Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Продолжали поступать сообщения о потерях в орбитальной группировке: сразу несколько спутников на низкой орбите в заполярной области вышли из строя; вслед за этим прекратили передачу данных телеметрии и наблюдений полдюжины аппаратов над Тихим океаном вблизи территорий Японии и Китая. Прошло сообщение о потере связи с двумя дежурными стратегическими бомбардировщиками в нескольких сотнях километров от Аляски, ещё два исчезли недалеко от Исландии.

– Денис Михайлович, они что, напали на нас? – нащупывал грани реальности Мацкевич.

Он не моргая водил глазами по мониторам, челюсть его отвисла, рука застыла над мышью.

– Что, сам не видишь? – огрызаясь, Калинин отмахнулся, слегка зацепив руку Мацкевича.

Между тем пошли к целям российские межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования. Стартовали снаряды первой очереди из пусковых шахт Красноярской и Оренбургской дивизий. Большей частью это были доживающие свой век, но по-прежнему грозные, с мощными термоядерными зарядами, ракеты Р-36М2 «Воевода». Оставили подземные стартовые позиции в Саратовской и Калужской областях УР-100НУ. И эти ракеты тоже доживали свои последние дни, но внезапно дождались звёздного часа – до шести боевых блоков, и каждый нёс плазменно-радиоактивный эквивалент миллиона тонн толовой взрывчатки. Покинули навсегда родную – ивановскую, свердловскую, тверскую и опять же саратовскую – землю реактивные агрегаты РТ-2ПМ «Тополь», моноблочные, пятисотпятидесятикилотонные… последние несколько десятков которых вот-вот должны были сменить на боевом посту современные «Ярсы».

Но не все шахтные ракеты первой очереди отправлялись на голову врагу. Некоторые летели навстречу боевым блокам американских «минитменов». Так как те же «воеводы» способны нести одиночный заряд мощностью в 25 мегатонн, то некоторые из этих ракет должны были закончить свой путь в термосфере на пути вражеских боеголовок. Примерные траектории боевых блоков шахтных «минитменов» были вычислены давно, но теорию о возможности их нейтрализации ядерным взрывом предстояло проверить только теперь. Кроме того, некоторые «воеводы» должны были поразить орбитальные военные аппараты противника.

В первой очереди ушли и находившиеся в эти часы на дежурстве ракеты грунтовых подвижных комплексов РТ-2ПМ2 «Тополь-М» и их шахтные модификации, с одним боевым блоком в пятьсот пятьдесят килотонн и десятком ложных, а также новейшие РС-24 «Ярс» с раздельными маневрирующими боевыми частями мощностью в триста килотонн. Из Баренцева моря отправила горячий привет врагу подводная лодка «Дмитрий Донской». Прошло ещё несколько десятков секунд, и вот кто-то постит в ленту армейского телетайпа о пуске двух крылатых ракет дежурным стратегическим бомбардировщиком.

Шли и шли рапорты о пусках, но один за другим поступали сообщения и о вражеских атаках. Первый мощный удар был нанесён по спутникам ГЛОНАСС. Через несколько минут после начала глобальной атаки почти всё северное полушарие (Северная Америка, Северная Атлантика, Европа, Северный Тихоокеанский регион) было выведено из-под контроля российских средств космического наблюдения, управления и позиционирования. РВСН остались без орбитального сегмента нацеливания и курсового сопровождения маневрирующих блоков и крылатых ракет «Калибр».

Многие коммуникационные комплексы устроены так, что при потере связи, например, с российским аппаратом, наземные приёмники переходят на получение данных с другого, и это может быть иностранный космический аппарат. Так вот, с самого начала пошли сообщения о потере связи не только с российскими спутниками, но и с зарубежными. Китайские, индийские, бразильские, японские… Орбитальные объекты исчезали из эфира один за другим. Сигналы большинства спутников стран НАТО перестали дешифровываться.

Подверглись атакам подводные и надводные корабли: некоторые сумели отбиться, другие сообщали о серьёзных потерях, а какие-то, вероятно, и вовсе не успели ничего сообщить. После российской контратаки начали поступать данные о поражениях боеголовок и разгонных блоков у восточной и западной границ страны.

За спинами Калинина и Мацкевича пропиликал электронный замок и открылась дверь. В помещение поста вошёл начальник режима полковник Краницкий и дежурный по объекту майор Величко. Величко, с которым Калинин в это дежурство пока не виделся, подошёл поздороваться, а Краницкий быстро двинулся к столу с тремя мониторами и одной клавиатурой – это был запасной пост дежурного по объекту, – сел в кресло и активировал приборы. Основной дежурный пост управления находился на поверхности, но для боевой обстановки был оборудован ещё один тут, на глубине.

Краницкий развернулся вместе с креслом:

– Что, Денис Михайлович, началось?

– Да, свершилось, – сжимая губы, глухо обронил Калинин, мельком посмотрев на начальника режима исподлобья.

Краницкий – светловолосый, с высокими залысинами, с цепким взглядом зелёных глаз и с набитыми костяшками кулаков – качал головой.

– Да это что, в самом деле?! – продолжал ловить ускользающую мирную реальность Мацкевич. Он корпусом отдался чуть назад, раскинул руки на краю стола ладонями вверх и водил взглядом по лицам.

– К этому всё шло, – Краницкий постучал ладонями по подлокотникам. – Я ещё года полтора назад перестал сомневаться, что нападут.

Он обвёл всех взглядом и проговорил в полголоса:

– А всё равно неожиданно.

Резко повернулся к столу, ввёл пароль, выключил в помещении сигнал тревоги и стал переключать изображения на мониторах. Величко сел рядом с ним.

– Твои-то где, дома? – тыкая одним пальцем клавиатуру, задал вопрос Краницкий.

Калинин не сразу понял, к кому тот обращается.

– Мои? – спросил он.

– Да.

– Дома, в Ясенево.

– Хреново… что в городе. Но хотя бы рядом. А у меня… – он шумно вздохнул. – Нда!

– А что с вашими?

– Жена в Казахстан уехала – тесть мой умер. Я с детьми дома остался. Дети-то учатся.

– Вы звонили им сверху?

– Да, звонил, еле разбудил. Они и тревоги не слышали. Мы недавно окна новые поставили, через них звук почти не проходит. Послал их к соседям, и с соседом поговорил… если это можно так назвать… чтобы за моими присмотрел. Денис Михайлович, ты если хочешь кому-то из своих позвонить, то давай, с «чёрного» телефона. Мацкевич, ты тоже.

Сотовые телефоны и прочие мобильные электронные устройства, вплоть до часов, служащие объекта оставляли на поверхности, в специальной камере, перед заступанием на дежурство.

С аппарата, на который указал Краницкий, можно было звонить на любые номера без выдачи своих координат: кабель тянулся в спецкоммутатор где-то на поверхности. На столе дежурного было два телефона: «красный» и «чёрный», называемых так по их цвету. Красный – для связи с несколькими головными подразделениями армии, специальных служб и министерств, с Федеральным информационным центром МЧС, с несколькими десятками пунктов управления стратегического назначения, чёрный – резерв старшего дежурного персонала объекта. Между постами общались по селектору.