Роберт Блох - Кушетка

Может, специалисты по мозгам правы? Паранойя. Нужно самому быть сумасшедшим, чтобы понять мотивы его поступков.

Ну, это совсем несложно. Еще несколько таких звонков в и Крицман будет готов к длительному отдыху в сумасшедшем доме. Пусть газеты воют. Это их дело. Неважно. Хотел бы Крицман посмотреть на самого замечательного журналиста или комментатора, если бы тому пришлось взять на себя ответственность за предупреждение преступлений или за арест таких вот преступников.

Каждый день — тысячи звонков, тысячи проверок, и полиция со всем справляется. Справляется, потому что существуют определенные закономерности, и если их знать — получишь желаемый результат.

Но время от времени возникает дело вроде этого — и тогда все вдруг становятся советчиками, крикливо требующими от специалистов мгновенного результата.

Результат. Вот карта города — поди и найди убийцу. Когда найдешь, сообщи мне. Я буду в сумасшедшем доме.

Но Крицман не отправился в сумасшедший дом. Он умылся, причесался, завязал галстук и вышел в коридор за Боннером.

В госпиталь они поехали вместе.

И когда они туда прибыли, Крицмана ожидал очередной удар.

Имя сегодняшней жертвы — Янц В. Л., доктор медицины.

Вот тебе и на! Всего три часа назад в кабинете окружного прокурора этот доктор...

— Может, случайное совпадение? — высказался Боннер.

Тут есть над чем подумать. Окружной прокурор вместе с шефом полиции находятся на пути в госпиталь. Когда они прибудут, этот вопрос стоит обсудить.

Сейчас важно другое. Директор госпиталя сообщил, что Янц жив и находится в операционной.

Значит, есть шанс.

— Рана в груди, — сказал Боннер. — Следовательно, он должен был видеть того, кто его ударил. Если доктор выживет...

— Замолчи! — сорвался Крицман, потому что именно об этом думал, именно на это надеялся, и, черт возьми, именно об этом молился про себя.

А чуть позже стало не до надежд: появилась пресса! Пресса! „Пресса давит, как пресс...”

— Как вы думаете, лейтенант, доктор Янц сможет опознать закалывателя?

— Есть какие-нибудь свидетели из „Колизея”?

— Вы уверены, что это тот же самый убийца?

Что им сказать?..

— Единственный, кто может ответить на ваши вопросы, — это доктор Янц. Потерпите, пока мы выясним, будет ли он в состоянии говорить.

— Он выживет?

— В данный момент я знаю об этом не больше вашего.

Позвонил Скоби, сообщил, что наряд из „Колизея” приволок толпу так называемых свидетелей. Никто ничего не видел — они просто проходили через туннель в тот момент, когда Янц упал.

Крицман отправился на розыски доктора Линдсея. Линдсей был с Янцем на стадионе. Он сказал, что Янц пошел кому-то звонить. Вероятно, так оно и было.

Линдсей не стал бы шататься по городу, убивая людей топориком для льда. Или стал бы?

„Параноик кажется нормальным. В этом-то и состоит вся трудность подобных случаев”.

Линдсей сам так сказал.

В любом случае надо с ним поговорить, выяснить все детали: никогда не знаешь заранее, что может пригодиться...

Крицман нашел доктора наверху — Линдсей разговаривал по телефону с секретаршей Янца, она же — его племянница, Терри Эймс. Девушка сейчас приедет в госпиталь.

Племянница. Еще одно осложнение.

— Позвольте мне встретить ее, — попросил Линдсей. — Она очень расстроена.

Она расстроена...

Ладно, пусть идет. Все равно делать нечего. Можно только ждать. Ждать известий из операционной.

Они с Боннером стояли неподалеку от лифта, когда их снова нашли репортеры.

— Ничего нового, лейтенант?

— Как мы поняли, приезжает его племянница?

— Где она была во время убийства?

— Да не лезьте вы все сразу! — Это Боннер пытается удержать фронт. — По одному, пожалуйста.

Открылась дверь лифта. Вышел Линдсей. А с ним — симпатичная блондинка и молодой парень в темном костюме. Линдсей вывел девушку. Она плакала.

— Лейтенант Крицман — мисс Эймс.

Лейтенант кивнул.

— Мы вас ждали.

Он больше ничего не успел сказать — налетели репортеры.

— Это его племянница?

— Минутку, мисс... я бы хотел спросить вас...

Крицман загородил девушку:

— Попозже, ребята, очень вас прошу!

Он поискал взглядом, куда бы спрятать девушку, и заметил приближавшуюся старшую медсестру. Она заметила умоляющий взгляд Крицмана и прибавила шаг.

— А ну-ка, — сказала она, — быстро все вниз!

Она погнала репортеров к лестнице, не обращая внимания на шумные протесты, — словно овчарка, сгоняющая стадо.

— Вниз! На первом этаже прекрасное фойе. Там можете шуметь сколько угодно.

— Что слышно о докторе Янце?

— Я прослежу, чтобы вам сразу сообщили, как только что-то прояснится.

Она загнала их в лифт, и дверь закрылась.

Крицман повернулся к девушке.

— Когда я смогу увидеть дядю? — спросила она.

— Не сейчас. Рядом с реанимационной есть комната для ожидающих. Хотите пока посидеть там?

— Я пойду с вами, — сказал девушке Линдсей.

Он открыл дверь перед Терри, а когда она вошла в комнату для ожидающих, повернулся к Крицману и спросил едва слышным шепотом:

— Какие-нибудь новости?

Крицман покачал головой.

— Никаких. Скажите ей, что убийца не попал в сердце.

Линдсей кивнул и исчез.

Боннер, прищурившись, посмотрел на стенные часы.

— Пожалуй, я пойду вниз, задержу прессу до приезда прокурора.

— Валяй.

Сержант направился к лестнице - неторопливые госпитальные лифты его раздражали. Крицман посмотрел ему вслед, затем обернулся.

Молодой человек в темном костюме все еще стоял в коридоре, у двери комнаты для ожидающих.

Репортер?

Крицман подошел к нему.

— По-моему, мне не сказали вашего имени, — сказал он.

— Кэмпбелл. Чарльз Кэмпбелл.

Мягкий голос, приятная улыбка. Не репортер. Кто же?

— Вы знакомы с доктором Янцем?

— Да, я друг мисс Эймс.

Это объясняло его присутствие.

Юноша перестал улыбаться. Теперь он был очень серьезен.

— Лейтенант, каково ваше мнение? С доктором Янцем все будет в порядке?

— Хорошо, если бы так. Мы только на это и надеемся.

Крицман пригляделся. Парень побледнел, губы его скривились. Такое же выражение лица Крицман видел в зеркале - час назад, перед тем как его вырвало.

— Эй, — сказал он, — у вас такой вид, словно вам нужно глотнуть свежего воздуха.

— Что?.. А, это от неожиданности, — молодой человек отвернулся. — Не беспокойтесь, со мной все в порядке.

— Ну... — Крицман пожал плечами. — Я пойду, пока еще есть время, выкурю сигарету.

Он подошел к лестнице и начал спускаться. Когда поворачивал на площадке — оглянулся. Молодой человек стоял на том же месте, не шелохнувшись.

24

Значит, это и есть Крицман.

Какое разочарование! Крицман. Всего лишь фараон, глупый фараон, он даже не видит того, что находится у него прямо под носом.