Андрей Валентинов - Механизм Времени

Притопнул левой, правой, готовясь пуститься в пляс:

— Ты сядла не пакідай, вер, што не зманю,

Толькі болей волі дай ты свайму каню...

Манжеты — белая и окровавленная — метнулись к клокочущей ненавистью глотке второго зверя. Тварь отпрянула, хрипя, оскалила желтые клыки.

Кентавр не отступал:

— ...Толькі болей волі дай — куля не кране,

Ты сядла не пакідай, не цугляй мяне!

Гиена не выдержала — заскулила нашкодившим щенком.

Удрала.

Подпрыгнув, кентавр оглушительно свистнул вслед беглянке. Пин-эр уже стояла рядом с ним — измученная, безмолвная. Легко, как жених — невесту, Волмонтович подхватил китаянку на руки, смерил надменным взглядом толпу "потопельников". Забыв о приличиях, о шляхетском достоинстве, харкнул под ноги самому настырному — верзиле в драной матросской фуфайке.

Назад он шел не торопясь, боясь потревожить девушку. Когтистая лапа попалась под ногу, и князь пнул ее, отбросив подальше — кыш, падаль!

2

— Я — на склад. Князь, Пин-эр и Торвен со мной, — Эрстедзакинул ружье за спину, устало повел плечами. — Надо проверить систему защиты. Остальные...

— Все на постах, согласно расписанию, — отрапортовал Дон-Кихот, пятясь к двери. — Поспешить бы, а?

Зануда мысленно согласился. Пора! Толпа близко — лица видать. Колокол "Вазы" поднял всех — и погибших в недавнем Мальстреме, и сгинувших в прошлые шторма. У некоторых и лиц-то нет — лопнула темная шкура, наружу глядит желтая кость.

Полная мобилизация!

— Потом я вернусь к иллюминатору...

— Нет, полковник!

Лейтенант Торвен потянулся, разминая кости, тронул ладонью ноющее колено. Не боец! Но остальные не лучше. Воскресший Волмонтович, нет слов, кентавр — но кому-то ведь нужно нести девушку?

— Возле иллюминатора подежурю я. Ты нужен на складе. Кроме того, в два конца ты не успеешь. А если они пройдут Банку... К чему тогда были все эти танцы?

Лицо Эрстеда дрогнуло, как от зубной боли. Словно вновь он стоял у свежей могилы. Холм мерзлой земли, торчат не кресты — сабли с грязными кистями на эфесах. "Прощайте, волонтеры! Нет, до свидания. До скорого!.."

Из Черного полка домой вернулась десятая часть.

— У тебя дети, Торвен.

— У тебя тоже, — равнодушно ответил Зануда. — Удивил!

— Гере Эрстед! Пора!..

Дон Кихот нервничал. Даже рыжий ловец угрей — и тот пятился в глубь Башни. Белокурый Арне-наблюдатель уже спустился вниз, благо не держали.

— Хорошо, — вздохнул полковник. — Кто знает, где рубильник?

— Я! Я знаю! — с радостью выкрикнул рыжий.

— По моей команде! — Эрстед дождался, пока Волмонтович исчезнет в темноте со своей драгоценной ношей. — Торвен? Ты как без трости?

Зануда ударил о порог прикладом ружья.

Оба выжидали. Мертвецы идут на приступ — такое и Александру Дюма не придумать. Дешевка она, мсье, ваша "Нельская башня"! Ближе, ближе... Пустые глаза, пустые глазницы. Тянутся закостеневшие руки, отпали челюсти, висят распухшие языки. Авангард подошел вплотную — десять-пятнадцать шагов, и толпа вольется в дверь, сминая двух глупцов. Д-дверь, как говаривал убийца старины Ольсена, зубастый негодяй с чудо-зонтиком...

Слева — пара колонн. Справа — пара колонн.

Молчаливые часовые.

— Отойдем от греха! — крепкая рука ухватила Торвена за локоть, потянула в коридор. — Ох, что-то будет... Честно говоря, я сам плохо знаю, что сейчас будет. Ты мне веришь, лейтенант?

