы его не царапала борода во время объятий, и посмотрел прямо во влажные глаза сына.

Принц Даккар сказал: «Не бойся».

Мальчик открыл рот и улыбнулся, и тут в него вонзились пули, раздробив ему лопатки.

Немо, вздрогнув, проснулся, он лежал на скомканных простынях. Единственным светом в его каюте являлся светящийся по краям семейный портрет. Он плеснул воду себе в лицо, прежде чем сесть за стол и перевести дыхание, которое он потерял во сне.

Он открыл свой журнал и записал в нем лишь одну строчку: «Дорогая, милая моя. Сегодня я похоронил двоих».

* * *

Немо шагнул на мостик, осматривая трещины и повреждения, нанесенные куполу рубки кальмаром и теперь заделанные твердым воском, смешанным с молотым стеклом. Стальной каркас был помят, местами погнут, но выдержал, а стены были забрызганы океанской пеной. Но лодка выстояла, она выжила, и это все, о чем думал сейчас Немо, осматривая эту часть повреждений.

Вдруг откуда-то раздался голос Дункана, призывавший: «Наутилус, ответьте! Сара, это твой отец, ты меня слышишь? Пожалуйста, ответь. Пожалуйста».

Немо наклонился к рожку: «Говорит Немо. Мы свяжемся с вами, когда я сочту это целесообразным. Немо, конец связи».

Он выключил устройство. «Мое изобретение, и я его ненавижу».

* * *

Сразу же после того, как после слов Немо с ним прервалась связь, Мастон зажег лампы, тянувшиеся вдоль стен верхней палубы гондолы. Прудент направил нос дирижабля к заходящему солнцу, где в вечере растворялись последние оранжевые лучи. Дункан сидел у Фонографа, словно ожидая еще каких-то слов. Другого голоса. Склонив голову.

Гондола качалась, словно делая ленивый поворот на реке. Мастон зажег еще одну лампу, остановившись у картины с изображением сражения при Шайло , кровавой атаки, висевшей у книжной полки с кожаными томами.