Анатолий Шиян - Выбор

К тому же все они были специалистами с области «закулисных» интриг в высших эшелонах власти и понимали, что дело это нужно вести С МАКСИМАЛЬНОЙ ПОДСТРАХОВКОЙ — а проще говоря, стремясь спихнуть с себя всякую ответственность.

Поэтому расследование обещало быть ЗАТЯЖНЫМ И ОПАСНЫМ — опасным уже для их собственной карьеры… Все понимали, что всегда в ТАКИХ расследованиях идет поиск «козла отпущения», — и весьма желательно, чтобы к нему было подключено КАК МОЖНО БОЛЬШЕ «чужих» структур. А сейчас ВСЯ ПОЛНОТА ОТВЕТСТВЕННОСТИ падала только на ФБР, — и многие из сидящих уже посматривали по сторонам в поисках того, на кого можно будет свалить неудачу…

А вот Вашингтон Мюррей откликнулся на событие в Парадайзхолле еще в тот же день.

Уже вечером он собрал митинг в столице штата Луизиана, в Батон-Руж. Сюда чартерными рейсами успели доставить более 3 тысяч членов его Движения. Эти 3 тысячи человек составляли «мобильный отряд» в его Движении. Уже давно, предвидя, что во время предвыборной кампании ему предстоит много — а, главное, неожиданно (это всегда приносит наибольшие политические дивиденды — когда быстро откликаешься на нужды и запросы избирателя) — выезжать в самые разные точки страны, он отдал приказ сформировать из наиболее ревностных членов Движения специальную группу, которая все время сидела бы на чемоданах. И вот теперь — это организационное решение успешно сработало!

Да еще из Луизианы и ближайших штатов подтянулось тысяч 20 «активных штыков». Пришло также много местных жителей — телевидение Луизианы практически перестало вести любые передачи вообще, транслируя только непрерывную передачу из Парадайзхолла, перемежаемую интервью со свидетелями, жертвами, полицейскими и самоназванными «экспертами» разных мастей и категорий.

Мюррей начал выступать в 20.00 — до этого, на протяжении двух часов, толпу «разогревали» другие штатные ораторы из его Движения. Прием этот он позаимствовал из практики шоу-бизнеса, когда публику местные малоизвестные группы все первое отделение концерта готовили — «разогревали» — перед появлением заезжей Звезды. Как всегда, этот прием сработал великолепно.

Как только Мюррей вышел к микрофону, в толпе стихло всякое движение.

— Братья! Горек наш хлеб! Как Мне удержать рыдания? Что это было? Кто посмел нарушить Ваше счастье? Повторится ли такое?

Кто утешит нас? К кому Я могу подойти и преклонить голову свою на его груди? Кому Я смогу поверить? — внезапно Мюррей повысил голос до крика.

— КТО ДОПУСТИЛ ВОЗМОЖНОСТЬ ТАКОГО? Мне говорили только что о ТЫСЯЧАХ убитых! И это еще не всех нашли! Я не могу спокойно такое слушать. Это уже даже не преступление. ЭТО УНИЧТОЖЕНИЕ НАРОДА. ЭТО ГЕНОЦИД! Мне страшно. — на последних словах он перешел на шепот.

— Мне страшно не за себя, — смерти я не боюсь. Мне страшно за всех вас. Мне страшно за Америку. — говорил он тихо.

— Только все вместе мы спасем Америку! — внезапно вскричал он.

Пауза.

Мюррей почувствовал, что он уже полностью захватил внимание толпы. Он остро ощутил тот приступ единения, когда вся толпа представлялась ему ЕДИНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, — беззащитным и слабым человеком, которым он мог манипулировать, как сам хотел. Эмоции негодования на действующую власть захватили его полностью и без остатка.

Он говорил еще два часа не переставая, клеймил эту власть, уговаривал толпу пойти за ним, рассказывал о том, что для этого необходимо создать свои собственные вооруженные органы и структуры. Много места он уделил дисциплине. Дисциплине как в своих рядах, так и в рядах американцев.

— Нам объявили войну. — так закончил он свою речь. — Кто объявил — мы пока не знаем.