— Верю...

— Ну и славно. Рубильник!

От вопля полковника у Торвена зазвенело в ушах.

— Есть — рубильник! — донеслось из подземных недр.

— Зажмурься, лейтенант!

К счастью, Зануда успел вовремя выполнить приказ. Ослепило, но не слишком. Проморгавшись, он вытер слезы — и увидел. Между парными, угольно-черными колоннами, охраняя вход, плясали, выгнув спины, огонь-коты. Дыбом шерсть, белая с синим отливом. Распушились генеральские усищи, брызжут искрами. На клыках кипит слюна, пузырится.

Шипят зверюги, пугают врага...

Есть такая кошачья порода: электрические дуги. Знатные котоводы старались, выводили: русский физик Василий Петров, "англичанец" Гумфри Дэви — и итальянец Алессандро Вольта. Всем миром, значит, работали.

Гроза изумилась, громыхнула, восхитившись делом рук человеческих. Над мокрыми волосами "потопельников" вознеслись струйки пара. Запахло озоном — так остро, что Торвен чихнул. Расчихались и гиены — твари пятились, воротили морды, плакали навзрыд хриплыми детскими голосами. Хотя огонь-коты вроде бы ничего не могли им сделать...

Если, конечно, не совать хвост в пламенную пасть.

Воздух потрескивал, напоенный электричеством. Зануда дышал полной грудью, чувствуя, как возвращаются силы. Зато мертвецы ложились на булыжник, один за другим, и застывали. Складывалось впечатление, что шипение Вольтовых дуг — нет! само присутствие бешеных котов! — изгоняет прочь злую волю, направлявшую Нептуново стадо.

Задние, кто не захотел коченеть в Эльсиноре, поворачивали обратно, тащились к воротам, ускоряя шаг — спешили в мокрую, холодную могилу. Домой, в глубины Эресунна! Гиены не препятствовали. Твари старались не глядеть на сверканье между колоннами. Но их будто на веревке тянуло, выворачивало толстые шеи...

— Уходим!

Дощатая дверь захлопнулась.

...они остались втроем: Торвен, рыжий и Дон-Кихот.

Рыжий задвинул противно взвизгнувший засов. Зануда не обольщался — вряд ли Вольтовы дуги выведут из строя всю армию Филона. Батарей надолго не хватит. Задержат — и на том спасибо.

Дон-Кихот снял с крюка фонарь.

— Идемте, гере Торвен. Мешкать не стоит.

— Я вам помогу!

Отказываться Торвен не стал, оперся о плечо рыжего. Дон-Кихот шагал впереди, освещая путь. Идти приходилось согнувшись, чтобы не треснуться головой о потолочную кладку. Рыжий оказался услужливым, но очень уж нескладным — костыль из ловца угрей вышел не ахти. При каждом шаге Торвен впечатывал в пол приклад ружья.

Ничего, швейцарцы все делают на совесть — не развалится.

Сколько осталось патронов? Три? Четыре? Не важно. Сейчас главный патрон — Банка. Спасибо умнице-грозе и изобретению Бенджамина Франклина. Хватит на всех, с лихвой! — успеть бы...

Фонарь качался, свет плясал по тоннелю. Казалось — их мотает из стороны в сторону, как корабль в шторм. Сейчас флагман-фрегат пойдет ко дну, вода рухнет черной, давящей стеной, ворвется в легкие... Ударит, торжествуя, мертвый колокол. И Торбен Йене Торвен — бывший лейтенант, бывший помощник академика, бывший человек — встанет, спеша присоединиться к утопленникам, штурмующим Эльсинор.

На миг тоннель превратился в змеиное жало, раздвоившись. Издалека, сквозь толщу земли и камня, долетел глухой удар колокола. Торвен отчаянно замотал головой. Неужто — галлюцинации? Чудится плеск воды, вкрадчивый шепот за спиной. С потолка падают капли...