Андрей Гребенщиков - Голоса выжженных земель

– Дядя Вова, поехали отсюда, – Ник чувствовал, что восхваляемое Арехом хладнокровие вот-вот оставит его, и торопился покинуть неправильное место.

– Да, конечно. Только давай переждем еще один поезд – очень мне не хочется узнавать, что бывает с теми, кто оказывается на пути призраков, – и поедем.

– Боишься, что он врежется в нас?

– Боюсь – это очень и очень слабенькое слово. А страшно до усрачки – чересчур экспрессивно… Предлагаю компромиссное «опасаюсь непредвиденных последствий», как тебе?

– В меру дипломатично.

Ждать прибытия очередной аномалии долго не пришлось. Едва невиданная ранее спарка из двух электровозов и единственной платформы промчалась мимо путников, Арех направил «Волка» на штурм насыпи. Броневик легко вскарабкался на отлогий подъем, резко перепрыгнул передними колесами первый рельс, миновал второй и вдруг застыл на месте. Что-то щелкнуло под центральной консолью, тут же вырубилась подсветка приборной доски, погасла головная фара. Рычащий дизель умолк на «полуслове».

Никита с Володей переглянулись. Прежде чем прозвучало сакраментальное «едрить!», они несколько мгновений просидели в полнейшей тишине.

– Едрить! – заорал, наконец, Арех. – Заглохли! На самом переезде!

– Так заводи!

– Сучья аномалия! – Володя с размаху врезал кулаком по передней панели. – Даже не крутит!

Насилие ожидаемо не принесло никаких результатов, заглохший двигатель признаков жизни не подавал. Ареху пришлось на ходу менять тактику: он ласково, почти нежно погладил ладонь по рулю. – Давай, «волчара», давай! Не подведи, родной, очень тебя прошу!

– Дядя Вова, призрак! Надо валить отсюда!

Призрачный поезд несся прямо на них. Пока Володя тщетно боролся с зажиганием, Никита, как никогда остро ощутивший собственную беспомощность, в ужасе смотрел на неумолимо приближающийся состав. Немигающий глаз-прожектор гипнотизировал Ника, прожигал его своим мертвенным, давно не существующим огнем – хищник, охотящийся на глупых, самонадеянных людей, угодивших в расставленные сети.

– Арех, уходим! – вместо крика вышел сдавленный шепот. Никита потянул за ручку, запорный механизм клацнул, но дверь с места не сдвинулась. Ловушка! Это ловушка!

– Да заводись ты! – Володя еще не знал, что двери не откроются, он умолял «Волка», угрожал ему, со всех сил бил по панели и вновь просил о помощи.

Сколько до поезда? Триста метров, двести, сто пятьдесят? Расстояние не имело больше значения, огромный механический паук надвигался на обездвиженную жертву, насмерть увязшую в стальной паутине рельсов.

«Надо открыть дверь, надо открыть эту чертову дверь». Никита со всей дури рванул ручку, одновременно наваливаясь плечом на дверь. Клац и… ничего! Автомобиль не желал выпускать своих хозяев, не хотел погибать в одиночестве?

Отчаяние, понимание того, что время вышло, вдавило юношу в сиденье. Он не кричал, не молился, не взывал о помощи. Оставшиеся до столкновения секунды безучастно считал метры, которые отмеряли остаток его жизни. Сто метров жизни – это много или мало? Когда на тебя мчится смерть, замаскированная под скорый поезд, метры приобретают особое значение.

Пятьдесят метров. Володя не сдавался, он орал, требовал от «Волка» послушания… наверное, он даже не смотрел на «приближение»… Никита ему завидовал, он тоже не хотел смотреть, вот только взгляда отвести уже не мог.

Расстояние исчезло. Хищный оскал поезда-призрака заслонил собой все видимое пространство. Вот и все.

Сокрушающего удара не было, машину и запертых в ней людей не смяло, не размолотило в кровавые ошметки. Смерть прошла навылет – Ник почувствовал ее холодное прикосновение, душа превратилась в лед и разлетелась на миллиарды осколков, осыпаясь, поглощая окружающую тьму, они полетели в бездонную пропасть, имя которой ад…

Когда поезд прошел сквозь них – Ник ни за что бы не сказал, сколько это длилось, время и пространство не имели отношения к творящемуся здесь безумию, «Волк» рыкнул движком и тут же завелся, фара вспыхнула, выхватывая из ночи сектор желтоватого света, на приборной доске ожили огоньки. Броневик без усилий переполз через рельсы и медленно спустился с насыпи. Педаль тормоза скрипнула под ногой Ареха, машина остановилась.

– Мы не успели? – Ник едва разобрал вопрос, голос у Володи сел и звучал еле слышно даже в полнейшей тишине.

– Ты ведь сам все знаешь, – произнес юноша. Он говорил громко, перекрикивая пустоту, образовавшуюся у него внутри.

– «Волчара», как же так… не спас… – Володя что-то укоризненно шептал, нес какой-то бред, но Никита не обращал на него внимания, погружаясь в полусонное, бессмысленное состояние, в котором нет места мыслям и необъяснимым ощущениям.

– Поехали, дядя Володя, хватит на сегодня поездов.

– Поехали, – Арех покорно нажал на газ, и броневик покатился вперед, не разбирая дороги.

– Юнга, я ведь ничего не видел… Он несся прямо на нас, а потом ПНВ вырубился, и я ослеп… Только почувствовал, как по сердцу холодом резануло… резануло, а потом будто кто-то сжал его в огромном кулаке и давил, давил, выжимая кровь до последней капли…

– Что теперь с нами будет? – Ник удивился насколько равнодушным, лишенным жизни показался ему его собственный голос.

– Не знаю, Никитка. Не знаю… Суеверные сказали бы, что примета – ощутить прикосновение призрака – хуже не придумаешь, к смерти это. Только ведь мы с тобой не суеверные, верно? Я себя точно хоронить не собираюсь. У меня есть цель и задача, пока их не выполню, помирать и не подумаю, подождет старуха, ничего с ней не сделается. Лет десять от нее еще побегаю. Я быстрый, и не от «таких» убегал…

– Только от поезда не убежал, – Ник не понял, сказал он это вслух или только подумал. Но это и не важно, слова все равно утратили всякий смысл. Плохая примета… Все случившееся – всего лишь плохая примета… постучать по дереву и плюнуть через левое плечо, и оно пройдет…

Никита нервно прыснул, не сдержав истеричного смешка. Арех настороженно посмотрел на него, но ничего не сказал. Наверное, списал выходку на шок.

– Малой, не кисни! – пары минут молчания старший товарищ не выдержал первым. – По моим прикидкам, мы почти на месте, скоро первые дома покажутся, а там будем искать, куда податься.

– Здорово, – Ник безучастно кивнул. Дома его не интересовали, как и их неведомые обитатели. Деревня с вновь забытым названием больше не пугала, все страшное уже случилось.

– Никитос, едрить твою налево, да встряхнись ты! Мы живы, здоровы, нечего раньше времени поминки справлять. В задницу приметы, призраки и поезда, будь они неладны! Сейчас местных расспросим, что к чему и как это лечится. Понял?

– Конечно, – спорить он не хотел, даже просто разговаривать не было никакого желания.