— НО Я ЭТО ОБЯЗАТЕЛЬНО УЗНАЮ И СКАЖУ ВАМ! — буквально взвыл он. — Я сейчас беру на себя ответственность за судьбу Америки. Я найду виновных и приведу их сюда! Я поставлю их перед вами! Мы вместе убьем их! Смерть врагам!

Он уже кричал в микрофон.

Наконец, — эффектное окончание:

— А сейчас помянем все вместе наших братьев, наших сестер, наших родителей и детей наших тихой молитвой. — почти шепотом произнес он. И запел нехитрую поминальную молитву, — сначала по латыни, потом на английском. Затем — на арабском. Он стоял и плакал в полной тишине.

Толпа молчала…

Это было первое выступление Мюррея, которое показали ПОЛНОСТЬЮ и безо всяких сокращений на следующий день по всем основным каналам США. Контраст с обращением Президента к народу был настолько разителен, что даже не требовал комментариев…

Это — ключевое на данный момент протекания предвыборной кампании — выступление Мюррея Василий Степанович готовил долго, — уже несколько месяцев.

Для этого Михаил Маргащук, бывший сотрудник ГРУ, специально поднимал — между делом, конечно — в разговорах в гольф-клубе с Айвеном Брисли некоторые специально отобранные Орешкиным темы. Например — следующую: что жизнь настолько многообразна, что часто и постоянно подкидывает нам шансы — но нужно только не упускать их. Не то Счастье отвернется от тебя. Нельзя, мол, упускать протянутую к тебе с предложением помощи Руку Судьбы. В качестве решающего примера он привел свое — столь счастливое для него — избавление от ужасов жизни в России.

— Представляете, Айвен, что могло бы быть, если бы я не согласился стать специальным корреспондентом по США сразу нескольких (!) газет и журналов?! И при этом, заметьте, — ВРАЖДУЮЩИХ между собой газет. Но не прошло и месяца после того, как я обосновался в США — и Редакции этих газет СЛИЛИСЬ! Никто из моих друзей даже не ожидал подобного! И сам я, конечно, тоже даже и не предполагал о таком, весьма счастливом для меня, развитии событий. Представляете тогда мое состояние?! Я был просто счастлив: все проблемы были решены сразу — и притом раз и навсегда!

А теперь представьте себе, что было бы, если бы я послушался своих «советчиков» и не поверил СВОЕМУ СОБСТВЕННОМУ ощущению? То есть — а если бы я отказался, не решился использовать предоставившийся мне шанс? Отказался — в нелепой надежде на «лучшее будущее», на «более определенную» ситуацию?! Ведь я, если бы эти издания не слились, мог быть и отозван… И, кстати, ничто не указывало на возможность такого слияния. Но Я ПРИСЛУШАЛСЯ К СЕБЕ, И Я ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ, КОТОРОЕ БЫЛО ВЫГОДНО ДЛЯ МЕНЯ СЕЙЧАС, СЕГОДНЯ… И — я оказался в выигрыше.

Айвену Брисли все это было понятно: он и сам был такой. «Прислушайся к себе и делай то, что тебе сейчас выгодно!» — это был и его девиз. Поэтому, когда через пару дней он услышал о Парадайзхолле — он сразу же, ЧЕРЕЗ ГОЛОВУ ОСТАЛЬНЫХ членов Совета Движения, обратился к Мюррею с предложением поехать в Луизиану и выступить. Услышал он об этом, кстати, от того самого Михаила Маргащука, который СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО, будучи в Луизиане с целью написания репортажа об отдыхе американцев, заказанного ему одной из русских газет, СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО, в баре, увидел ТОТ САМЫЙ, ПЕРВЫЙ выпуск теленовостей. (А вот этому — уже были даже и свидетели; надо было просто вовремя войти в заранее присмотренный бар с работающим телевизором. Ждать, правда, пришлось около часа — и все это время Маргащук делал вид, что пишет статью — но все же выпуска новостей он дождался. А чтобы его запомнили — даже чашку разбил. Чашку кофе — спиртного он не пил вообще: Орешкин строго-настрого заказал ему это. А с Василием Степановичем шутить было нельзя: еще служа в ГРУ Михаил слышал, как Орешкин УБИЛ одного из своих подчиненных за неповиновение.)