Игорь Азерин - WW III. Операция «Эпсилон»

Мониторы в виде сигнальных диаграмм, схем и таблиц отображали данные о прохождении байтовых пакетов по каналам связи МЧС, Генштаба, РВСН, ВКС, стратегической авиации, ВМФ, штабов и отдельных подразделений специальных служб. В это дежурство к обычному перечню абонентов добавилась ещё и оперативная группа по обеспечению безопасности Президента: глава государства глубокой ночью возвращался из Южной Америки в Москву.

В обычном режиме основным занятием подполковника Калинина было реагирование на сбои в системе передачи данных или попытки неавторизованного доступа в сеть. В случае возникновения неполадок он обеспечивал связь между подразделениями в автоматическом, а иногда – в ручном режиме. При обнаружении неавторизованного доступа, следовало сообщить в отдел безопасности.

Большая часть сведений была в зашифрованном виде, и если происходил сбой при передаче или получении, то система сигнализировала об этом дежурному – текст таблицы и части схем окрашивалась жёлтым, оранжевым, красным цветом или начинала мигать, и каждое такое событие сопровождалось сигналом определённой тональности.

Часть каналов была открытотекстовой – для неё имелся свой набор сигналов. Абоненты имели возможность обратиться напрямую к админ-диспетчеру, то есть к подполковнику Калинину или одному из его сменщиков, с помощью специального кода вызова или по выделенному для этой цели телефону. Обращения чаще всего случались по причине физического обрыва линий или ошибочных действий операторов, реже – из-за атак вирусов.

На посту находилось два человека – дежурные администраторы локальной сети. Люди в парах менялись, но Калинин всегда был старшим. Сегодня, как и последние три смены, вместе с Калининым нёс дежурство майор Роман Мацкевич: краснощёкий, широкий, быстрый, характером – отзывчивый. Отношения с ним у подполковника были нейтральные, спокойные, но в глубине души он Мацкевича недолюбливал. Ему казалось, что майор слишком любопытен по части проходящей через их пост информации. Там, где подполковник не стал бы вдаваться в подробности сообщений, Мацкевич старался вникать, задавая вопросы, уточняя, делал предположения – подавал реплики, в общем. Калинину такое поведение казалось подозрительным. Впрочем, Мацкевич был вполне компетентным, никогда не просил помощи, хотя часто предлагал свою, легко включался в работу при необходимости.

Дежурное помещение располагалось на преднижнем этаже. Большую часть площади занимали серверы, а пост назывался «С», «серверный» или просто «эска». Ниже размещался технический уровень с основными системами функционирования объекта. Ещё три диспетчерских поста (от Министерства обороны, от МЧС и сводный – от разведывательных служб) находились на других подземных этажах. Самый большой был от МО. Он включал в себя посты от РВСН, ВКС, Морского флота, Сухопутных войск и, конечно, ПВО. Все они назывались по номерам. Один этаж был оборудован под зал отдыха, санитарный комплекс, а также блок резервных помещений, который должно занять командование объекта в случае объявления всеобщей тревоги. Столовая и административный комплекс были на поверхности, в нескольких неприметных зданиях за высоким забором.

Московское время: 2:18.

Первый тревожный сигнал пришёл из района Атлантического океана. Радиолокационная станция воздушного борта №1 Российской Федерации обнаружила объект прямо по курсу на поверхности воды. На радарах было несколько целей, пеленгуемых как на воде, так и в воздухе, но все они находились дальше только что обнаруженного. Новая цель возникла внезапно в уже отсканированном квадрате и имела размер яхты или рубки подводной лодки. Объект с такими габаритами, конкретно с этими координатами, электроника должна была бы обнаружить раньше, если он всё время пребывал в этой точке и на поверхности. Российские военные корабли и самолёты дальней воздушной разведки находились далеко. Опознание объекта с ближайшего спутника-монитора исключалось – орбита аппарата располагалась в стороне и на текущем витке не было возможности получить нужную картинку.

Оператор РЛС тревогу не поднял, но, согласно инструкции, объявил повышение внимание и доложил командиру корабля о неопознанной цели. Ситуация штатная. Такое случается, если объект, например, яхта, обнаруживается радаром с опозданием: случается из-за отдельного плотного облака или когда морское судно меняет курс, разворачиваясь к РЛС бортом, то есть резко увеличивая площадь отражения радиосигнала. Маршрут лайнера оговаривается заранее со службами воздушного слежения и прочими структурами различных государств, поэтому подобная ситуация – не повод для объявления тревоги.

Калинин не мог видеть показаний РЛС борта №1, не мог слышать переговоров экипажа – он лишь видел на экране одного из мониторов, что ретранслятором самолёта передаются данные телеметрии и с постоянным интервалом на специальные приёмники посылает сигнал комплекс аппаратуры, частью которого был президентский «ядерный чемоданчик». По всплескам диаграмм нагрузки можно было отслеживать переговоры экипажа с диспетчерами аэронавигационных пунктов, и особая диаграмма показывала связь экипажа со службой авиационного контроля Министерства обороны. Именно она после сигнала о повышенной опасности сменила цвет с зелёного на оранжевый. И вот, в следующие несколько десятков секунд происходит следующее…

Из района над Сирией самолёт А-50 комплекса дальнего радиолокационного обнаружения передаёт сообщение: в течение последних минут наблюдается активность в радиодиапазоне военной связи. В кабине пилотов борта №1 и на пульте операторов его РЛС вспыхивает табло: «Внимание! Опасность ракетной атаки!». От старшего смены операторов поступает доклад командиру экипажа: аппаратура фиксирует сигналы, характерные для средств поражения при удержании цели, но приближения скоростных высотных объектов не наблюдается. Командир отдаёт приказ штурману связаться с дежурным центра военной связи и разведки.

Через мгновение радиосвязь с президентским лайнером обрывается.

Московское время: 2:19.

Подполковник Калинин видит, как пункты авиационного наблюдения один за другим сигнализируют: борт №1 пропал из эфира. Возможно, какие-то радары в районе показывали присутствие в воздушном пространстве летательного аппарата, но в радиоэфире он себя не проявлял.

За перемещением борта №1 следил специальный пост, и он поднял тревогу. Сразу в несколько точек от него полетел сигнал особого внимания, подскочил трафик, поднятый потоком сообщений и запросов. В автоматическом режиме подал тревожный сигнал наземный пункт спутниковой системы, связанной с «ядерными чемоданчиками», – один из них перестал существовать для отслеживающей аппаратуры.