Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Из коридора донёсся разговор, шум, потом скрип отпираемой двери. Артём предложил товарищу:

– Пойдём, посмотрим, что там?

– Пошли.

Предупредили Жанну, что скоро возвратятся. Как оказалось, комендант Олег Иванович только что вышел наружу – осмотреться и замерить радиационный фон. С ним вышел ещё один человек. Наших путников попросили не подходить близко к выходу, чтобы радиоактивную пыль, если таковая имеется, они не перенесли потом вглубь помещений. Пришлось некоторое время подождать.

Наконец комендант и его помощник возвратились. На обоих были полиэтиленовые дождевики и противогазы «ГП-7». Прямо у дверей они сняли амуницию.

– Ноль сорок два микрозиверта, однако. Это в два раза больше мирной нормы. Подскочил фон. Час назад ноль двадцать девять был, и то уже высокий для нашего города. Но осадков нет, и не предвидится пока, а у земли альфа-излучение не превышает норму, – объявил комендант своим товарищам и тут же обратился к нашим путникам: – А вы тут не теснитесь, ребятки. Или у вас есть дело неотложное?

– Да вот, мы хотели предложить свою помощь, – Артём кивнул на товарища. – Может, что-то надо сделать?

– Молодцы, что не отсиживаетесь как нюни. Но нужны спецы с практическим умением, с хозяйственным. Вы же не медики, не плотники или электромонтёры, верно? Вот. А через несколько минут у меня с медиками собрание. Вы подойдите через полчаса, поговорим. Если хотите в туалет, то туда идите, – он указал рукой, – если воды или перекусить, то позже.

– Мы зайдём позже, – Артём повернулся к товарищу и сказал негромко: – Давай до сортира дойдём.

Ильяс последовал за Артёмом. Сделав несколько шагов, он спросил:

– Ты что, собираешься ждать до отбоя тревоги?

– Предлагаешь сейчас уйти? – отозвался Артём с готовностью и остановился.

– Я не хочу тут двое суток сидеть. Не знаю… – Ильяс встал ближе к стене, чтобы не загораживать проход.

– Ну, давай помозгуем. Я тоже двое суток не выдержу. Но два-три часа можно подождать. Ты слышал, что он сказал? Радиационный фон повысился. Хотя я не разбираюсь в этой радиации. Надо у него спросить, опасный сейчас уровень?

– Ноль сорок два в час… ерунда. Для тех, кто работает на атомных электростанциях или на рудниках, средний уровень два целых двадцать восемь микрозивертов в час установлен нормой. Вот думай.

– А ты разбираешься?

– Немного. Я в армии с РХБЗ 40 40 [40] РХБЗ – радиационно-химическо-биологическая защита был связан, хотя стрелок-разведчик.

– А обыкновенная норма сколько?

Ильяс помедлил, вспоминая.

– В городе у нас… примерно ноль один микрозиверта в час.

– Ноль один… – Артём прищурился в задумчивости. – Погоди. Он сказал сейчас ноль сорок два микрозивертов. А ты говоришь норма ноль целых одна десятая зиверта, так?

– Микрозиверта. Одна десятая микрозиверта.

– Да. Так это норма, значит, превышена… подожди… в четыре раза?!

– Да говорю тебе – ерунда! На самолёте, если в Москву лететь, 10 микрозивертов получаешь. В двадцать пять раз больше. Это не опасный уровень. Вот, когда осадки будут, или в зону следа попадёшь… По-любому, сутки-двое с таким фоном не опасны. Да хоть всю жизнь.

Они посторонились, пропуская мимо мужчину и женщину, подсвечивавших себе путь маленьким фонариком.

– Слушай, но в четыре раза!.. – вновь продолжил разговор Артём. – Ты уверен?

– Да на пляже или в пустыне, или в горах, четыре-пять микрозивертов – обычное дело. Просто в нашем городе и в области такой низкий фон. А повышенный фон радиации даже полезен для организма. Отбраковываются всякие дефектные клетки… ну, в которых рак может развиваться или иммунитет снижен.

– … (однако), может, отправим америкосам благодарственную телеграмму? Они же в целях профилактики по нам … (лупанули).

Рахматуллин спокойно пояснил:

– Не всё так просто. Надо знать конкретные условия в конкретном месте в конкретное время. Радиация – это не только фон. И она бывает разная: альфа, бета, гамма… Если сюда несёт облако, то в нём много радиоактивных частиц. В воздухе. Попадёт такая частица в лёгкие или в желудок, и может развиться болезнь. Вот для этого и нужен противогаз или респиратор. А сам фон… Тысяча микрозиверт – это один миллизиверт. А когда ты делаешь флюорографию, то это, по-моему, ноль три… ноль четыре миллизиверта. Годовая безопасная доза – примерно три-четыре миллизиверта. Доза – она накапливается, конечно, но если не постоянно высокий уровень, то организм восстанавливается. Есть кратковременное облучение, оно до полузиверта в час не опасно, а это… пятьсот тысяч микрозивертов. Так что сейчас – мизер. Умножь пятьсот тысяч на ноль сорок два – вот столько часов…

– Почему умножить? Разделить.

– Не важно. Где-нибудь в Анталии ноль сорок два – это вообще ниже нормы.

– Да, хрен поймёшь, – обронил Артём.

Подсвечивая путь фонариком в мобильнике, они дошли до помещения, где был устроен туалет. Здесь стояла очередь человек в двадцать, в основном пожилые люди и женщины с детьми. Из-за духоты все обмахивались чем-либо и старались сидеть, поэтому, чтобы переждать очередь в туалет, многие принесли с собой стулья и табуреты, большей частью раскладные.

– Так что, считаешь, мы можем без особого риска выйти отсюда и попробовать добраться до наших? – полушёпотом задал вопрос Артём.

– При таком фоне риска нет. Главное – чтобы облако не накрыло. В нём фон подскочит реально до опасного, и можно дозу хватануть. Даже через кожу.

– Слушай, так лучше прямо сейчас рвануть?

– А если они по центру долбанули? Мы там не пройдём. Надо дальше от эпицентра держаться. Значит, придётся делать крюк, а это лишнее время для получения повышенной дозы.

– Если по центру ударили или поблизости, то да…

– Я поэтому и не хочу спешить. Надо узнать, куда попали ракеты. Если наши будут так же в подвале сидеть сутки или двое, то нам спешить нет смысла.

– Ага. Наши сейчас тоже в каком-нибудь подвале. А может, и в нормальном убежище, в метро. Глядишь, и мобильники заработают.

– Давай подождём. У этого, старшего, есть рация. Попросим его связаться с военными или, может быть, какую-то волну он поймает, где оповещение идёт. Должны же они как-то сообщать, куда ударили, где эпицентры.

– Ну да… по идее, должны.

– Поэтому давай немного подождём, узнаем побольше, а потом – решим.

В очереди пришлось простоять примерно полчаса. За это время она приросла вдвое и в народе даже загуляла идея составлять списки или ходить в сортир по расписанию. Кто-то из пожилых женщин вообще высказал мысль, чтобы мужчины справляли нужду на улице, но молодым сидельцам подвала идея показалась возмутительно бесчеловечной. О том, что нынешний уровень не несёт серьёзной опасности, кажется, никто не знал, либо люди не хотели верить.