Виктор Антоненко - Охота на бога

— Да, — выдохнул маленький хитрец, терпеливо выжидая предложения очередной авантажной сделки со стороны неосмотрительных коммерсантов.

Предложение последовало незамедлительно. Антоний крепко взял Никиту за руку с ножом, и вежливо объявил условия новой сделки:

— Сынок… проводишь до станции, оставишь себе… насовсем. Лады?

— Как это? — захлопал глазами Никита.

— А вот так… — Антоний отобрал у Никиты нож и банки с тушенкой. — Пусть пока у меня полежат…

— А ты не брешешь? — Никита с тоской посмотрел на утраченное богатство.

Антоний, заметив живой интерес подростка к холодному оружию, вернул банки и посулил:

— Нож отдам, когда на место придём.

— Договорились, — вздохнул Никита и показал куда-то вверх: — Туда надо.

Над входом в один из туннелей зияло большое чёрное отверстие. Никита, цепляясь за видимые только ему неровности в стене, ловко взобрался вверх и растворился в темноте:

— Дяденьки, айда сюда!

Никодим полез следом: получилось. За ним остальные. Некоторое время ползли по-пластунски по относительно сухому, но очень тесному лазу.

Миновав несколько поворотов, все переместились в небольшую пещерку с покатым деревянным настилом: кое-где сучковатые еловые доски прогибались и подозрительно поскрипывали под ногами. Свода видно не было, поэтому пещера скорее напоминала проходческий забой или дно пересохшего колодца. Сверху, непонятно откуда, тянулся двужильный провод с тускло горящей лампочкой. Небогатый домашний скарб лежал прямо на полу: стопки тряпья, ветоши; корявая железная бочка с водой; два добротных ящика из-под артиллерийских снарядов и кучка разномастных баночек, бутылок, наполненных коричневатой жидкостью. От стены к стене протянуты тонкие бечёвки с пучками повядшей травы: пахло лекарственными сборами, смолой, хвоей.

Антоний выключил фонарь и присел на ящик рядом с Никитой:

— И много по счётчику нагорает?

— Задарма, — похвастался Никита. — Тут у многих свет. Даже самодельные электропечи мастерят. С ними теплей, воду кипятить можно. Провода от подземных кабелей отводят. — Поднял голову, он призывно прокричал: — Гном! Не бойся! Я тебе тушёнку принёс!

— Иду-у-у, — донеслось снизу.

В углу за бочкой ворохнулась пара досок, и из-под них вылез тщедушный лысый старичок ростом с пятилетнего ребёнка: костлявый горб, длинная борода на непропорционально крупном лице придавали согбённому карлику вид сказочного персонажа; из оттопыренных ушей колючим мехом торчали ости седых волос; глаза лучистые, добрые.

Вместо приветствия кривобокий дедок по-лягушачьи смешно растянул беззубый рот в подобие улыбки и вопросительно уставился на Никиту:

— Где?

— Гном, проводи их к Марам, — Никита передал хозяину пещеры пузатую банку, — Шабан змеиную нору завалил… и внизу тоже.

— Пошли, — деловито прошамкал Гном, поправляя перекинутый через плечо кожаный ремень широкой перевязи, надёжно удерживающей у пояса объёмистую брезентовую суму. — Здесь недалеко.

Все поползли обратно следом за горбатым карликом.

— Мары теперь какие-то! — громыхнул зычным басом Прохор. — Чтоб тебя разорвало!

— Это на станции, дяденька… — испугался Никита.

— Там строители нелегалов прячут от полиции… во время облав… — Гном мелко засуетился, торопливо припрятывая дарёный деликатес; переложил его из сумы за пазуху. — Вам же туда?

— Туда-туда, — кивнул Антоний. — Веди, не отвлекайся.

Через пятьдесят метров Гном свернул в ещё более узкий проход, такой тесный, что рюкзаки пришлось снять. Дальше ход стал понемногу расширяться, пока не вывел в просторный прямой туннель с ровными стенами из белого камня старинной кладки.

Никита подобрался к Антонию и легонько щипнул за рукав:

— Дядь, дай ножик.

— Что, уже пришли? — Антоний недоверчиво посветил вглубь туннеля.

— Нет, — нахохлился Никита. — Через кладбище не пойду. Они на той стороне. Тут от монастырского хода рукой подать.

— Вот тебе раз, — пристыдил юного аборигена подземелий Антоний. — Покойников убоялся.

— Это они горную выработку так называют, — объяснил за Никиту Гном. — Туда в старину трупы сваливали. Всех подряд. От чумы, оспы. Пока до краев не заполнили. А через двести лет дорогу прорыли. Стены из одних человеческих костей. Земли не видно. Бывает, заражаются…

— А дальше? — спросил Степан.

— А дальше… Мары живут, — невнятно прожевал беззубый Гном. — Они там тоже не ходят. Страшатся.

— Ну, ты завёл, пострел! — накинулся на Никиту Семён.

— Ничего, больше грязи — шире морда, — Антоний протиснулся поближе к словоохотливому Гному: — Далеко отсюда?

— Да не так чтобы, — почти слитно прочавкал Гном. — Как до проводов порезанных дойдёте…

— Провода? — разобрал одно слово Антоний. — Какие провода?

— Разные, — Гном часто заморгал, — телефонные, электрические. Откуда я знаю. Это Чокнутый в них разбирается.

— Какой Чокнутый? — заинтересовался Антоний.

— Да обретается тут один, — карлик криво усмехнулся, — певун с придурью. С Боровицкого холма через каменоломню таскается. Чудной такой. Этой весной речка между бункером и техническим туннелем промоину в тюбинге пробила. Теперь он присосался там, к проводам, как клещ, и болтает со всеми, кому не лень.

Антоний вымерил говорливого гнома долгим взглядом и поучительно провозгласил:

— Ну-ка, Степашка… доставай свой планшет и неси Гному на экспертизу.

Степан развернул бумажную карту, запаянную в целлофан, осветил фонарём и показал Гному место, до которого дошли.

— Нет, — затряс головой Гном, — вот где мы, — и уверенно ткнул в карту жёлтым скрюченным ногтём, окаймлённым чёрной полоской земли.

Степан достал компьютер, включил навигатор, сравнил:

— Точно. Как же так?..

Гном скромно пожал плечами.

— Ты москвич, что ли? — Степан был заметно обескуражен.

— Москвич… — понурился Гном и, вспомнив о былом, поведал новым знакомым свою прискорбную историю: — У меня квартиру отняли, потом зарезали, в сточный колодец сбросили, а я выжил. Добрые люди помогли. Теперь мой дом здесь. А чего?.. Не каплет и ладно. Друзья появились. Наверху не было. Больных лечу, по мере возможности. Я раньше в тюремной больнице фельдшером работал… Вот только по солнышку скучаю. Хоть бы глазком одним…

— Тебя как зовут? — участливо спросил Степан.

— Гном, — представился карлик. — А-а, то есть, Максимилиан. Да зовите Гном. Я уж свыкся…

— Он не обижается, — подхватил Никита.

— Макс! — вероломно вмешался в тёплую беседу ценителей подземелий прагматичный Антоний. — Покажи этому дилетанту, — и кивнул на Степана, — по плану, как к Боровицкому холму пройти.

— Это не доходя кладбища, — Максимилиан внимательно всмотрелся в затейливый чертёж и начал кропотливо водить грязным указательным пальцем по путеводным линиям, пунктирам, шепеляво приговаривая: — Сюда, сюда. Здесь под крепостную стену свернёте…