Альфред Коппел - Бунтовщик из Рады

— Ты хочешь, чтобы я просил тебя о пощаде, Марлана? — прямо спросил Кир, едва сдерживая свой гнев.

— Покажи ему Акт, — приказала Ландро Марлана. Тот поднес пергамент к его глазам. Это был Акт об отречении, подписанный именем «Торквас Первый».

Кир продолжал молчать.

— Ну так что ты теперь скажешь, Бунтарь? — спросила наконец Марлана.

— Мальчик подпишет все, что вы ему ни скажете, — ответил Кир. — Но это вовсе не делает тебя Королевой-Императрицей, Марлана.

— Но здесь соблюдены все юридические требования, — пробормотал Ландро.

— Это смертный приговор Ньйору, — ответил Кир, поднявшись, чтобы стоять лицом к лицу с командующим.

Марлана отреагировала на такое заявление быстрым многозначительным взглядом в сторону Ландро.

— Что ты сказал, Кир?

Раданин мысленно проклял свой несдержанный гнев, вспышка которого могла выдать планы в отношении Сариссы и восстание, которое там зрело.

— Торквас мертв, кузен, — мягко произнес Ландро. — И Марлана дважды получила право стать Королевой-Императрицей — во-первых, как лицо, названное в этом завещании, а во-вторых, как прямая наследница Галактона.

Кир печально задумался о несчастливой судьбе двенадцатилетнего сына того, кто когда-то был его командующим и сувереном. Конечно, он мог поклясться всем, что только было святого меж звездами, что ребенка не следовало делать королем, но в то время просто не было другого выхода. Он мысленно произнес молитву за упокой души Торкваса, поскольку у него не было никаких оснований сомневаться в том, что Марлана и Ландро не солгали о том, что убили его.

— Если то, что вы сказали, действительно правда, — с достоинством ответил он, — тогда Ариана должна быть Королевой-Императрицей, а не Марлана. Она является единственной законной наследницей Гламисса, Вики и всех звездных миров. Мы сражались за то, чтобы было именно так.

Ландро саркастически отпарировал:

— Ах, да! При Карме. Ты тогда действительно ходил в фаворитах у Великолепного. Его духу, где бы он сейчас ни пребывал, будет больно увидеть, как ты умрешь.

Вмешалась Марлана:

— Кто говорит о смерти? — Она измерила Ландро взглядом, наполненным спокойным осуждением. — Вы, мужчины, всегда стараетесь все решать убийствами. Но теперь будет совсем не так. И убийства не будет. Какой с мертвых толк? Они не могут говорить, это верно; но они не могут и служить.

Кир уловил в этих казалось бы простых словах Марланы один очень неприятный подтекст. Если Марлана станет Королевой-Императрицей, звездные короли и подчиненные им миры будут иметь вместо правления железной рукой еще более ужасную тиранию кошачьих когтей.

— Ты сказал что-то о смертном приговоре Ньйору, Бунтарь, — обратилась к нему Марлана. — Поясни, пожалуйста, что ты имел в виду?

Кир отрицательно покачал головой.

— Может, передать его в руки Инквизитора, Королева? — спросил Ландро с неприкрытым злорадным смешком.

— Нет, пока, пожалуй, еще рано. — Марлана продолжала изучающе рассматривать Кира. — Но мы все равно узнаем, Бунтарь. Так или иначе.

Кир подумал о королях, собравшихся на планете Таллана. Раньше ему представлялось, что привести их в чувства не составит никакого труда, имея свидетельства готовности сына Великолепного вновь занять трон. Теперь эта надежда умерла вместе со смертью мальчика. То, что осталось, означало нелегкий выбор между тиранией и кровопролитной войной. И страшную пытку для него самого в том случае, если он будет молчать. Нечего сказать, весьма печальный конец для закаленного межзвездного войнами короля.

— Нельзя, допустить, чтобы Империей правил ребенок, — сказала Марлана, угадав ход его мыслей.

— Можно, — ответил Кир, — если этому ребенку хорошо служат. — И, посмотрев укоризненно на Ландро, добавил: — Если хорошо служат благородные мужчины.

Марлана улыбнулась:

— Ну, ты, оказывается, законченный идеалист, Бунтарь. Ты неправ — войска верны мне.

— Ты купила их преданность, Марлана. Но разве когда-либо продажные люди оставались навеки верными тому, кто их купил? И, в конце концов, что у тебя есть на самом деле? — Только вегане, и все.

— Все-таки объясни мне, Бунтарь, что ты имел в виду, когда говорил о смертном приговоре Ньйору?

— Династия, которую вы свергли, Марлана, была совсем молодой. А Торквас — слишком молод, чтобы править без должной поддержки. Но это был единственный мыслимый путь сохранения мира. А вы все это разрушили вашим дворцовым переворотом. Вам удалось схватить меня, но как насчет всех остальных? Миры Центуриона, Лиры, люди с Кальгана и Альдебарана, Денеба и Альтаира, с сотни других систем? Имеют ли ваши несчастные пятьдесят тысяч веган хоть какой-то шанс, чтобы устоять против их мощи?

— Продолжай, Бунтарь, — потребовала Марлана.

— Больше мне сказать нечего. Все уже сделано. Со всем, за что мы сражались при Карме и в десятке других мест, покончено.

Марлана подошла к Киру. «Она прекрасна, — размышлял он, — если только может быть прекрасным покрытое льдом дерево. Умная, честолюбивая, жестокая. Выдав ее замуж за мальчика, Великолепный совершил катастрофическую ошибку. Это приведет молодую Империю к падению».

— У тебя пятнадцать звездолетов, Кир. И двадцать тысяч воинов радан, действительно лучших во всей Империи. Дай их мне. Служи Империи так, как ты это делал всегда. Мне бы не хотелось предавать Краевые Миры огню и мечу, но если мне придется это сделать, то я не остановлюсь ни перед чем. Пойми это, упрямый Кир из Рады.

На лице Кира проступила бледная улыбка. Конечно, амбиции Марланы были такими, каким и подобает быть амбициям монарха. Но война начнется не с Краевых Миров. Она разразится здесь, на Земле, когда униженные звездные короли огнем и мечом сотрут столицу с лица земли. И радане будут среди них, ведомые Виллимом Астрарисом, сжигая и убивая в отместку за своего предводителя Кира, которого собираются убить руками Инквизитора Марланы. Так, представил он себе окончательно, и будет. Да, радане — раса меланхоликов, и Кир всегда ощущал в своем сердце груз суровых веков. Поэтому смех Марланы показался ему еще более приторным и неприятным.

— Ах, эти мне жители дальних миров, — сказала она. — До чего же вы все старомодны! Помню, Гламисс говаривал: «Радане видят опасность за каждым кустом». Это потому, что вы живете так далеко, Бунтарь? На самом краюшке неба, где ночью не видно звезд? Где же твои амбиции, храбрый воин? Я предлагаю тебе Внутренние Миры, если только у тебя хватит мужества овладеть ими!

— То, что ты говоришь, звучит как предательство.

Теперь рассмеялся Ландро.

— Видите, Королева? Он сражался при Карме, и все еще мечтает о своем великом короле. С этими раданами иначе быть и не может.