Виктор Антоненко - Охота на бога

— К несчастью, для них это стратегия. Тогда как для нас всего лишь тактика. Муавгары не будут ждать, как Эфгонды… тысячи лет…

— Жаль. Масоны хорошо организованы.

— И толку?! — старик всё более раздражаясь, оживился: темп речи ускорился. — Одна нелепая случайность! И всё коту под хвост! Будем молить судьбу, чтобы масоны не перехватили млешника. До них никак не дойдёт, что, как только они передадут его Эфгондам, человечество обречено. Землю колонизируют, а людей изведут. Уж лучше кинирийцы. Пока их ведуны плетут против Муавгаров заговор, они наши союзники. Ни они, ни мы не заинтересованы в том, чтобы млешник попал к Эфгондам. Надо выиграть время. Кинирийские ведуны уже подобрались к центральным хранилищам Муавгаров в Тибете, Антарктиде. И… как только они покончат с ними, одним противником станет меньше…

— Алексей Константинович…

— Что Алексей Константинович?! — старик в запале резко поднялся из-за стола и начал нервно прохаживаться по залу взад-вперёд. — Ты думаешь, кинирийцы ничего не знают? Не обольщайся! Просто пока Эфгонды им не по зубам, они вынуждены сотрудничать с нами…

— Ваши мысли летят быстрее, чем бьётся сердце, — немного запоздало пикировал недавний укол наставника Андрей Александрович.

— Да-да, — старик вернулся за стол. — Нам всем надо быть осмотрительней. Свяжись с Хатха Банга.

— Что с Медуновым делать?

— Ничего. Если он… — старик осёкся, после секундной заминки продолжил: — Уверен, наши новые друзья найдут способ его остановить.

Зазвонил телефон.

Андрей Александрович, мягко ступая, прошёл к столу, поднял трубку:

— Вас слушают.

— Ратников беспокоит, — хриплый голос вперемешку с треском, шипением с трудом выбивался из дребезжащего гула посторонних шумов. — Записывайте… — Антоний назвал номер своего счёта в немецком банке, обстоятельно описал место, где встретит ведуна, и спросил: — Когда ждать?

Андрей Александрович прикрыл трубку ладонью и тихонько шепнул Алексею Константиновичу:

— Сколько у нас времени?

— Где он?

— У дома Пашкова, в коллекторе.

По лицу старика пробежала снисходительная ухмылка:

— Конспиратор… Полагаю, полчаса хватит. С запасом. А деньги переведём через десять минут. Триста миллионов долларов, если не ошибаюсь. Через полчаса сможет удостовериться.

Андрей Александрович снова обратился к Антонию:

— Ведун будет через час. Перевод поступит раньше.

— Жду, — Антоний отключил телефон.

Струйки мутной дождевой воды непрерывно сочились сквозь щель канализационного люка и вилючими ручейками, журча, стекали по кирпичным стенам колодца. Снаружи моросил мелкий сыпкий дождь. Бетонная труба выходила у самого дна сливной ямы, упираясь в морхлые кучи полусгнившего мусора.

Вдруг сырой полумрак городского стока взбаламутила мелодичная трель сотового телефона: на дисплее отобразился номер Антония.

— Ты? — выдохнул Семён.

— Я.

— Ну, как?

— Порядок. Всё до копеечки перевели. Веди.

— Не подошёл ещё.

— Дорогу обратно не забыл?

— Помню.

— Всё, закругляемся, а то засекут.

Связь оборвалась.

Спустя некоторое время дремотную тишину разрезал металлический скрежет, какой бывает при волочении одной чугунной железки о другую: тяжёлая крышка люка качнулась и сдвинулась; узкое пространство коллектора наполнилось мерклым дневным светом.

— Занято! — грозно крикнул Семён.

— Ратников здесь живёт? — видимо, не без юмора полюбопытствовали сверху.

— Заходи! — Семён плавно снял автомат с предохранителя. — Я за него!

Худенький лысый мужичок неопределённого возраста бесстрашно нырнул внутрь; легко подтянул на себя крышку люка и водворил на место: колодец снова погрузился в сумерки. Гость, цепляясь за ржавые скобы шаткой лестницы, проворно спустился вниз, поздоровался и на негнущемся языке витиевато представился:

— Мой звать Хатха Банга. Я надо говорить с Антона Николая?

— Говори, — разрешил Семён и, секунду подумав, добавил: — Я передам.

— Мой нужен лично, — настаивал гость. — Я врачевать млешника.

— Ну, тогда ползи сюда, врачеватель, — Семён, скептически осмотрел незнакомца: куртка, фуфайка, новенькие джинсы из денима.

Плюхнувшись прямо на колени в густую кашу канализационного стока, Хатха Банга влез в боковую трубу и преспокойненько, как по паркету, на четвереньках подполз к Семёну:

— Мой надо очень быстро.

Холоднокровие, с каким Хатха Банга в одну секунду извозился в вонючей чёрной жиже, настолько поразило Семёна, что он неожиданно для себя обратился к Хатхе Банга на «вы»:

— Вы доктор или?..

— Я «или». Где млешник?

Семён мгновенно напрягся, хотя именно этого или что-то вроде этого он и ожидал:

— Ведун?

— Мы ещё кто-то ждать? — в голосе Хатха Банга уже послышались отчётливые нотки нетерпения.

— Нет, — Семён поставил автомат на предохранитель и пополз вдоль трубы.

Через полчаса многотрудного плутания по подземному лабиринту Семён привёл ведуна-врачевателя в низкую пещерку, где над бездыханным телом млешника бестолково хлопотала растрёпанная Калина. Неподалеку прямо на каменистом крошеве вповалку отдыхали донельзя измотанные братья Сурогины. Степан с Антонием понуро сидели на рюкзаках и дремали.

— Прошу любить и жаловать, — отрекомендовал новичка Семён. — Хатха Банга. Ведун-врачеватель.

Сурогины приподнялись и степенно закивали.

— Антон Николаевич, — нехотя представился порядком подуставший Антоний.

— Мой уже знать, — выказал осведомленность Хатха Банга. — Тот самый, который…

— Давайте без чинов, — не дал договорить Антоний.

— Надо раздеть его одежда, — Хатха Банга кивнул в сторону млешника. — Бинты, гипс, всё снять. Нет никакой время.

Сурогины переглянулись.

— К сожалению, вы опоздали, — блёклым голосом констатировал Антоний. — Десять минут назад потерпевший официально признал себя умершим…

— Тем более, — не особенно вникая в чёрный юмор Антония, поторопил Хатха Банга. — Мой нужен его голый тело.

— Прохор, вытряхивай своё сокровище из мешка, — устало велел Антоний. — Доктор желает лично засвидетельствовать кончину последнего на Земле млешака и… я так понимаю, совершить обряд омовения усопшего… перед тем как оплакать…

Через несколько минут мертвенно-бледное тело Кашина лежало поверх скисшей кучи грязного, отвратно пахнущего человеческими испражнениями тряпья и вороха окровавленных бинтов. Рядом стоял обнажённый Хатха Банга:

— Надо вода.

— Живая или мёртвая? — спросил Семён.

— Любая, — шепнул Хатха Банга.

Семён откупорил фляжку и предупредил:

— Два глотка. Не больше.

Хатха Банга взял флягу и, не колеблясь, опрокинул горлышком вниз, начав щедро обливать тело Кашина с ног до головы.