Виктор Антоненко - Охота на бога

Спичкина приняла из рук Антония письмо и вскрыла:

— Я сейчас… очки…

— Мы не торопимся, — поспешил успокоить Антоний.

Спичкина удалилась. Через пару минут вернулась и упавшим голоском пролепетала:

— Ну, раз уж так вышло. Ненадолго…

— Не извольте беспокоиться, уважаемая Елена Юрьевна, всего на пару часиков, пока не снимем какую-нибудь комнатёнку, — Антоний отшагнул в сторону и жестом пригласил всю компанию зайти внутрь. — До вечера. — Когда же все переместились с лестничной площадки в квартиру, добавил: — В крайнем случае ночку переспим… другую. Такая беда, знаете ли. Такое горе…

— Конечно-конечно, — пригорюнилась гостеприимная хозяйка, напрочь выбитая из привычного ритма жизни ежесекундно возрастающими запросами погорельцев. — Где же мне вас разместить?

Гости непринуждённо разбрелись по огромной четырёхкомнатной квартире, вычурно обставленной всякими разными вещичками. Увлечённые экзотическим восточным интерьером, они с интересом разглядывали причудливые напольные вазы, бронзовые статуэтки, резную мебель, искусно инкрустированную перламутром морских раковин, картины в роскошных рамах, деревянные маски и всевозможные там и сям развешанные китайские фонарики.

— Недурно, — нетактично цокнул языком Антоний.

— Это я сама из Китая привезла, — с гордостью похвасталась Спичкина. — Я там в школе при нашем посольстве работала… учительницей химии.

— Не перекусите с нами, Елена Юрьевна? — предложил Антоний и крикнул: — Калина! Тащи провизию!

— Уже накрываем! — откликнулась из соседней комнаты громогласная Калина.

Антоний заметил, как в застывших глазах хлебосольной пенсионерки мелькнули мятежные просверки разгорающегося восстания:

— Вы где накрываете?!

— На столе! — разнёсся по квартире мефистофельский глас Прохора.

Спичкина пулей влетела в гостиную:

— Что вы! Что вы! Ни в коем случае! Только не здесь!..

В зале на широкий овальный стол с массивными изогнутыми ножками в виде когтистых лап дракона были щедро вывалены дары сурогинского дома: квашенная капустка с клюквой и острым перчиком в пузатой эмалированной кастрюле; ароматный копчёный окорок, натёртый чесноком; сочные охапки укропа, зелёного лука, сельдерея и петрушки; душистая россыпь сладкого перца, вяленая рыбка, налитые огурчики с помидорками, колбаска домашнего копчения, варёная картошка, тушка печёной курочки и прочая, прочая снедь. Одним словом, — столик получился нескучный.

Спичкина чуть не споткнулась на ровном месте: бунт был подавлен в самом зародыше.

— Господи! — ахнула мадам Спичкина, потрясённая невиданным натюрмортом.

— Не погнушайтесь скоромненьким, бабуля! — громыхнул Никодим. — Камня на зуб не положишь.

Бусин предусмотрительно пододвинул разволновавшейся Спичкиной тяжёлый стул, обитый чёрной теснённой кожей. Та села и растерянно вымолвила:

— Надо бы на кухне. Там у меня…

— Уместимся как-нито, — Прохор положил перед собой на бумагу запечённую курицу. — У тебя, хозяйка, полотенце есть, руки обтереть?

— Я сейчас, — Спичкина вскочила со стула и мелкими шажками торопливо засеменила в кухню. — У меня салфетки…

— Да вы не гоношитесь, — навстречу Спичкиной вышла домовитая Калина с высокой стопкой тарелок китайского фарфора. — Я потом сама всё приберу.

Спичкина слабо охнула и, окончательно смиряясь с неуправляемыми новосёлами, тоскливо проводила в последний путь расписные тарелочки.

Застолье набирало силу. Отходчивая Елена Юрьевна очень скоро прониклась неподдельной симпатией к простым в обращении и в тоже время серьёзным, степенным постояльцам. Кушали молча. Слышны были лишь смачный хруст, чавканье да хлюпанье. Старенькая учительница, не в силах больше выносить эту тихую пытку, под пустячным предлогом решила ненадолго оставить гостей:

— Пойду. Прилягу.

— Идите, бабушка, — одобрила хлопотливая Калина. — Я присмотрю.

— Можно вашим телефоном воспользоваться? — справился Антоний. — По городу.

— В прихожей, — подсказала Спичкина и удалилась в спальню.

Хлебнув кваску, Антоний вышел в коридор и позвонил Семёну:

— Алё, — раздалось в трубке.

— Антоний.

— Наконец-то! Удосужился…

— Хвоста не было?

— Чистый. Жду тебя. Есть новости.

— Еду.

Антоний положил трубку и вернулся к столу:

— Господа, должен вас оставить. Неотложное дело. До вечера… из квартиры ни ногой. К хозяйке со всякими глупостями не приставайте…

— Много говоришь, — сделал короткое замечание Прохор — Не маленькие.

Антон подпихнул в плечо Бусина, азартно обсасывающего косточки вяленого леща:

— Пошли, гурман.

Бусин отодвинул тарелку с аппетитными объедками, вытер о брюки жирные руки, икнул и послушно встал:

— Я готов.

Во дворе их встретили две опрятно одетые общественницы, одна из которых деликатно поинтересовалась:

— Какие работы планирует осуществить ваша организация?

Не дав активистке закончить развёрнутый вопрос, Антоний, как по бумажке, обнадёживающе затараторил холодным казённым речитативом:

— До десятого сентября на территории вашего двора планируем ввести в эксплуатацию детский комплекс «Теремок» и две оборудованные игровые площадки. Одна для детей от трех до десяти лет, другая для детей от десяти до восемнадцати лет. Будут так же высажены хвойные и лиственные среднерослые деревья и высеяны газоны. Но, в отсутствие вашего председателя, к сожалению, ничего решить не могу. Попробую переговорить с префектом. Я сейчас как раз еду к нему.

Неравнодушные дамочки с довольными просветлёнными лицами отступились, и Антоний с Бусиным, сев в машину, безнаказанно покинули осквернённый дворик, оставив после себя развороченную клумбу переломанных астр.

Через полчаса Антоний с Бусиным подъехали к новенькой панельной высотке, наспех сляпанной в одном из просторных до этого скверов спального района Москвы.

— Останешься в машине, — сухо распорядился Антоний.

— Подзаправиться бы, Антон Николаевич, — напомнил Бусин.

— На… — Антоний передал Бусину денежную купюру среднего достоинства. — Не заблудись только.

— Да вон она, заправка-то, — Бусин показал в сторону низких построек промышленного типа.

— Безобразие! — возмутился Антоний, видимо ещё не совсем выйдя из роли ответственного работника префектуры по благоустройству дворов. — Скоро под окнами жилых домов начнут бензоколонки строить. Меньше места — меньше совести…

Через минуту Антоний на лифте поднялся на десятый этаж и позвонил в одну из своих московских квартир.

Дверь открыл Семён:

— Привет.

— Здорово, — Антоний прошёл в комнату, плюхнулся в стильное кожаное кресло. — Фу, жара…