Борис Батыршин - День ботаника

– Серьёзные тут служили ребята. – Бич наклонился, рассматривая свисающую из приёмника ленту. – В Курчатнике охрану несло ФСБ – секретный объект государственного значения, как-никак.

– Да оставь ты эту железяку… – недовольно отозвался Егор. Он стоял у большого информационного стенда. – Глянь, что я нашёл! План территории Центра. Вот и второй лабораторный корпус: налево, наискось, через сквер. Только бы не слишком сильно заросло, а то тащи тебя на закорках…

– Потащишь, как миленький. Пошарь, тут где-нибудь наверняка есть пожарный щит.

– Это ещё зачем?

– Топор возьмём. Вдруг двери ломать придётся?

– Что-то тут не так… – Егор стоял посреди кабинета доктора физических наук Новогородцева, как сообщала никелированная табличка на двери. – В коридорах слой пыли в палец толщиной, а здесь – ни пылинки. Если бы не окна, можно подумать, что люди вышли минут пять назад!

На территории Курчатовского центра не было ни сплошных завес проволочного вьюна, ни стены деревьев, ни непролазного кустарника. Больше всего это напоминало Мёртвый Лес – высохшие растения, трава, давным-давно превратившаяся в бурый прах. И нигде ни живого листика, ни зелёной былинки. Не лучше было и в здании: окна, заросшие грязью настолько, что почти перестали пропускать солнечный свет, пыль, стены и потолки в неопрятных потёках плесени.

И вот – кабинет, прибранный, чистый, словно в нём только что произвели полноценную влажную приборку. И не какой-нибудь растяпа-лаборант, а пожилая, старой закалки, уборщица, из тех, что не пропустит ни пылинки, ни бумажки, ни пятнышка.

– Глянь, Студент!

Егерь стоял в углу, возле журнального столика с пододвинутыми к нему креслами. Наверное, подумал Егор, хозяин кабинета любил устраиваться в одном из них, чтобы побеседовать с такими же, как он, светилами науки. Отправлял секретаршу варить кофе – и не в пошлой кофемашине, а в медной джезве, на жаровне с песком и электроподогревом, а сам пододвигал гостю тяжёлую, толстого хрусталя, пепельницу.

«…кофе? Табак? Откуда эти запахи?…»

На столешнице – две крошечные чашечки с тёмной, почти чёрной жидкостью. Рядом пепельница, правда, не хрустальная, а малахитовая, с бронзовыми вставками. На краю – докуренная до половины сигарета. Над кончиком вьётся лёгкий голубоватый дымок.

Бич осторожно взял чашку.

– Не поверишь, тёплая… и курили только что, клык на холодец! Студент, что тут происходит, а?

– Может, здесь до сих пор люди? – предположил Егор и тут же понял, что сморозил глупость.

– Дверь разбухла, приросла к косяку, сам же топором поддевал! Разве что, где-нибудь здесь запасной выход или, скажем, техническая лестница…

Егор понюхал чашку – пахло свежесваренным кофе. Насколько он мог определить, настоящим мокко.

– Знаешь, мне почему-то кажется, что если зайти сюда через пару лет – сигарета будет точно так же дымиться и кофе не остынет.

– Может, пошли отсюда, а? – неуверенно предложил егерь. – Что-то мне не по себе.

– Нельзя. Вот теперь я точно уверен – то, что нам нужно, находится именно здесь. Что до людей, то давай хорошенько поищем. Может, и правда, потайная дверь?

Они потратили больше часа, простукивая стены, отдирая плинтусы и расковыривая ножами штукатурку там, где слышался гулкий звук. Единственной находкой стал небольшой сейф, вмонтированный в стену за профессорским столом. Сейф маскировало декоративное панно в стиле шестидесятых: атлетически сложенный молодой человек и девушка, поддерживающие символ мирного атома в виде грозди шаров, окружённых эллиптическими орбитами.

Егор осмотрел дверку сейфа, сверяясь со своими записями.

– Он самый! Вот, видишь?

В правом верхнем углу дверцы были выгравированы латинские буквы Bi.

– Химический символ висмута. Начинка сейфа состоит из него.

– Как у твоего контейнера?

– Точно. Вот, кстати…

Егор порылся в рюкзаке и достал коробку. Снял с шеи плоский, сложной формы ключ на цепочке и щёлкнул замком. Внутри было пусто, только стенки и дно выложены каким-то ворсистым материалом.

– Сейчас я попробую открыть сейф. Держи контейнер наготове, когда положу – сразу захлопываешь и два оборота. Ясно?

– Погоди, Студент, не так быстро. – Бич взял у напарника контейнер и сделал шаг назад, опираясь на костыль. – Не хочешь сказать сначала, что ты собрался сюда класть? Только не крути бейцы насчёт ветхих бумаг: я не слепой и вижу, что в эту коробку и пара тетрадей не влезет!

– Может, потом? Вот выберемся, и тогда, в спокойной обстановке…

– Нет уж! Пока не объяснишь, что к чему, я и пальцем не шевельну!

– Ну, хорошо… – молодой человек махнул рукой в знак того, что сдаётся. – Если совсем вкратце, то в сейфе флешки и жёсткие диски с данными по теме профессора Новогородцева. Детали мне неизвестны, но кое-кто считает, что это его эксперименты вызвали Зелёный Прилив. Или поспособствовали… до некоторой степени. Это гипотеза, ты же понимаешь.

– Шапиро намекал на что-то в этом роде… постой! – егерь смотрел на напарника с изумлением. – Ты сказал – флешки, диски? Так они же давным-давно протухли! В Лесу полупроводники и часа не живут, а тут – тридцать лет!

– А вот и нет. Видел значок на дверце сейфа? Эта технология создана за два года до Зелёного Прилива и есть надежда, что она реально защищает от негативного воздействия Леса. В повседневном использовании проку от неё немного – не будешь же носить скафандр с прослойкой из висмута? – но для наших целей годится.

Егерь провёл пальцами по буквам «Bi» на крышке.

– Значит, профессор знал, к чему приведут его эксперименты, раз заранее обзавёлся таким сейфом?

– Ничего это не значит. Сейф Новогородцеву презентовали коллеги из НГУ, это их разработка. Вот он и взял в привычку держать в нём самые важные материалы по своей программе. Когда мы об этом узнали, то изготовили спецконтейнер с такой же экранировкой. И если переложить в него флешки достаточно быстро, их содержимое не успеет пострадать. Конечно, за столько лет что-то могло испортиться естественным, так сказать, путём, но тут уж ничего не поделаешь, приходится полагаться на удачу.

– Крутишь, Студент. – Бич говорил решительно, без капли неуверенности. – Выходит, в Университет ты поступать не собирался, а явился в Лес специально ради этого?

– Скажем так: подавая документы на Биофак, я не до конца раскрыл свои намерения. И давай всё же отложим этот разговор? Правда, не время – вот выберемся, и, даю слово, отвечу на все вопросы.

Бич смотрел на напарника с нескрываемым подозрением.

– Не время, говоришь? Ладно, Студент, но имей в виду – если рассчитываешь выкрутиться, то лучше сразу брось эту мысль. Я с тебя ни с живого, ни с мёртвого не слезу, клык на холодец!