Ник Перумов - За краем мира

— Руки только туда не суй, — по — прежнему шёпотом предупредила Старшая, — если пальцев не хочешь лишиться. Ближе, ближе встань!

В алом свете поверхность воды казалась непроглядно- чёрной. Казалось, там нет и не может быть дна, и чёрный ствол шахты уходит в неведомые глубины, где текут огненные реки, те самые, что предстоит "направить"…

Старшая, неслышно ступая, подобралась — не подошла, не шагнула, а именно подобралась по — звериному — к краю бассейна. Сунула руку в короб, стоявший на полу, кинула в воду что — то сухое, рассыпчатое.

— Им это вообще — то часто давать нельзя. Лакомство. Чтобы всплыли, на тебя б посмотрели… Теперь гляди! — жёстко бросила Старшая, хотя Молли и так глядела в оба глаза.

Тёмная вода оставалась какое — то время неподвижной, если не считать лопающихся на поверхности пузырей; а потом Молли вдруг и резко ощутила, как в глубинах кто- то шевельнулся, или, вернее, шевельнулось целое множество. Шевельнулось и устремилось вверх.

Вода забурлила, словно в кипящем котле; нечто гладкое, мягкое, блестящее раздвинуло поверхность, и на Молли уставился большой — с чайное блюдце — фиолетовый немигающий глаз, окружённый складками нежной розоватой плоти.

Молли дёрнулась было — пальцы Старшей больно сжали плечо.

— На месте стой! — прошипела она.

Существо больше всего напоминало крупного кальмара. Над водой медленно поднялась пара щупалец, усеянных присосками, осторожно потянулась к лицу Молли.

Только придавившая плечо рука Старшей заставила Молли остаться на месте. А ещё ей дико хотелось визжать, потому что фиолетовый глаз глядел на неё донельзя пристально, и в сознании её стали появляться вдруг картины сурового бушующего моря, вздымающихся волн — и ползущих вдали кораблей, словно кто — то смотрел на них с поверхности воды.

Щупальце коснулось щеки Молли.

Против ожиданий оно оказалось тёплым и отнюдь не склизким. Самый его кончик очень осторожно тронул ей нос, лоб, уголок рта, дотянулся до мочки уха. И, словно удовлетворившись, щупальце вернулось в воду.

Рядом с первым созданием всплыли три других, и ритуал повторился. Молли дрожала, в глазах закипали слёзы — эти создания были абсолютно, совершенно чужими. Хотя и жили в доме Старшей — их никак не поставишь рядом ну хотя бы с коровами, свиньями или курицами, не говоря уж о кошках или собаках.

Алый свет сгущался, существа смотрели на Молли, и она ощущала, как зло словно бы выползает из тёмных углов, разливается в воздухе — голод, гнев, жажда повелевать и жажда пожирать всех, кто окажется на дороге.

Создания в бассейне — колодце жили ради войны.

Остаться должен только один, кто и получит всё. Оказавшиеся на пути — кем бы они ни были — должны сгинуть.

Всё просто.

Напор силы и злобы давил, словно горячий ветер, несущийся над барханами. Круглые фиолетовые глаза пялились на Молли, и из каждого прямо ей в сознание словно бы тянулись вереницы образов: тёмные пещеры в неведомых глубинах, согреваемые подземным огнём; тёплые воды в мелких нерестилищах, алый свет, льющийся сверху, и мельтешение скользких тел, почти заполнивших собой весь объём.

И первые схватки, и первые победы, и свирепая радость, когда разрываешь труп врага.

Их всё меньше и меньше, они сами всё крупнее и крупнее, а поединки хоть и становятся реже, но яростнее и тяжелее, каждая победа даётся теперь недёшево.

Зарастают рубцы на телах.

И потом они слышат зов Хозяйки, и поднимаются к ней, и принимают от неё вкусную пищу, и она учит их о неведомых морях, где плавают злые железные корабли…

Молли охнула и отдёрнулась.

— Вот теперь — протяни им руку, — жёстко приказала Старшая.

— Р-руку?..

— Если бы должна была протянуть им ногу, я бы так и сказала! Руку, кому говорят! Это молодь кракена, они ждать не любят!

Дрожа, Молли повиновалась.

Четверо молодых кракенов с плеском надвинулись на край бассейна. Старшая надавила, заставляя Молли погрузить пальцы полностью в тёплую воду. Их мгновенно что — то коснулось, извивающееся, мягкое, живое. Потом — напротив, что — то жёсткое и острое, вроде птичьего клюва. Не — сильно сжало. Потом — сильнее. Потом — ещё сильнее, так что Молли едва могла вытерпеть.

— Не дёргайся, — прошипела старая ведьма. — Дёрнешься, испугаешься — без руки враз останешься! Кра- кены тебя признать должны, поняла?!

— П-поняла…

— Держи! Терпи! И думай, какие они красивые и сильные! Им это нравится, кракенам!

Молли держала и терпела.

А её руки, кончиков пальцев всё касались и касались неведомые зоологам Королевства существа. Касались щупальцами и клювами, касались то нежно, то сжимали с силой, так, что до самого плеча Молли пронзала острая боль, точно от укола иглой.

— Терпи!

Кошка Ди тёрлась о ноги, старалась помочь.

И мало — помалу зло стало отступать. Всё больше становилось другого — приязни, интереса, желания поиграть…

— Довольно, — распорядилась наконец старуха. — Чистое у тебя сердце, Молли Блэкуотер, чистое и доброе. Так с ними сейчас нельзя. Им воевать надо, а не игры разводить.

— А… разве… они… хотят… именно что воевать? — Молли подняла глаза на свою наставницу.

И обмерла, увидав её гримасу.

— Никого не волнует, чего они хотят, — прошипела Старшая. — Мой род, моя земля требуют, чтобы воевали. Значит, будут! И ты, Молли Блэкуотер, мне в этом не помешаешь!

Старуха вдруг надвинулась, зубы оскалены, глаза налились кровью.

Молли попятилась. Она видела разную Старшую. Весёлую, грустную, довольную, сердитую — всякую. Но такой не видывала ни разу.

Волосы на шее встали дыбом.

— Надо будет — и тебя в колодец кину или в котле сварю, девчонка! — бросила напоследок Старшая, прежде чем зло дёрнуть Молли за руку. — Пошли отсюда! Тебе ещё ремня за самовольство получать!

Ремня за самовольство Молли и впрямь получила, но, если честно, почти не заметила наказания. Жутко перекошенное лицо старухи застыло перед ней, словно запечатлённое светописью.

Неожиданно стало понятно, чего же так боялась бесстрашная Волка.

Правда, отстегав Молли, Старшая сменила гнев на милость. Принесла какую — то густую, резко пахнущую травами мазь, велела лежать на животе и лежать смирно, после чего принялась втирать её в Моллины пострадавшие части.

И наказания — как и его следов — словно и не бывало.

Молли украдкой бросила взгляд — Старшая как — то сконфуженно ссутулилась, звякала склянками и даже не смотрела в сторону собственной ученицы.

— Ну, полегчало? — наконец осведомилась ведьма.

Молли поспешно кивнула.

— Так — то, девочка… — вздохнула Старшая, кладя Молли руку на плечо. — Тут такое дело, понимаешь…

— Я понимаю, — тихонько проговорила Молли и вдруг крепко обняла старую чародейку.